Философия неравенства - Бердяев Николай Александрович. Страница 58

Когда люди религиозного сознания стремятся к Царству Божьему, они предчувствуют, что пришествие Царства Божьего в мире есть новое откровение. В христианстве с самого начала была пророческая сторона, было устремление к неведомому грядущему, лишь в символах и знаках раскрытому в священных письменах. Но возможно ли допущение нового откровения для тех, которые остаются верными вечному христианскому откровению? Это – одна из антиномий христианского религиозного сознания. Христианство есть не только откровение, но и прикровение. Царство Духа остается прикровенным, оно открывается в творческой жизни духа, в свободном пророчестве. Творчество человека не могло быть открыто в священном писании, оно свободно открывается самим человеком. Но подлинное религиозное творчество возможно лишь для человека, исполняющего правду закона и правду искупления, укрепляющего дух свой через Христа и во Христе. Творчество против Христа, творчество, восстающее против закона и искупления, есть творчество небытия, творчество иллюзорное, призрачное. В нём не приходит Царство Божье. Творчество светской культуры с религиозной точки зрения лучше, чем сектантское религиозное творчество, разрушающее вечные святыни церкви. Леонардо, в известном смысле, с религиозной точки зрения лучше Лютера, Гёте лучше Л. Толстого. Лютер и Толстой – религиозные разрушители. Леонардо и Гёте – творцы новых ценностей. Они в другом и о другом. Менее всего можно видеть зачатки нового откровения и нового творчества в сектантстве и протестантстве. Этих зачатков больше в светской творческой культуре, в гениальной избыточности. Религиозное творчество человека может быть лишь откровением человеческой любви к Богу, отвечающим на откровение Божьей любви к человеку. В таком лишь творчестве приходит Царство Божье, которое есть Царство Богочеловечества. Динамизм религиозной жизни определяет искание Царства Божьего. Ибо, поистине, никогда не должно оставлять нас чувство зла и негодности этого мира и жизни в нём. Мы должны уметь бороться за всё ценное в мире и должны уметь отказываться от всего во имя Царства Божьего. Религиозное творчество человека есть не право и не притязание, а религиозный долг человека, долг избыточной его любви. Апокалипсис может постигаться пассивно и активно. Апокалиптическое сознание в России в большинстве случаев есть мистическая пассивность, ожидание, переживание ужаса, а не активность и творчество. Активное отношение к Апокалипсису было лишь у Н. Ф. Федорова. Апокалиптическое сознание – опасное сознание. Оно может ложно унизить человека и ложно возвысить его. Апокалиптическое сознание – сокровенно. Царство Божье не может быть результатом ни эволюции, ни революции, – оно есть чудесное преображение. В православии было великое ожидание и великое терпение. Но наступает час раскрытия пророчески-апокалиптической стороны христианства для борьбы с силами возрастающего в мире антихристова духа. Нельзя окончательно предоставить этот мир злым силам. Цельность в грядущем земном обществе невозможна уже, разделение неизбежно. Поэтому невозможна земная теократия. Но должно быть сосредоточиванье и объединение сил Царства Божьего. Ищите Царства Божьего, и всё остальное приложится. Для христианина это остается последней религиозной истиной, перед которой меркнут все остальные истины. Всё непрочно и всё неверно, кроме Царства Божьего, всё лишь для него должно быть исполнено и сотворено. Царству Божьему должно уступить место и государство, и хозяйство, и культура, и весь мир. В вечности, а не во времени, может быть побеждено время и может наступить Царство Божье. Но воля к наступлению Царства Божьего в вечности может быть раскрыта в каждом мгновении нашей жизни, в её глубине. Да приидет Царствие Твоё!

