Яростный клинок - Геммел Дэвид. Страница 43

– Ты в это поверил, Бек? Неужели колдун позволил бы гнаться за ним по пятам столько времени? Парень просто снял плащ, намазал его грязью, натыкал в него ветвей и листьев. Потом спрятался в подлеске, дождался твоих людей и неожиданно выпрыгнул им навстречу. А тот, который уцелел, вовсе не сражался с ним, а убежал. Я видел следы.

Бек выругался и свирепо посмотрел на своего воина.

– Риганте необходимо найти и передать в руки правосудия. Таков приказ короля.

Паракс промолчал. Он слышал разговоры людей и восстановил всю историю. Диатка предал друга мальчика на ужасную смерть; парень отомстил ему. Речь шла не о справедливости, а о страхе. Страхе Карака. Король сам отправился с первым отрядом и собственными ушами слышал послание от риганте.

«Ничто на земле не сможет спасти тебя от моей мести».

Толстое лицо Карака побагровело.

– Привези его голову, – велел он Беку. Потом поехал в Алин под охраной двадцати человек. Паракс считал, что настоящий воин остался бы искать.

Старый охотник спешился и осмотрел землю. Она была каменистая и голая, на такой не остается следов. Слева, у камня, лежал дубовый лист – очевидно, упал с маскировочного плаща юноши. Паракс провел руками по волосам. Преследование напоминало ему своего рода ухаживание. Охотник постепенно узнавал свою дичь и начинал любить или презирать ее. Ему уже нравился парень. Риганте не паниковал: тщательно обдумывал все движения, выбирал маршрут. Вчера он убил кролика камнем, освежевал его и съел. Находил юноша и время пожевать съедобных ягод и кореньев. Нет, он убегал не вслепую и даже иногда возвращался, чтобы посмотреть на охотников и, выбрав подходящий момент, сократить их число.

Паракс осторожно поднялся на холм и оглядел окружающую местность, прикрыв рукой глаза от солнца. На северо-западе лежал лес Талис. Знал ли парень, что туда ходить нельзя? Паракс задумался. Он путешествовал с Иноземцем, а Бануин хорошо знал эти места и несомненно поведал бы об опасностях, которые таит темное сердце волшебного леса. Тогда куда же направился юноша? К границе земель остров? Возможно. В конце концов он пришел оттуда. Паракс улыбнулся и, соскользнув с лошади, сел на землю.

Мальчик хитер и силен. Он знает, чего они ждут. Паракс кинул взгляд на северо-запад. Достаточно ли он смел, чтобы попытать счастья в лесу?

С юга донесся стук копыт, и на холм въехали пять всадников. Старый охотник выругался про себя. Зачем лишний раз утомлять лошадей? Все всадники были молоды и принадлежали к клану Бека. Паракс посмотрел на их лица – на всех читался страх. Смерть настигла шестерых их друзей. Никто не хотел оказаться следующим.

Бек поговорил с воинами, а потом подъехал к старику и спешился.

– Он проходил здесь?

– Да. Пару часов назад. Сидел чуть ниже этого гребня. – Паракс указал на местечко в десяти футах от себя. – Там, где его голову скрывал вон тот куст. Он смотрел на нас и думал, где бы ему спрятаться.

– И где?

Охотник обвел окрестности рукой.

– Выбирай, Бек. Здесь полно лощинок и щелей, скоплений камней и деревьев. Где бы он ни был, этот человек смотрит сейчас на нас и думает, сможем ли мы разгадать его план.

– И мы сможем, старик?

– Мы – нет. А я – да. Я точно знаю, где он. Пожалуй, мог бы даже назвать дерево, с которого он смотрит на нас.

– Тогда мы его схватим, – торжествующе заявил Бек.

– Вы схватите. Мне он не нужен. Но пятерых юношей должно хватить.

– И хватит. Говори, где он.

– Скажу. Только предупреждаю: не смотри туда.

– Я не дурак, Паракс.

Нет, ты жестокий цареубийца, подумал охотник, но промолчал.

– Он на границе леса Талис. Это его последний шанс. Он знает о легендах и то, что мы знаем о них. Этот парень рискует жизнью в расчете на вашу трусость.

Бек побледнел.

– В лесах Талис? Ты уверен?

– На все сто.

– Тогда он уже мертв.

– Может быть. А может быть, и нет. Как я говорил, он на самой опушке. Возможно, Талис не заметят его. Вдруг они не там? Ты боишься последовать за ним, Бек?

