Крылья Феникса; Введение в квантовую мифофизику - Ирхин В. Ю.. Страница 75

Хотя номинально Запад считается христианским, на практике им управляет нечестивый триумвират -- бог богатства Плутон, бог науки Аполлон и бог воров Меркурий. Дело осложняется раздорами и завистью: Меркурий и Плутон поносят друг друга, Аполлон потрясает атомной бомбой, словно молнией громовержца; с тех пор как философы XVIII века провозгласили Век Разума, он воссел на трон Зевса (временно недееспособного) в качестве регента этого триумвирата.

На всякий случай напомним, что по ап. Павлу язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу (1 Кор. 10:20).

В то же время возникает вопрос, насколько успешно бог науки Аполлон справляется с обязанностями местоблюстителя верховного божества. Для человека традиционного общества (для определенности будем говорить о европейском Средневековье) познание высших трансцендентных реальностей имело безусловный приоритет перед познанием тварного мира, хотя последнее, разумеется, не отвергалось. Научная революция XVII века была вызвана в том числе и духовными запросами людей того времени (правда, возможно, и не полностью здоровыми; генетическая связь европейской науки с магией и неортодоксальной религиозностью подробно обсуждается в нашей книге Уставы небес, и здесь не хотелось бы повторяться). К сожалению, механистическая картина мира, утвердившаяся на протяжении XVIII и XIX веков, оказалась в метафизическом отношении достаточно бедной и неспособной удовлетворить глубокие духовные запросы:

Говорили: идите к нам, у нас -- полный реализм, живая жизнь; вместо ваших фантазий и мечтаний откроем живые глаза и будем телесно ощущать окружающее. И что же? ... Оказывается -- полный обман и подлог. Оказывается: на горизонт не смотри, это наша фантазия; на небо не смотри -- никакого неба нет... глазам не верь, ушам не верь... Батюшки мои, да куда же мы это попали? Какая нелегкая занесла нас в этот бедлам, где чудятся только одни пустые дыры и мертвые точки? Нет, дяденька, не обманешь. Ты, дяденька, хотел с меня шкуру спустить, а не реалистом меня сделать. Ты, дяденька, вор и разбойник.

(А. Ф. Лосев. Диалектика мифа)

Как сейчас становится ясно, эти обвинения небезосновательны и для новейшей истории. Коэффициент полезного действия науки все-таки очень мал, особенно если иметь в виду не только материальное измерение: это самая энергоемкая область, поглощающая львиную долю интеллектуальных (и других) усилий человечества. На это обычно принято отвечать, что Фарадей и Максвелл, заложившие своим подвижничеством экспериментальные и теоретические основы электротехники, вдвоем окупили все затраты на науку за последние триста лет. Но действительно ли это оправдывает существование миллионов рядовых научных работников, занятых зачастую откровенно нетворческим и малоэффективным трудом? Не продают ли они свои души, занимаясь не своим делом -- по вине общества, превратившего изощренную духовную практику в конвейерное производство? Что же касается ссылок на классиков науки, которые якобы оправдывают наши собственные достаточно скромные профессиональные достижения, уместно процитировать Новый Завет:

Бог же творил немало чудес руками Павла... Даже некоторые из скитающихся иудейских заклинателей стали употреблять над имеющими злых духов имя Господа Иисуса, говоря: Заклинаю вас Иисусом, которого Павел проповедует. Это делали какие-то семь сынов иудейского первосвященника Скевы. Но злой дух сказал в ответ: Иисуса знаю, и Павел мне известен, а вы кто?

(Деяния 19:11-- 15)

К сожалению, при утрате реального понимания того, что есть наука, ее плоды могут оказаться вредоносными, особенно если ссылки на научный подход играют роль простых заклинаний или рекламных слоганов.

Есть много причин предвидеть возможность и долговременных опасностей, создаваемых в гораздо более широких масштабах из-за некритического подхода к положениям, которые обладают видимостью научности... В науках о человеке то, что по видимости предстает как сугубо научная процедура, по сути является зачастую как раз ненаучным подходом; кроме этого в данных областях исследования есть определенные уровни, которых науке, как можно предположить, не превзойти. Поэтому чрезмерно доверять науке -- или осуществлять контроль в соответствии с научными принципами за границами того, что собственно достигается научными методами -- означает получить плачевные результаты.

(Ф. Хайек. Претензии знания)

Наука -- внешне благородный, но (даже прагматически) нерациональный способ использования жизненной энергии. Как это ни печально, результат высоких порывов здесь обычно ничтожен: гора усилий рождает мышь убогих знаний. Редкие исключения неалгоритмизируемы; невозможно научиться понимать что-то по-настоящему важное, так же как невозможно научиться быть поэтом (в отличие от ремесла как делать стихи). В квантовых мирах познание достигается безвозмездно, то есть -- даром (см. популярный мультфильм Винни-Пух и день забот), за счет единства объекта и субъекта познания.

Интуиция -- метод открытия, а логика -- метод доказательства.

(А. Пуанкаре)

Перетаскивание же прозрений, добытых интуитивным путем, то есть, будем говорить прямо, внушенных Богом, из свободного мира квантов в классический тварный мир -- работа еще более нелегкая, чем из болота тащить бегемота. (Здесь руки чешутся добавить пару цитат из книги Иова о божественных зверях с именами Бегемот и Левиафан, но проницательные читатели могли бы заподозрить, что над ними издеваются, и, в данном случае, небезосновательно. Поиск других аналогичных мест в книге предоставляем проницательным читателям в качестве упражнения; если же покажется, что их очень много, стоит умерить свою проницательность...). Отсюда и низкий кпд, и чудовищные энергозатраты (в первую очередь мы имеем в виду духовную энергию), и сомнительные социальные последствия многих научных разработок.

Практика, как правило, опережает теорию: на несколько уникальных случаев по-настоящему успешных и нетривиальных предсказаний (природа которых на самом деле науке неизвестна) приходятся десятки и сотни тысяч объяснений задним числом. Более того, зачастую технология опережает процесс познания, научное осмысление следует за ней. Вначале подсознание выбрасывает из своих неведомых глубин открытие, интуитивный механик собирает ранее неведомую вещь (например, паровую машину). Зачем появляется логический ученый и исследователь -- аристократ Карно, который пишет уравнения для термодинамического цикла. Он будет делать это до тех пор, пока не упрется в границы возможностей, которые дала ему паровая машина. Настоящий эксперимент идет в рамках технологии ремесла, которое и дает предмет для рассуждения. Наиболее прагматически успешное применение квантовой механики -- транзистор -- все-таки не выглядит по-настоящему глубоким и интересным в принципиальном отношении. В то же время оно действительно повлияло на повседневную жизнь миллиардов людей, в отличие, скажем, от величайшего триумфа человеческого разума -- общей теории относительности (или, например, квантовой теории калибровочных полей). Квантовый физик -- это в действительности доведенный до отчаяния экспериментатор. Резко упрощая и драматизируя ситуацию, можно сказать, что технология развивается, а познание -- познание значимого для непрофессионала -- закончилось. Еще раз отметим, что для нас модные торсионные поля или разговоры о биополе и биоэнергетике -- движение в ложном направлении и лишь имитация новизны. Даже если будут технически успешно осуществлены телекинез и телепортация, это произойдет на столе ремесленника, а не ученого-физика.