Космология радости - Уотс Алан. Страница 6

Обсуждаемые вещества не усиливают полового влечения, и поэтому, когда их принимает несколько человек одновременно, устанавливается атмосфера, не напоминающая ни всеобщую пьянку, ни оцепенение, царящее в притоне курильщиков опиума. Члены группы обычно становятся непредвзятыми и чувствуют сильную дружескую симпатию к ближним, поскольку в мистической фазе эксперимента глубинное единство, или “принадлежность друг другу” членов группы приобретает ясность физического ощущения. Фактически атмосфера в коллективе становится похожей на ту, к достижению которой стремятся — и которой почти никогда не достигают — священники во время причастия: к обстановке взаимопонимания, всепрощения и возвышенной любви. Разумеется, такое отношение не становится постоянным отношением к ближним, как не становятся постоянными и братские чувства, возникающие на религиозных собраниях. Переживания под воздействием этих веществ очень хорошо соответствуют теологическим представлениям о таинствах или милости — незаслуженном даре духовной силы, последствия которого зависят от его использования в дальнейшей жизни. Католическая теология также говорит о так называемых “необычайных” дарах, а нередко и мистических озарениях, которые нисходят на верующих внезапно, даже когда они не принимают причастие и не молятся, как предписывает Церковь. Мне кажется, что только предубежденный исследователь может прийти к выводу, что милость, даваемая нам посредством грибов, кактусов и научных открытий, является искусственной и незаконной по сравнению с той, которую дает нам религиозная дисциплина. Утверждения об исключительности достоинств какой-то одной традиции, увы, столь же характерны для официальной религии, сколь и для коммерции — только в случае религии к ним примешивается еще пуританское чувство вины за получение удовольствия от того, что человек не заслужил своими страданиями.

Когда я писал эту книгу, я давал себе отчет в том, что использование ЛСД может привести в общественному скандалу, особенно в Соединенных Штатах, где мы уже знакомы с современными проявлениями библейского запрета — принятием законов, предусматривающих фантастическое наказание за курение марихуаны. Отмечу, что принятию этих законов не предшествовало всестороннее научное исследование ее воздействия на человеческий организм в Соединенных Штатах, тогда как многие другие страны поспешили последовать нашему примеру. Это было девять лет назад (в 1961 году), и с тех пор случилось самое худшее из всего, что я мог ожидать. — спрашиваю себя, стоило ли мне тогда писать эту книгу — не осквернил ли я тайну, не мечу ли бисер перед свиньями. Но я решил, что коли уж Хаксли и другие заговорили о тайне во всеуслышание, я должен способствовать распространению положительных и правдивых сведений о том, что мы теперь называем психоделическими веществами.

Однако все напрасно. Тысячи молодых людей, пресыщенные увещеваниями официальных религий, которые умеют только говорить и понукать, а также предлагают крайне неинтересные ритуалы, набросились на ЛСД и другие психоделики в поисках пути к подлинным религиозным переживаниям. Как и следовало ожидать, произошли нежелательные инциденты. Несколько потенциальных психотиков пересекли опасную черту — прежде всего потому, что принимали ЛСД в неблагоприятных обстоятельствах, в необычайно высоких дозах или же в безжизненной и угрожающей атмосфере госпиталей, персонал которых был убежден, что исследует искусственно вызываемую разновидность шизофрении. Поскольку узнают прежде всего о неудачах, эти случаи получили широкую огласку в прессе, которая избегает теперь печатать положительные материалы о красочных и запоминающихся психоделических переживаниях, напоминающих описанные мною в настоящей книге. Развод — это всегда новость, тогда как о счастливом браке почти никто не знает. В периодике были также намеренно искаженные публикации, как, например, нашумевшая история о нескольких молодых людей, которые, приняв ЛСД, смотрели на солнце, пока не ослепли. Психиатры подняли тревогу по поводу “разрушения мозга”, хотя подтверждений эта гипотеза так и не получила. Высказывались также опасения в связи с возможными генными мутациями. Были проведены соответствующие исследования и обнаружено, что психоделики влияют на гены не больше, чем кофе и аспирин.

