Идеальная мишень - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 4

Служащие «Люфтганзы» ни за что не поверили бы, услышав от очевидца повествование о жизни двух пассажиров. Еще десять лет назад они сидели в колонии усиленного режима, и койки их стояли рядом. Первый, Матвей Очеретин по кличке Бык, четырежды судимый, славился своим буйным нравом и невероятной физической силой. Но еще более известным человеком был молчун. В колониях, куда он попадал, его имя произносили шепотом; ходили легенды о том, как безжалостно и страшно расправляется он со своими врагами. Если посчитать, сколько людей было убито по приказу вора в законе Евгения Чиряева по кличке Истребитель, то перечень жертв вполне мог превысить список убитых в бомбежках летчиком-асом времен Второй мировой войны. Чиряев был известен и своей замкнутостью, крайне недоверчивым характером, о котором тоже ходили легенды. Этот человек словно шкурой чуял опасность, обходя все расставленные ловушки. С врагами он расправлялся быстро и безжалостно, друзей держал на расстоянии, предпочитая никому не доверять. Друзей, как таковых, у него и не было, лишь подельники, шпана, выполнявшая его поручения, да женщины, с которыми он спал и к которым относился как к самкам, удовлетворявшим его потребности. И еще – небольшой круг равных ему, бандитов, которые справедливо опасались его, ожидая в любой момент коварного подвоха.

В последние годы, когда из каждых десяти королей преступного мира восемь были уничтожены, Истребителя спасали только его недоверчивость и беспощадная жестокость, с которой он расправлялся с любым из своих, кто показался ему подозрительным.

События летних месяцев особенно встревожили его. Сначала был арестован Рашит Ахметов, поручения которого его люди выполняли и с которым их связывали деловые отношения. К этому времени бывший вор уже хорошо знал, что самые большие деньги бывают не у бандитов и даже не у авторитетов, наводивших ужас на жителей крупных городов. Самые большие деньги водятся у людей, присосавшихся к государственным организациям и бюджетным источникам. Они были по-настоящему богатыми и влиятельными и умели при необходимости использовать уголовные авторитеты.

От одного из таких Чиряев и получил приказ устранить Силакова. Он понимал, что необходимость в этом после ареста Ахметова очевидна. Силакова убрали третьего июля. А уже через несколько дней сам Чиряев получил приказ исчезнуть из города. Он хорошо сознавал, как это важно для человека, занимающегося таким неприятным делом, – вовремя исчезать, не подставляясь под прицел наемного убийцы. Не решаясь искушать судьбу в очередной раз, он решил срочно улететь за границу, чтобы, обосновавшись в Австрии, оттуда руководить своими людьми. В Европе он собирался переждать опасное время и вернуться через полгода. В девяносто втором, когда уголовный беспредел захлестнул Москву и криминальная война унесла жизни многих известных в уголовном мире бандитов, он уже предпринимал нечто подобное. В стране тогда шел процесс передела власти, и многие заплатили слишком большую цену за самонадеянность. Он в те дни несколько перестарался, решив «наехать» на торговцев наркотиками, и получил вместо ожидаемой прибыли трупы своих «шестерок». Усвоив урок, он улетел за рубеж, а его люди еще долго торговались об условиях мира.

Истребитель улетел тогда в Прагу, где и просидел, пережидая опасное время, полгода. С годами он стал еще более осторожен и терпелив, старался действовать наверняка, не подставляться и не вызывать гнева своих «коллег»-авторитетов. Но не всегда все шло гладко. После ряда спокойных лет он снова решил немного нарушить правила игры и оставить себе часть доходов, которые обязан был разделить с другими авторитетами. Был уверен, что успеет рассчитаться с ними, но, когда арестовали Рашита Ахметова, стало ясно, что Истребителю нужно срочно скрыться. Это была уже не проблема долга, а вопрос жизни или смерти самого Евгения Чиряева.

В аэропорту его провожало больше телохранителей, чем это положено даже федеральному министру. В напарники он взял Быка, парня, который отличался неимоверной физической силой при полном отсутствии мозгов. Последнее обстоятельство особенно устраивало Чиряева. Всякий рассуждающий опасен – так он считал. Наличие мозгов означало, что в какой-то момент человек может начать рассуждать и дорассуждаться до того, что выгоднее предать своего патрона, если кто-то заплатит гораздо больше. С Очеретиным это исключено. Во-первых, тот обязан Чиряеву своей жизнью и свободой, а во-вторых, Бык элементарно глуп, чтобы просчитывать варианты, с кем-то вести переговоры.

