Легенда - Геммел Дэвид. Страница 68

— Пойдем, малышка Каэсса, поищем твою мать. Только тебе придется помочь мне: я не слишком твердо стою на ногах.

За воротами надиров поджидали дренайские клинки. Рек наверху получил известие о происшедшей катастрофе. Сражение на стене на время прекратилось — все устремились вниз, в туннель ворот.

— Назад! — крикнул он. — Все к пятой стене. — Люди помчались по траве в улицы Дельноха, давно уже обезлюдевшие по милости Друсса. Тут между двумя стенами не было убойной земли — тут по-прежнему стояли дома, покинутые и мрачные.

Воины бежали к ненадежному укрытию пятой стены, не задумываясь о тех, кто остался у разбитых ворот. Джилад не упрекал их за это и, как ни странно, не питал желания присоединиться к ним.

Только Оррин на бегу заметил заслон у ворот и хотел повернуть обратно, но Сербитар поймал его за руку.

— Нет. Не нужно. Это бесполезно.

И они побежали дальше, а за ними гнались надиры, перебравшиеся через стену.

В воротах шло побоище. Друсс рубил и крошил, точно по памяти. Тоги погиб: короткое копье пронзило ему грудь, — Джилад не видел, как он упал. Каэсса же не сводила глаз с Друсса, который один бился против десяти надиров. Смерть каждого врага она встречала улыбкой. Восьмой.., девятый...

Вперед выступил последний, десятый — Каэсса узнала бы его всюду, ибо он убил ее мать. У него была золотая серьга в ухе и шрам от лба до подбородка. Подняв меч, она бросилась на него и проткнула ему живот. Коренастый надир повалился навзничь, увлекая за собой девушку, и чей-то нож вонзился ей между лопаток, но она не почувствовала этого. Все грабители убиты, и ей больше ничего не грозит, впервые со времен ее детства. Сейчас из-за деревьев выйдет мать, они пойдут домой, накормят до отвала Друсса и будут смеяться. И она споет. Обязательно споет...

Рядом с Друссом осталось всего семь человек, и надиры окружили их. Копье прошло Друссу сквозь ребра, пронзило легкое.

Снага дал смертельный ответ, отрубив руку копейщика. Тот упал, и Джилад добил его ударом в горло. Потом упал и сам Джилад, сраженный в спину, и Друсс остался один. Надиры отступили, и один из начальников вышел вперед.

— Помнишь меня, Побратим Смерти?

Друсс вырвал копье, торчащее в боку, и отшвырнул прочь.

— Помню, толстобрюхий. Ты приезжал к нам послом!

— Ты сказал, что заберешь мою душу, однако вот я стою здесь, а ты умираешь. Что скажешь на это?

Друсс, внезапно вскинув руку, метнул Снагу, и топор расколол голову гонца точно тыкву.

— Скажу, что ты слишком болтлив, — произнес Друсс.

Он упал на колени и увидел, как вытекает из него последняя кровь. Рядом с открытыми глазами умирал Джилад. — Хорошая штука жизнь, верно, парень?

Вокруг них неподвижно стояли надиры. Друсс поднял глаза и сделал знак одному из воинов.

— Эй, парень, — с гортанным выговором сказал он, — подай мне топор. — Надир немного поколебался, потом пожал плечами и достал Снагу из головы убитого. — Дай сюда, — приказал Друсс. Он видел, что молодой надир хочет убить его его же оружием, но чей-то голос пролаял команду — молодой воин дрогнул, подал Друссу топор и отошел.

У Друсса заволокло глаза, и он уже не видел возникшей перед ним фигуры.

— Ты славно сражался, Побратим Смерти, — сказал Ульрик. — Теперь можешь отдохнуть.

— Останься у меня хоть капля силы, я зарубил бы тебя, — промолвил Друсс, пытаясь приподнять топор, но тот оказался слишком тяжел.

— Знаю. Я не знал, что меч Ногуши был отравлен. Веришь ты мне?

Друсс кивнул головой и повалился лицом вниз.

Так умер Друсс-Легенда.

Глава 28

Шестьсот дренайских воинов молча смотрели, как надиры, сгрудившись над телом Друсса, подняли его и вынесли в ворота, которые он защищал. Ульрик шел последним. В самом проеме ворот он обернулся и обвел своими лиловыми глазами людей на стене, остановившись на облаченной в бронзу фигуре. Он поднял руку, как бы в знак приветствия, и медленно указал ею на Река. Смысл этого жеста был ясен.

