Искатель Истины - Шах Идрис. Страница 3

После, когда они сели ужинать Король сказал:

"О, Учитель Вечности! Я заметил, что во время занятий твои ученики сидят полукруглыми рядами, так же как и мои придворные. Есть ли в этом какой-то знак?"

Бахааддин отвечал:

"О Повелитель Мира! Скажи мне скорей, как сидят твои придворные, и я смогу рассказать в таком ли порядке сидят Искатели"

"В первом круге, сидят те, к которым я чувствую особое расположение, поэтому они ближе всех. Дальше сидят важные и могущественные люди королевства и послы. В самом конце сидят меньшие мира сего"

"В таком случае", сказал Шах Бахааддин, "мы делим людей по разным признакам. Те, что сидят ближе ко мне, глухи, так они могут слышать. Средняя группа состоит из невежественных, так что они могут сосредоточиться на Учении. Дальше всех сидят Просветленные, для которых близость такого рода не важна"

Запах и Реальность

Учитель Бахааддин сидел однажды, после ужина, в окружении вновь прибывших, молодых и стариков, каждый из которых желал учиться у него.

И вот когда, наконец, настала тишина, Мастер разрешил задавать вопросы.

"Что вызывает наибольшие трудности в обучении Пути?" - спросили его.

"Люди руководствуются поверхностными вещами. Их привлекают проповеди, рассказы, слухи, - то, что будоражит их - как пчел привлекает запах цветка"

"Но как иначе пчеле найти цветок, если не по запаху? И как человеку познать истину, как не по рассказам о ней?"

Мастер отвечал:

"Человек приближается к мудрости, полагаясь на слухи, рассказы, проповеди, книги, чувства. Однако, приблизившись, он начинает требовать больше и больше того же самого: но не того, что может дать мудрость.

Пчелы находят цветок по запаху, но, найдя его, они не требуют больше и больше запаха, они припадают к нектару, который должны собирать. Это эквивалент реальной мудрости, все рассказы и представления о которой, - это е запах.

Так вот среди людей очень мало "настоящих пчл". Тогда как все пчлы являются пчлами в том смысле, что они способны собирать нектар, не все люди люди, в смысле исполнения и восприятия того, для чего они были созданы."

Затем Мастер сказал:

"Пусть те, кто пришел сюда, в Каср аль-Арифин из-за того, что он что-то прочел, встанут"

Многие встали.

"Теперь те, кто пришел сюда, потому что он что-то слышал о нас"

Встало еще несколько человек.

"Те, кто все еще сидят", продолжал Учитель - "почувствовали наше присутствие и нашу особенность каким-то особенным, неуловимым образом"

"Среди тех, кто стоит, старых и молодых, много тех, кому необходимо, чтобы их чувства волновали их вновь и вновь, те, кто жаждут развлечения или жаждут покоя. Чтобы они поняли, что им нужно именно здесь, они должны ощутить потребность в знаниях, а не в развлечениях"

Затем он сказал:

"Здесь есть также те, кого привлекает к учителю его слава и репутация, и они приезжают издалека, чтобы навестить его, и будут приезжать навестить его могилу после того, как он умрет, все из тех же побуждений.

Пока их стремления не будут переплавлены, как в алхимической реторте, они не отыщут истины"

"И наконец, здесь наверняка есть те, кто приехал к учителю, не потому, что он величайший из живых наставников, и не потому, что они хотят навестить его могилу, но потому, что они ощущают истинную природу учителя. Когда-нибудь все овладеют этим даром"

Мастер узора продолжал:

"Однако в нашем случае, дело целых поколений людей должно быть сделано одним человеком. Чтобы стать Моисеем вам придется превзойти своего фараона. Человек, которого привлекает репутация его учителя, должен измениться, стать другим. Он должен стать тем, кто остатся вблизи учителя потому, что он чувствует его истинную природу.

В этом - смысл его Работы, перед тем, как он сможет учиться. До тех пор, пока он не понял это, он скорее дервиш, чем суфи. Дервиш жаждет, суфи воспринимает.

Еретики

Рассказывают, что Имам аль-Газали был однажды приглашен на собрание судей, и больший из них сказал ему:

"Ты ученый человек, также как и мы все... многие приходят к тебе, чтобы ты разъяснил им священный закон Шариата.

Нам стало известно, ты рекомендуешь им не соблюдать пост в священный месяц Рамадан. Также нам известно, что ты отговаривал людей совершать паломничество в Мекку. Говорят о тебе также и то, что ты запрещаешь людям говорить "Нет Бога кроме Аллаха". Все - бесспорное свидетельство твоей неверности. Твоя репутация - вот то единственное, что защищало тебя до сих пор от смерти за отступничество. Людей надо защищать от таких, как ты."

Газали отвечал со вздохом:

"В Священном Законе Ислама записано, что люди, не понимающие Закон и того, что он означает, не преступники и не подлежат его суду. Сюда входят дети и слабоумные, но сюда же следует отнести и тех, кому не хватает понимания. Если человек постится, не осознавая, зачем он это делает, или отправляется в паломничество, только для того, чтобы страдать, или произносит Символ Веры, а веры не имеет - этому человеку недостает понимания, и его не следует поощрять к продолжению того, что он делает, но наставить на путь. Говоря вашими словами, людей следует защищать от таких как вы, ибо вы поощряете их не за добродетели и наказываете не за преступления.

Если человек не способен ходить, если он хром, велите ли вы ему идти, во что бы то ни стало, или все-таки дадите ему костыли и средства для лечения его болезни?

Это о вас сказал Пророк, предсказывая ваше появление, "Ислам пришел как чужак, как чужак и уйдет". Понимание смысла вещей лежит вне ваших намерений, вашей подготовки и ваших способностей.

Вот почему вам не остается ничего более, кроме как пугать людей смертью за отступничество, и все же отступники - не я а вы"

Сосед

Имам Абу-Ханифа, один из величайших суфи, известен как основатель Ханифатской Школы Закона. Он был независим настолько, что мог позволить себе не появляться при дворе, несмотря на все усилия Халифа, всеми силами пытавшегося привлечь к себе внимание самого яркого мудреца столетия.

Рассказывают, что у Абу был сосед, сапожник по профессии и порядочный пьяница. Его дикие крики мешали размышлениям и медитациям мудреца, но тот никогда не жаловался.