Сумерки героя - Геммел Дэвид. Страница 29

Кроме разве что Пан Чжиан.

Она была единственной известной ему женщиной-землекопом, здоровенной бабищей с огромными руками и круглым плоским лицом с несколькими подбородками, два из которых украшали большие парные бородавки. Однажды вечером, напившись до одурения и оставшись без гроша, Ю-ю предложил ей свою любовь.

«Скажи мне что-нибудь приятное, и я подумаю», — ответила она. Ю-ю долго всматривался в нее мутным взором, ища хоть какие-нибудь признаки женственности. «У тебя уши красивые», — сказал он наконец. «Ладно, сойдет», — засмеялась Пан Чжиан, и они занялись любовью в канаве.

Два дня спустя ее выгнали за то, что она поругалась с десятником. Спор продолжался недолго. Он сказал ей, что у коровы задница и то меньше, а она сломала ему челюсть.

Ю-ю, поднимаясь на верхний этаж дворца, вспоминал ее с теплотой. Любить ее было все равно что елозить по спине у бегемота, но это занятие имело свою прелесть, притом он открыл в Пан Чжиан нерастраченный запас нежности. Она делилась с ним своими надеждами и мечтами. В ту ночь веял легкий ароматный бриз и светила яркая охотничья луна. Пан Чжиан хотела поселиться у Большой реки и плести из тростника шляпы и корзины. Руки у нее были как лопаты, и Ю-ю не мог себе представить, как она собирается делать ими столь тонкую работу, однако промолчал.

«И еще я заведу собачку, — сказала она. — Маленькую такую, беленькую, как у судьи». — «Такие очень дорого стоят», — заметил Ю-ю. — «Зато они красивые». — В голосе Пан Чжиан звучала грусть, и ее лицо при свете луны вдруг перестало казаться Ю-ю безобразным. «У тебя уже когда-нибудь была собака?» — спросил он. — «Была, дворняжка. Ласковая такая, всюду за мной бегала. И глаза большие такие, черные». — «А теперь она где? Умерла?» — «Да. Помнишь ту голодную зиму четыре года назад?»

Ю-ю помнил. Тысячи человек умерли тогда от голода.

«Мне пришлось ее съесть», — сказала Пан Чжиан. Ю-ю сочувственно кивнул. — «Ну и как она, вкусная оказалась?» — «Ничего, только жестковата малость. — Пан Чжиан подняла свою ножищу, обутую в отороченный мехом сапог. — Это ее. — Она погладила мех. — Я их сшила на память о ней».

Ю-ю улыбался, вспоминая об этом. С женщинами всегда так. Какими бы грубыми они ни казались на вид, в каждой непременно отыщется сентиментальная струнка.

У парадных дверей он увидел выходящих наружу Серого Человека с Кисуму, догнал их и спросил:

— Мы собираемся на прогулку?

— Верхом ездить умеешь? — осведомился Серый Человек.

— Я великий наездник, — сообщил Ю-ю.

— Ты хоть раз пробовал? — вмешался Кисуму.

— Нет.

Серый Человек засмеялся, но без всякой издевки.

— У меня есть серая кобыла, известная своим кротким нравом. Она тебя научит держаться в седле.

— А куда мы поедем? — поинтересовался Ю-ю.

— Охотиться на демонов, — ответил Кисуму.

— Теперь мой день полон, — сказал Ю-ю.

Они ехали несколько часов. Поначалу Ю-ю чувствовал себя удобно в глубоком седле и наслаждался тем, что сидит так высоко над землей. Но потом начались разные пригорки да буераки, и лошади прибавили ходу. Ю-ю стало немилосердно подкидывать. Серый Человек спешился и наладил ему стремена, сказав, что они коротковаты.

— К рыси не так просто приспособиться, — сказал он, — но ты научишься.

Наука давалась Ю-ю нелегко — за два часа он отбил себе всю задницу.

Вместо того чтобы ехать прямо к руинам, Серый Человек выбрал дорогу по гребню гряды холмов над Эйденской равниной. Отсюда были видны давние границы Куан-Хадора и углубления, оставшиеся на месте могучих некогда стен. Можно было различить даже очертания улиц, вдоль которых тянулись развалины домов. На востоке, где к городу примыкали гранитные скалы, стояли остатки двух круглых башен. Одна, казалось, взорвалась изнутри, и огромные камни раскидало на двести футов вокруг.

Руины, занимая очень много места, тянулись до самого горизонта.

— Громадный был город, — сказал Кисуму. — Никогда не видел таких.