В салоне бизнес-класса находился еще один человек, с которым Чиряев не расставался во время своих поездок, хотя внешне их связь никак не проявлялась. Об этом сотруднике не знало даже ближайшее окружение Чиряева. Франца Баугиса, бывшего сотрудника латвийской милиции, Чиряев «перекупил» еще в начале девяностых. Они были даже чем-то похожи внешне, оба замкнутые, хмурые, нелюдимые. К услугам Баугиса Чиряев прибегал тогда, когда требовалось применить нечто из арсенала нестандартных приемов. Но Баугис выполнял и роль резервного «наблюдателя», который со стороны изучал и оценивал степень опасности, грозящей Истребителю. В качестве этакой «тени» он сопровождал Чиряева во всех его поездках. Несмотря на то, что Чиряева и Очеретина провожала толпа телохранителей из Шереметьево-2, а в берлинском аэропорту их должны были встречать группы других охранников, Чиряев и в самолете находился под двойным наблюдением – Очеретина и Баугиса.

И тем не менее в самолете был еще один сопровождающий, о существовании которого Чиряев не подозревал. Он сидел в салоне экономического класса на одном из последних кресел и дремал, безучастный ко всему, затем, проснувшись, с аппетитом съел принесенный ему обед, выпил стакан минеральной воды и снова задремал. Человек с невыразительным лицом, сдержанный в движениях, незаметный, стандартно одетый, он мог спокойно затеряться в толпе, даже небольшой. Тип идеального наблюдателя, скользящего за «объектом» ловко и незаметно.

В берлинском аэропорту самолет приземлился точно по расписанию, ровно в пятнадцать часов пятьдесят минут. Очеретин, с трудом оторвавшись от кресла, тяжело поднялся, достал с полки большую сумку. Кроме личных вещей, в сумке было около двадцати тысяч долларов, записанных на его имя. Чиряев справедливо считал, что в этой поездке могут срочно понадобиться именно наличные деньги, хотя многочисленные кредитные карточки, которые у него имелись, могли помочь практически в любой точке мира. Все вывезенные им из Москвы деньги были безупречно оформлены. Очеретин владел небольшим магазином в центре Москвы, исправно платил налоги и, вывозя деньги за рубеж, неизменно предъявлял необходимые банковские документы на таможне. Сделал он это и на сей раз.

Выходя из самолета, Чиряев незаметно кивнул молчаливо стоявшему в сторонке Баугису. Несмотря на то что ни у Баугиса, ни у Очеретина не было оружия, тем не менее наличие рядом двух «своих» придавало Чиряеву уверенность. Уже выйдя из самолета, он заметил нескольких мужчин, явно ожидавших кого-то из пассажиров. Чиряев насторожился. В Германии не принято встречать кого бы то ни было у трапа самолета – кроме официальных государственных лиц. Все без исключения пассажиры обязаны пройти пограничный и таможенный контроль по единым правилам, и лишь после этого встречающие могли общаться с приехавшими.

Еще более его насторожило то, что при его появлении эти «встречающие» обменялись взглядами, перекинулись репликами, явно сговариваясь о чем-то. Чиряев скосил взгляд на Очеретина, обернувшись, увидел следовавшего в нескольких метрах позади них Баугиса. Подал тому незаметный сигнал – будь наготове. Баугис принял сигнал и, ускорив шаг, прошел мимо, оказавшись непосредственно перед Чиряевым, – Истребитель был защищен охраной с двух сторон.

Они уже подходили к пограничному контролю. Надо только пройти контроль, а там его будут ждать боевики с оружием и автомобилями. После этого он может не опасаться за свою жизнь. Баугис, зная, что первым границу проходит Очеретин, замешкался перед пограничником, пропуская Быка первым. Тот протянул свой паспорт. Чиряев и Баугис напряженно ждали. А в это время рядом с пограничником вырос один из «встречающих», кто стоял у трапа самолета.