Великое заклятие - Геммел Дэвид. Страница 6

– Я не сомневаюсь, что многие из них мечтают о доме, – но к вам это не относится. Сколько сражений без вас было бы...

Но Белый Волк прервал его, резко подняв к губам указательный палец.

– Все мои сражения позади. Теперь я еду домой и буду наслаждаться отдыхом. Буду выращивать лошадей, смотреть, как солнце встает над горами, и ждать вестей о победах короля, чтобы тихо отпраздновать их у себя дома. Я служил Сканде, служил его отцу – служил верно, в полную меру своих не столь уж малых способностей. Давай пройдемся по саду – хочу воздухом подышать.

Накинув на плечи подбитый овчиной плащ, Банелион распахнул дверь и вышел в заснеженный сад. Мощеную дорожку засыпало, но статуи вдоль нее указывали путь. Двое военных, хрустя по снегу, прошли мимо замерзшего фонтана. Статуи, изображающие вентрийских воинов, стояли, как часовые, нацелив копья в небо. Генерал, взяв Дагориана под руку, привлек его к себе.

– Учись держать язык за зубами, молодой человек, – сказал он вполголоса. – Обо всем, что хотя бы шепотом произносится во дворце, тут же докладывают королю и его новым советникам. Стены здесь полые, и слухачи записывают каждое слово. Понимаешь?

– Неужели даже за вами шпионят? Не могу в это поверить!

– А ты поверь. Сканда уже не тот юный король, который всех нас очаровывал. Он зрелый муж, честолюбивый и не знающий жалости. Он решился завоевать мир и, возможно, осуществит свое намерение – если его новые союзники оправдают доверие, которое он на них возлагает.

– Принц Маликада вызывает у вас сомнения?

Банелион, усмехнувшись, направил Дагориана вокруг застывшего озера.

– У меня нет причин сомневаться ни в нем, ни в его чародее. Конница Маликады превосходно вышколена и сражается отважно. Но он не дренай, и король слишком уж на него полагается. – Они пришли к каменной арке, под которой стоял бюст красивого мужчины с раздвоенной бородой и высоким лбом. – Ты знаешь, кто это?

– Нет. Какой-нибудь вентрийский вельможа?

– Это полководец Бодасен, умерший триста пятьдесят лет назад. Величайший из всех вентрийских полководцев. Именно он, вместе с Горбеном, заложил основы их империи.

Старик, поеживаясь, запахнулся в плащ.

– Я читал о нем, сударь, – разглядывая бюст, сказал Дагориан. – О нем отзываются как об исполнительном служаке, а все победы приписывают Горбену.

– Вот-вот, – хмыкнул Банелион. – Скоро ты услышишь то же самое обо мне и Сканде. Так уж устроен мир, Дагориан: история пишется победоносными королями. Вернемся в дом, я промерз до костей.

В кабинете Дагориан разворошил огонь, и генерал протянул к нему озябшие руки.

– Что, Зубра еще не нашли?

– Нет, сударь. Его разыскивают по публичным домам. Офицер с разбитой головой пришел в себя, и лекари говорят, что жить он будет.

– Вот и славно. Очень уж мне не хотелось вешать старину Зубра.

– Он был с вами с самого начала, не так ли?

– Да, с самого начала, когда старый король был еще юным принцем, а королевство лежало в руинах. Кровавые времена, Дагориан, огненные времена. Не хотел бы я пережить их заново. Зубр, как и я, обломок тех лет. Нас не так уж много осталось.

– Что вы назначите ему, когда он будет найден?

– Десять плетей. Не надо только привязывать его к столбу – он сочтет себя униженным. Он и без привязи все выдержит, и ты не услышишь от него ни звука.

– Я вижу, вам нравится этот человек.

– Ничего подобного. Он силен как бык, и мозгов у него как у быка. Такого буйного, недисциплинированного негодяя я в жизни еще не встречал. Однако он символизирует силу, мужество и волю, которые привели нас к победе. Он горы способен свернуть, Дагориан. Ступай теперь отдохни – утром закончим.

– Да, мой генерал. Принести вам подогретого вина перед сном?

– Вино с недавних пор не слишком хорошо на меня действует. Лучше теплого молока с медом.

