Крылья Феникса; Введение в квантовую мифофизику - Ирхин В. Ю.. Страница 63

Эта неоднозначность была ясна для многих философов и религиозных мыслителей, не говоря уже о поэтах, но оказалась шокирующей неожиданностью для физиков.

Устав, как в детстве -- от лото,

Я встану от игры,

Счастливая не верить в то,

Что есть еще миры.

(М. Цветаева)

Центральным вопросом в современных спорах об интерпретации квантовой механики является как раз вопрос о реальности волновой функции (см., напр., обсуждавшиеся книги Р. Пенроуза, а также J. S. Bell. Speakable and unspeakable in quantum mechanics. Cambridge, 1993). Для копенгагенской интерпретации (Н. Бор, В. Гейзенберг, В. Паули, М. Борн) характерна трактовка волновой функции как меры нашего знания/незнания о состоянии системы. К. Лаурикайнен (в книге The message of the atoms. Essays on Wolfgang Pauli and unspeakable) так резюмирует взгляды В. Гейзенберга и М. Борна по этому вопросу: квантовая механика описывает наше знание атомного мира, а не атомный мир сам по себе. При таком подходе никаких трудностей с пониманием квантового эффекта Зенона, а также парадокса ЭПР и родственных ему явлений нет вообще:

Предположите, что некоторое лицо N ездит из Ленинграда в Москву и обратно, проводя в среднем одинаковое время в каждом из этих городов. В Москве и Ленинграде сидят наблюдатели и производят, скажем, ежедневно наблюдения, а именно, констатируют наличие или отсутствие N. Длительная статистика покажет им, что вероятность нахождения в каждом из городов равна 1/2. Но если мы примем в расчет только те наблюдения ленинградского наблюдателя, при которых произведенные в тот же день наблюдения москвича дали 1, то мы получим, что вероятность пребывания в Ленинграде равна нулю. Вот и вся редукция волнового пакета.

(Л. И. Мандельштам. Лекции по оптике, теории относительности и квантовой механике)

Трудность, однако, возникает в другом месте: получается, что закон физики (уравнение Шредингера) говорит нечто не о самом физическом мире, а о вещах вполне субъективных. В. Паули был в этом отношении вполне последовательным, говоря о физике и психологии как двух дополнительных (в боровском смысле) способах описания реальности, равно фундаментальных и несводимых друг к другу. Он писал даже о символическом характере квантовой реальности (см. цит. выше книгу Лаурикайнена). Для большинства физиков такой подход оказался, однако, чересчур радикальным. Нежелание допустить в физику понятие сознания приводит к выводу о физической реальности волновой функции. Впрочем, некоторые сторонники такой точки зрения отдают себе отчет в том, что современная квантовая механика допускает такую интерпретацию только с большими натяжками и выражают надежду на изменение ее основных законов (например, при учете квантово-гравитационных эффектов). Интересная программа такого будущего развития предложена в упомянутых книгах Р. Пенроуза. По нашему мнению, недостатком этой конструкции является недооценка роли диссипативного окружения. Как обсуждалось выше на примере шредингеровской кошки, при учете окружения многие парадоксы, которые Пенроуз считает неразрешимыми, естественным образом снимаются в рамках существующего формализма.

С другой стороны, вопросы остаются, если пытаться применить подобные идеи к сознанию человека (строго говоря, здесь какие-либо научные основания отсутствуют). В частности, ряд явлений и опытов в области парапсихологии говорят о неразрушении интерференции. Речь идет о сохранении дальнодействующих непричинных корреляций, мистических совпадений квантового типа в обыденной жизни, телепатическом взаимодействии сознаний различных людей... Это лишний раз говорит о том, что первичные законы и истинные связи между событиями (на восточном языке -карма) устанавливаются и хранятся не в нашем классическом термодинамическом мире, а в вышних квантовых мирах.

Возможны различные спекуляции при применении квантовой механики к Вселенной как к целому. Отметим, что при таком широком применении трудности возникают с любыми законами физики (например, известный старый вывод из второго начала термодинамики о тепловой смерти Вселенной). Однако в квантовом случае (который, по-видимому, реализовывался на ранних стадиях эволюции Вселенной, когда вообще не было классических объектов) трудности усугубляются. Как из парадокса шредингеровской кошки, так и из квантового эффекта Зенона можно сделать вывод, что разрушение квантовой интерференции и фиксация Вселенной в одном определенном состоянии (то есть создание порядка из хаоса квантовых вероятностей) могли бы осуществляться при наличии наблюдателя за ней.

Кто воистину знает? Кто здесь провозгласит?

Откуда родилось, откуда это творение?

Далее появились боги посредством

сотворения этого [мира].

Так кто же знает, откуда он появился?

Откуда это творение появилось?

Может само создало себя, может нет -

Тот, кто надзирает над этим [миром] на высшем небе,

Только Он знает или же не знает.

(Ригведа 10.129)

Согласно индийской философской системе санкхья, наша вселенная (мир материи, Природа, Пракрити) не существует без Надзирающего (Бога, Пуруши). Мир -- это живое существо, в котором действует живая сила, происходят процессы смерти и возрождения. Наблюдатель за физическим экспериментом играет роль Бога. Так и в любых, сколь угодно больших, термодинамических системах обязателен наблюдатель. Отсюда возникает масштаб рассуждений, задающий или локальность, или глобальность системы на данном уровне. Для перехода к обратимости на новом витке нужно вводить более широкую подсистему. Демон Максвелла или Бог -- два главных надзирателя, управляющих физическим царством. С этой точки зрения библейские иерархии ангелов -- господства, начала и власти (см. труды Дионисия Ареопагита) -представляют собой уровни исследования локальной замкнутой термодинамической системы.

Ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, -- все Им и для Него создано.

(К Колоссянам 1:16)

На более высоком уровне -- по индийской терминологии, в небесных дворцах Брахмы -- располагаются престолы.

Превыше всякого Начальства, и Власти, и Силы, и Господства, и всякого имени, именуемого не только в сем веке, но и в будущем.