В виду общественной истерии, компания “Сандоз”, получившая в свое время лицензию на производство ЛСД, перестала выпускать его на рынок. В то же время правительство Соединенных Штатов, которое не извлекло никаких уроков из библейского запрета, просто объявило ЛСД вне закона и предоставило решать все дальнейшие вопросы полиции. (Фактически, ЛСД была разрешена к использованию лишь в нескольких исследовательских проектах, спонсором которых выступали Национальный институт психического здоровья и военные ведомства, разрабатывающие химическое оружие.)

Однако преследовать распространение ЛСД практически невозможно, потому что это вещество без цвета и запаха, потому что большое количество одноразовых доз можно спрятать в очень малом объеме и потому что это вещество можно смешивать с чем угодно — от джина до промокательной бумаги. Поэтому как только чистые вещества производства компании “Сандоз” оказались недоступными, химики-любители начали производить ЛСД и сбывать ее на черном рынке в огромных количествах. Это была ЛСД сомнительного качества, непонятной дозировки, нередко с примесью других ингредиентов, таких как мефедрин, белладонна и героин. Поэтому число случаев заболеваний психозами, которые развились на почве принятия ЛСД, возросло, чему способствовало и то, что в условиях нелегальности и угрозы полицейского вмешательства принимающие ЛСД легко становились жертвами паранойи. В то же время некоторые химики-энтузиасты, в основном выпускники химических факультетов университетов, взяли на себя миссию “обращать других” и производили ЛСД относительно хорошего качества. Поэтому удачных экспериментов было намного больше, нежели неудачных, и число вдохновленных этой алхимией неуклонно росло. И хотя обыватели связывают употребление ЛСД с хиппи и студентами колледжей, ее очень широко использовали и люди, умудренные годами, — врачи, юристы, священники, художники, музыканты, бизнесмены, профессора и рассудительные домохозяйки.

Повальный запрет на ЛСД и другие психоделики привел к катастрофическим последствиям, потому что (1) это серьезно помешало всесторонним научным исследованиям этих веществ; (2) это способствовало процветанию черного рынка, цены на котором возрастали; (3) полиция должна была делать невозможное; (4) это создало ложное очарование запретного плода; (5) это помешало нормальной работе правоохранительных органов, и препроводило тысячи невиновных людей в и без того переполненные тюрьмы, где, как известно, можно стать только гомосексуалистом и профессиональным преступником; (6) люди, принимающие ЛСД, подвергались большему риску паранойи, нежели когда-либо раньше [4].

В чем же, в таком случае, основная опасность принятия настоящей ЛСД? Прежде всего в том, что ЛСД может вызывать более или менее продолжительные психозы у предрасположенных индивидов, и несмотря на обилие методов психологического и неврологического тестирования мы не умеем безошибочно выявлять потенциальных психотиков. Каждый, кто собирается принять психоделическое вещество, должен внимательно взвесить фактор риска: существует вероятность сойти с ума, по крайней мере, на некоторое время. Эта вероятность, должно быть, намного больше, нежели при полете в современном авиалайнере, но значительно меньше, нежели при поездке по городу в автомобиле во время пик. В каждом доме есть опасные вещи: электричество, спички, газ, кухонные ножи, тетрахлорид углерода (чистящее средство), аммоний, аэрозоли, алкоголь, скользкая ванна, гладкий пол, ружья, газонокосилки, топоры, стеклянные двери и плавательные бассейны. Не существует законов, которые запрещали бы приобретать и использовать эти вещи по назначению. Равно как никто не запрещает выращивать Amanita pantherina (крайне обманчивый и ядовитый гриб), паслён, ракитник, вьюнок пурпурный и многие другие ядовитые растения.