— Население Куан-Хадора, по мнению некоторых историков, составляло более двухсот тысяч человек, — заметил Серый Человек.

— Что же с ними случилось? — спросил Ю-ю, догнав их.

— Этого никто не знает, — ответил Серый Человек. — На многих развалинах видны следы пожара, поэтому город скорее всего пал во время войны.

Кисуму наполовину обнажил меч. Сталь сверкнула на солнце, не обнаруживая голубого сияния, которым светилась при нападении демонов.

— Теперь у него мирный вид, — сказал Ю-ю.

Серый Человек направил своего мышастого коня вниз по склону. Лошади осторожно ставили копыта, спускаясь по зыбкой осыпи. Ю-ю, ехавший в хвосте, вспотел и расстегнул медную пряжку своего волчьего полушубка, собираясь перекинуть его через седло. Но волчья шкура, мелькнув в воздухе, испугала кобылу — та взвилась, сиганула с тропы на крутой склон и заскользила вниз, присев на задние ноги.

— Голову, голову ей задери! — крикнул Серый Человек.

Ю-ю сделал что мог, но лошадь продолжала нестись вниз с головокружительной скоростью. Ей удалось наконец восстановить равновесие на скользкой осыпи, и она пустилась вскачь. Ю-ю, сидя на ней в туче пыли, держался, как клещ. Дважды она чуть было его не скинула. Он бросил поводья и вцепился в луку седла.

Кобыла стала сбавлять ход и наконец остановилась. Ноги у нее тряслись, из ноздрей валил пар. Ю-ю осторожно потрепал ее по шее и подобрал поводья. Когда пыль осела, он увидел, что они уже спустились на равнину. Серый Человек и Кисуму все еще съезжали вниз. Сердце у Ю-ю колотилось, голова шла кругом.

Серый Человек подъехал к нему несколько минут спустя.

— Сойди-ка, пусть кобыла отдохнет, — сказал он. Ю-ю попытался слезть, и у него вырвался стон.

— Не могу. Ноги не слушаются. Они точно прилипли к седлу.

— Ты перетрудил мускулы ляжек. У новичков обычно так и бывает. — Серый Человек спешился и встал рядом с Ю-ю. — Вались, я тебя поймаю.

Ю-ю, снова испустив стон, накренился влево. Серый Человек взял его за руку и стащил с седла. На ровной земле Ю-ю полегчало, но ходить было трудно. Потирая больные места, он ухмыльнулся Серому Человеку:

— Это ее мой кожух напугал.

— Ей-то ничего не будет, а вот у тебя, должно быть, день выдался удачный. Если бы она упала вместе с тобой, седло разорвало бы тебе селезенку.

К ним подъехал Кисуму с полушубком Ю-ю.

— Видел, как я скакал? — спросил его Ю-ю.

— Впечатляющее зрелище, — кивнул раджни. Он слез с седла и снова вытащил свой меч. Сталь как сталь — ни намека на неземное сияние.

— Может, они ушли, — с надеждой предположил Ю-ю.

— Увидим, — сказал Кисуму.

Привязав лошадей, Серый Человек и раджни пошли исследовать руины. Ю-ю, у которого жутко болели ноги, забрел в развалины какого-то большого дома и сел у обвалившейся стены. Было жарко, и бурные события дня — любовь, драка и бешеная скачка по склону — исчерпали его силы. Он зевнул и поглядел вокруг, ища остальных. Серый Человек к востоку от него взбирался на груду щебня. Кисуму не было видно.

Ю-ю, отстегнув пояс с мечом, улегся в тени, положил под голову свернутый полушубок и задремал.

Разбудил его Кисуму, перелезший через низкую стену. Ю-ю с каким-то ошарашенным видом встал, огляделся и спросил:

— Где он?

— Серый Человек проехал дальше на восток, чтобы осмотреть лес.

— Да нет, не он. Человек в золотых одеждах. — Ю-ю подошел к стене и посмотрел на равнину.

— Тебе приснилось, — сказал Кисуму.

— Да, наверное, так и есть. Он задавал мне вопросы, а я не знал, как отвечать.

Кисуму откупорил кожаный мех с водой, напился и передал мех Ю-ю.

— Что, нету демонов? — радостно спросил тот.

— Нет, но что-то здесь все-таки есть. Я чувствую.

— Что-то... дурное? — забеспокоился Ю-ю.

— Не могу сказать. Это как шепот внутри меня.

Кисуму сел и закрыл глаза. Ю-ю попил еще воды, глядя на заходящее солнце. Близились сумерки, а он не имел ни малейшего желания оставаться в этих развалинах ночью.