Послесловие

Книга моя «Философия неравенства» написана летом 1918 года в атмосфере страстного духовного противления торжествовавшей коммунистической революции. В книге этой, быть может, слишком отразились негативные чувства, которые сейчас уже не владеют мной. Для меня тогда ещё не наступил духовный катарсис, я не пережил ещё тогда до глубины духовный опыт революции и не осмыслил его до конца в религиозном свете. Я разделяю и в 1923 г. основные иерархические социально-философские мысли, выраженные в 1918 г., но настроенность моя более очищенная и освобожденная от власти отрицательных чувств, от всякой ненависти, хотя бы она возгоралась во имя истинной идеи и правой веры. Революцию, безбожную и сатаническую по своей природе, нужно пережить духовно углубленно и религиозно просветленно. И тот не духовно и не религиозно пережил революцию, кто вынес из нее только чувство злобы и ненависти и кто жаждет только реставрации породившей революцию старой жизни со всей её неправдой. Не пережил духовно-религиозно тот, кто пережил её корыстно. Не пережил духовно революции тот помещик или фабрикант, который прежде всего жаждет возвращения себе отнятых поместий и фабрик и возмездия тем, которые их у него отняли. Не пережил духовной революции тот политик, который прежде всего злобствует на то, что не его политическая партия и не его политическая идеология победила, и ждет часа, когда он станет у власти и расправится с теми, которые вместо него торжествовали в революции. Не пережил духовно революции тот идеолог и мыслитель, который полон злобы за то, что его идеи гонимы, и готов соединиться со всякой силой, которая отомстит за эту его непризнанность и это крушение его идеи. Не пережил духовно революции тот обыватель, который видит в революции лишь нарушение его интересов и привычного ему бытового строя жизни и ежедневно ждет восстановления этих его интересов и этого утерянного бытового строя. Духовно пережил революцию лишь тот, кто увидел в ней свою несчастную судьбу и несчастную судьбу своего народа, кто ощутил в ней расплату за грехи прошлого, кто прошел через покаяние, через обличение не только революционной, но и дореволюционной неправды, кто сознал необходимость просветления и преображения жизни. Тот становится уже не революционным и не дореволюционным, а пореволюционным человеком, человеком новой эпохи. Контрреволюционность наша должна быть пореволюционной, а не дореволюционной, утверждающей начала, которые не похожи на те, которые торжествовали во время революции, ни на те, которые торжествовали до революции и к ней привели. Духовное переживание революции не может привести к жажде реставрации, т. е. к восстановлению старого мира со всей его неправдой. Ведь неправда старого мира привела к неправде революции, и возврат к ней есть безумие, обречение жизни народной на безвыходное кружение. Необходимо выйти из этого безвыходного злобного кружения революций и реакций к какой-то новой жизни, перейти к творчеству. Антихристовой неправде коммунизма нельзя противопоставить правду «буржуазную», ибо в «буржуазности» так же нет Христа, как и в коммунизме, и одно безбожие порождает другое безбожие. Коммунизм есть только последовательно доведенная до конца безбожная неправда буржуазного мира.

Революция не есть внешнее для меня событие, она есть лишь отображение чего-то во мне и со мной происходящего, моей вины, моей духовной немощи. Если бы я, каждый я, был достаточно духовно силен и имел настоящую мощь веры, то революции не произошло бы, произошло бы просветление и преображение жизни. Пусть я – «реакционер», у меня есть реакция, глубокая духовная реакция против неправды и лжи, против бесчеловечья и безбожья революции. Но нужно понять смысл этой «реакционности». Моя «реакционность» не «дореволюционная», а «пореволюционная». Это – реакция против революции тех духовных достижений, которые явились в результате внутреннего осмысливания опыта революции, внутреннего углубления от этого опыта. Эта «реакция» не ведет к реставрированию дореволюционного строя жизни, дореволюционного состояния духа. Революция случилась, она так же отвратительна, как и всякая революция, но нужно идти к тому, что возможно после нее, а не к тому, что было до нее. До нее и было то, что к ней привело. Будем стремиться к тому, что не приведет к ней. Революция сама себя должна изжить и прикончить, её нельзя прикончить извне.