Дагориан отдал честь и с поклоном вышел.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Д исциплинарный ритуал был соблюден до мелочей. Весь

полк – две тысячи человек в черных с золотом доспехах – выстроился в гигантское каре на плацу казармы. В центре стояли двадцать старших офицеров, на помосте позади них восседал Белый Волк – без доспехов, в простом сером мундире, черных панталонах и сапогах, на плечах – теплый овчинный плащ.

Раздетого по пояс Зубра вывели на яркий утренний свет, и Дагориан понял, почему его так прозвали. Гигант был совершенно лыс, но на затылке и плечах курчавились густые волосы. Скорее уж медведь, чем зубр, подумал офицер, переводя взгляд на сопровождавших Зубра людей. Один был Кебра, прославленный лучник: однажды он спас короля, послав стрелу в глаз вентрийскому улану. Другой – Ногуста, чернокожий с голубыми глазами, фехтовальщик и жонглер. Дагориан видел как-то, как он удерживал в воздухе семь бритвенно-острых ножей, посылая их в цель один за другим. Все трое шли прямо и твердо. Зубр перекинулся шуткой с солдатом в первой шеренге.

– Молчать! – крикнул кто-то из офицеров.

Зубр подошел к столбу и стал перед сухощавым, ястребиного вида солдатом, назначенным исполнять приговор. Тот явно чувствовал себя неловко и потел, несмотря на утренний морозец.

– Ты делай свое дело, парень, – сказал ему Зубр. – Я на тебя зла не держу.

Солдат слабо, с облегчением улыбнулся.

– Подойди сюда, осужденный, – приказал Белый Волк.

Зубр подошел и неуклюже отдал честь генералу.

– Имеешь ли ты что-то сказать перед исполнением приговора?

– Нет, мой генерал! – рявкнул Зубр.

– Знаешь, что отличает тебя от других?

– Никак нет!

– Ничего! Ты самый недисциплинированный увалень, когда-либо служивший у меня под началом. Я бы повесил тебя за медяк, лишь бы от тебя избавиться. Становись к столбу – очень уж холод пробирает. – И Банелион надвинул на голову капюшон.

– Слушаюсь! – Зубр повернулся кругом, подошел к столбу и взялся за него.

Экзекутор развязал бечевку, скреплявшую пять хвостов плети, щелкнул ею в воздухе, стал на свое место и отвел руку назад.

– Стой! – скомандовал кто-то, и солдат замер. На плац вступили несколько вентрийских офицеров в золоченых панцирях и красных плащах. Посреди шел принц Маликада, королевский генерал, назначенный в преемники Белому Волку, высокий и стройный, рядом шагал его первый боец Антикас Кариос. Лис и змея, подумал Дагориан. Оба они двигались легко и грациозно, но сила Маликады заключалась в его темных, мрачных, говорящих об остром уме глазах, Антикас же излучал телесную мощь, основанную на сверхчеловеческой быстроте.

Маликада, подойдя к помосту, поклонился Банелиону. Его темная борода, окрашенная в золотые полосы, была заплетена золотой нитью.

– Приветствую вас, генерал.

– Вряд ли это подходящее время для визита – однако добро пожаловать, принц.

– Самое подходящее, генерал, – с широкой улыбкой возразил Маликада. – Одного из моих людей собираются наказать неподобающим образом.

– Одного из ваших людей? – тихо повторил Белый Волк. Офицеры, стоящие вокруг него, напряженно застыли.

– Разумеется. Вы ведь присутствовали при том, как король, да славится в веках его имя, назначил меня на ваше место. Вы теперь, насколько я понимаю, частное лицо и собираетесь на заслуженный отдых. Этот человек, – Маликада обернулся к Зубру, – обвиняется в избиении офицера. По вентрийским законам, как вам наверняка известно, это считается тяжким преступлением и карается смертью.

По рядам солдат прошел гневный ропот. Банелион встал.

– Хорошо. Пусть его повесят, если он виновен. Однако я объявляю его невиновным и требую – от его имени – испытания поединком. Это дренайский закон, принятый самим королем. Вы ведь этого не отрицаете?

Улыбка Мыликады стала еще шире, и Дагориан понял вдруг, что вентриец добился того, чего хотел. Его фехтовальщик, Антикас, уже снимал плащ и отстегивал панцирь.

– Королевский закон справедлив. – Маликада щелкнул пальцами, и Антикас, выйдя вперед, обнажил сверкнувший на солнце меч. – Кто из ваших... бывших офицеров готов выйти против Антикаса Кариоса? Кажется, ваш адъютант Дагориан считается недурным бойцом?