– Боюсь, – признался воин. – А ты бы отправился в этот лес?

– Нет. Мне платят только за искусство следопыта.

– А где именно он находится? Паракс и не посмотрел в сторону леса.

– Тебе нужно взять своих людей и отъехать немного на восток. Потом поверни назад и двигайся вдоль края леса. Смотри на меня. Когда вы достигнете места, где, как мне кажется, он спрятался, я поднимусь и сяду на коня.

Бек глубоко вздохнул, а потом вскочил в седло. Паракс молча смотрел, как тот сообщает своим воинам дурные вести. Начался жаркий спор. Никто из пятерых не желал ехать в лес Талис. Бек спросил, кто из них готов встать перед Караком и сказать, что они слишком испугались, чтобы следовать его приказу. Здесь воины умолкли, потому что Карак славился неумением прощать.

– Слушайте, – сказал их командир. – Мы едем близко к лесу, после сигнала въезжаем в лес и убиваем риганте. Потом так же быстро уезжаем оттуда. Это займет немного времени.

Убедить их не удалось, но за Беком они последуют, понял Паракс. Слишком боятся гнева Карака.

Конн неимоверно устал. Он не спал – если не считать нескольких мгновений – уже три дня. От сырого мяса, ягод и корней болел живот и мутило. Голова кружилась, в висках стучала кровь. Он скорчился под прикрытием кустов, глядя, как на холм въехали всадники.

Юноша надеялся, что они поедут на запад, дав ему возможность проскользнуть у них за спиной, но они не поехали. Тот, кто читал следы, был искуснее Арбонакаста.

Конн обеспокоенно огляделся. Вокруг росли дубы, подобные башням, и не было слышно ни птичьего пения, ни звериных шагов. Даже насекомые не жужжали. Но, несмотря на тишину, лес казался полным жизни. Огромные деревья стояли неподвижно, будто выжидая, и ветер не шевелил их ветви. Конн чувствовал себя непрошенно вторгшимся чужаком.

Желудок скрутила боль, и юноша согнулся пополам, пытаясь исторгнуть из себя хоть что-нибудь. Живот был совершенно пуст, и он лишь почувствовал во рту противный вкус желчи.

Выпрямившись, юноша посмотрел на гребень холма. Все, кроме одного, уехали. Там сидел последний человек, а неподалеку паслась его лошадь.

Пот стекал Конну в глаза. Он стер его рукавом грязной рубахи. От движения рукой рана снова открылась, и по груди заструилась кровь. В тысяче миль от дома, раненый и одинокий, юноша понимал, что шансов выжить у него почти нет, но страха не чувствовал, только жгучую ярость и желание отомстить.

«Я не умру здесь. Я найду способ выжить и убить Карака».

Конн попытался встать. Правая нога отказала, и юноша упал в грязь, где и пролежал некоторое время без сознания. Он открыл глаза, заслышав стук копыт. Поднявшись на колени, Конн посмотрел на опушку. Вдоль леса ехали пятеро всадников. Один из них все время бросал взгляд на одинокого человека на гребне холма.

Во рту у Конна пересохло, мысли путались. Похоже, они собираются въехать в лес. Неужели Бануин ошибся? Неужели это не заколдованное место?

Юноша снова взглянул на одинокого человека. Всадники ждали его знака.

«Интересно, – подумал Конн, – это он выследил меня?»

С трудом встав на ноги, он доковылял до толстого ствола дуба и обнажил кинжал. Меча юноша лишился два дня назад – обломок остался в теле Кердина. Что-то коснулось его лица, и он невольно дотронулся рукой до этого места.

Конн вздрогнул. Странное и неприятное покалывание начало распространяться сначала по коже лица и шеи, потом по спине и рукам. Ему становилось все больнее, будто сотни раскаленных игл пронзали плоть. Юноша застонал и повалился на траву. Ветви деревьев над ним зашуршали и закачались, звук казался зловещим. Боль разрасталась, пока не стала почти непереносимой; коснулась груди, потом перешла на правую руку, сжимающую сидский нож… Тот ярко вспыхнул.

Боль исчезла.

– Ты дитя Оленя, – прошелестел голос.

В этот момент в лес ринулись всадники. Конн попытался собраться с силами, чтобы встретить их. Первый, с копьем наготове, перепрыгнул бревно, а другие последовали за ним.