Сначала Легенда, потом князь.

Рек, не ответив ничем, молча проводил взглядом предводителя надиров, — Ульрик прошел в ворота и исчез из виду.

— Тяжелая смерть, — сказал Хогун, когда Рек, отойдя, сел и поднял забрало шлема.

— А ты чего ожидал? — Рек протер усталой рукой усталые глаза. — Он и жил тяжело.

— Скоро мы все за ним последуем. С теми, что остались, нам и дня не продержаться. Город пуст: даже гарнизонный пекарь и тот ушел.

— А что совет?

— Ушли все до единого. Бриклин должен вернуться через пару дней с известием от Абалаина. Думаю, он вручит свое послание самому Ульрику — к тому времени в замке поселится он.

Рек не ответил — да и что было отвечать? Все верно: битва окончена, впереди только бойня.

Подошли молча Сербитар, Винтар и Менахем в изодранных, окровавленных белых плащах — но ран на них не было.

— Вот и конец, — сказал Сербитар, поклонившись Реку. — Какие будут приказания?

— Что я могу сказать? — пожал плечами Рек.

— Мы могли бы отступить в замок, — сказал Сербитар, — но с таким числом мы и его не удержим.

— Значит, умрем здесь. Это место ничуть не хуже того.

— Верно, — подтвердил Винтар. — но, мне кажется, нам дадут несколько часов передышки — Почему? — спросил Хогун, расстегивая бронзовый зажим на плече и снимая плащ.

— Мне кажется, надиры нынче не пойдут больше на приступ. Сегодня они убили могущественного воина, о котором сами слагали легенды. Они устроят пир в честь этого события. А завтра, когда мы умрем, будет новый пир.

Рек снял шлем, подставив прохладному ветру взмокшую от пота голову. На ясном голубом небе светило золотое солнце.

Он вдохнул в себя чистый горный воздух, чувствуя, как сила вливается в усталые члены. Его память обратилась к тем радостным дням, когда он жил в Дренане у Хореба, — далекие дни, они более не вернутся. Рек выругался вслух и засмеялся.

— Если они не станут нападать, мы устроим свою пирушку. Боги, ведь умираешь в конце концов только раз! Право же, это стоит отпраздновать!

Хогун с усмешкой потряс головой, но Лучник, подошедший незаметно, хлопнул Река по плечу.

— Вот это по-моему. Только почему бы не пойти в этом деле до конца?

— До конца?

— Пойдем на пир к надирам. Тогда угощать придется им.

— А ведь в этом что-то есть, Бронзовый Князь, — сказал Сербитар. — В самом деле, пойдем?

— Вы что, обезумели оба? — спросил Рек, переводя взгляд с одного на другого.

— Ты сам сказал — умирать только раз, — ответил Лучник. — Терять нам нечего. И потом, надирский закон гостеприимства защитит нас.

— Нет, это безумие! Неужто вы всерьез?

— Еще как всерьез, — сказал Лучник. — Мне хотелось бы воздать последние почести Друссу. А надирским бардам будет о чем петь в последующие годы. Да и дренайские, думаю, не отстанут. Мне нравится этот замысел — в нем есть поэзия.

Пир в логове дракона.

— А, черт, я с вами, — сказал Рек. — Должно быть, я тоже свихнулся. Когда отправляемся?

Трон черного дерева поставили у шатра, и Ульрик восседал на нем в восточных одеждах из шитого золотом шелка. На голове у него красовалась отороченная козьим мехом корона племени Волчьей Головы, а черные волосы были заплетены в косы по обычаю вентрийских королей. Вокруг него широким кольцом, насчитывавшим много тысяч, сидели начальники его отрядов, а за ними, тоже кругами, расположились прочие воины.

В середине каждого круга плясали надирские женщины, повинуясь неистовому ритму сотни барабанов. В кругу военачальников пляска велась вокруг огромного погребального костра, где лежал Друсс-Легенда со скрещенными на груди руками. И его боевой топор лежал рядом с ним.

За пределами кругов горели бесчисленные костры, и запах жареного мяса стоял в воздухе. Женщины разносили на коромыслах ведра с лиррдом, хмельным напитком из козьего молока. Сам Ульрик в честь Друсса пил лентрийское красное.