Риторика - "Аристотель". Страница 16

Если данное нами понятие есть понятие правды, то отсюда очевидно, что соответствует правде и что ей не соответствует и какие люди не соответствуют понятию правды (оик етпежетд). Все то, что должно заслуживать снисхождения, подходит под понятие правды. Кроме того, правда требует неодинаковой оценки по отношению к ошибкам, несправедливым поступкам и несчастьям. К числу несчастий относится всего, что случается без умысла и без всякого злого намерения, к числу заблуждений — все то, что случается не без умысла, но не вследствие порочности; к числу несправедливых поступков — все то, что случается не без умысла, но, вместе с тем, вследствие порочности, потому что ведь и все, что делается под влиянием страсти, предполагает порочность.

Правда заключается и в том, чтобы прощать человеческие слабости, — в том еще, чтобы иметь в виду не закон, а законодателя, не букву закона, а мысль законодателя, не самый поступок, а намерение человека, [его совершившего], не часть, а целое, — в том, чтобы обращать внимание не на то, каким выказал себя человек в данном случае, но — каков он был всегда или по большей части. Правда заключается еще и в том, чтобы более помнить полученное добро, чем испытанное зло, и добро, нами полученное, помнить более, чем добро, нами самими сделанное, в том, чтобы терпеливо переносить делаемые нам несправедливости и предпочитать судиться словом, а не делом, в том, наконец, чтобы охотнее обращаться к суду посредников, чем к суду публичному, потому что посредник заботится о правде, а судья о законе; для того и изобретен суд посредников, чтобы могла торжествовать правда.

ГЛАВА XIV

Пусть таким образом будет изложено учение о правде. Всякое несправедливое действие представляется тем более несправедливым, чем больше нравственная испорченность, от которой оно происходит; поэтому-то [иногда] самые ничтожные поступки могут считаться величайшими преступлениями, так, например, Каллистрат обвинял Меланопа в том, что он обсчитал работников, строивших храм, на три священных полобола. В области справедливости [мы замечаем явления] противоположные. Такая оценка поступка вытекает из его виртуального смысла, а именно: человек, похитивший три священных полобола, может считаться способным на всякого рода преступления.

Иногда сравнительная важность поступка определяется таким образом, а иногда о поступке судят по тому вреду, который он приносит. Величайшим считается и [то преступление], для которого нет равносильного наказания: каждое наказание кажется ничтожным перед ним, — и то [преступление], от которого нет исцеления, потому что трудно и даже невозможно вознаградить за него, — и то, за которое потерпевший не может получить удовлетворения, потому что причиненное ему зло неисцелимо; суд же и наказание есть некоторого рода исцеление.

И еще большего наказания заслуживает человек, совершивший несправедливость, в том случае, если лицо пострадавшее и обиженное само на себя наложит тяжелое наказание; так Софокл, произнося речь в защиту Эвктемона, который наложил на себя руки вследствие полученного оскорбления, сказал, что он не удовольствуется требованием меньшего наказания, чем то, которое счел для себя достойным пострадавший.

[Иногда важность поступка оценивается в связи с тем соображением], что никто другой, или никто раньше не совершал такого преступления, или что лишь не многие решались на такое дело, а также — что он много раз совершал одно и то же преступление. И если для предупреждения и наказания какого-нибудь проступка приходится изыскивать и изобретать новые средства — [это также важно]; так, например, в Аргосе наказуется тот человек, из-за которого построена новая тюрьма. Затем несправедливое действие тем более важно, чем большим зверством оно отличается; более тяжко оно также в том случае, когда совершается более обдуманно, или когда рассказ о нем возбуждает в слушателях скорее страх, чем сострадание.

Соображения, которыми пользуется риторика, давая оценку какого-нибудь поступка, заключаются и в том, что такой-то человек нарушил или преступил многое, например, клятву, договор, поруку, право заключать брачные союзы, потому что в этом случае мы имеем дело с совокупностью многих несправедливых деяний.

[Усиливает вину еще и то обстоятельство], если несправедливый поступок совершается в том самом месте, где налагается наказание на лиц, поступающих неправедно; так делают, например, лжесвидетели, потому что где же они могут воздержаться от несправедливого поступка, если они решаются на него в самом судилище? [Важны также те проступки], которых люди особенно стыдятся, а также [важно], если человек поступает дурно со своим благодетелем: здесь его вина делается значительнее оттого, что он, во-первых, делает зло, и, во-вторых, не делает добра.

[Большую важность получает поступок], нарушающий неписанные законы, потому что человек, обладающий лучшими нравственными качествами, бывает справедлив и без принуждения, а писанная правда имеет характер принуждения, чуждый неписанной. С другой стороны, [вину человека может увеличивать именно то обстоятельство], что его поступок идет вразрез с законами писанными, потому что человек, нарушивший законы, угрожающие наказанием, может нарушить и законы, не требующие наказания.

Таким образом, мы сказали о том, что увеличивает и смягчает преступление.

ГЛАВА XV

Теперь, после изложенного нами выше, по порядку следует сделать краткий обзор доказательств, которые называются нетехническими; они относятся специально к области речей судебных. Таких доказательств числом пяты законы, свидетели, договоры, показания под пыткой, клятвы. Прежде всего скажем о законах — как следует пользоваться ими, обвиняя или защищаясь. Очевидно, что когда писанный закон не соответствует положению дела, следует пользоваться общим законом, как более согласным с правдой и более справедливым [с тем соображением], что «судить по своему лучшему разумению» значит не пользоваться исключительно писанными законами и что правда существует ечно и никогда не изменяется, так же как и общий закон, потому что и правда, и общий закон сообразны с природой, а писанные законы изменяются часто.

Поэтому-то в Софокловой «Антигоне» мы и находим эти известные изречения: Антигона оправдывается как тем, что предала земле тело своего брата вопреки постановлению Креонта, но не вопреки неписанному закону:

Я не могу пренебречь ими ради кого бы то ни было, — так и тем, что справедливо то, что истинно и полезно, а не то, что только кажется таковым, так что писанный закон не есть истинный закон, потому что он не выполняет обязанности закона, — и тем, что судья есть как бы пробирщик, который должен различать поддельную справедливость и справедливость настоящую — и что человеку более высоких нравственных качеств свойственно руководствоваться законами неписанными преимущественно перед законами писанными. При этом нужно смотреть, не противоречит ли данный закон какому-нибудь другому славному закону, или самому себе, как, например, иногда один закон объявляет действительными постановления, какими бы они не были, а другой запрещает издавать постановления, противоречащие закону. Если закон отличается двусмысленным характером, так что можно толковать его и пользоваться им в ту или другую сторону, в таком случае нужно определить, какое толкование его будет более согласно с видами справедливости или пользы, и потом уже пользоваться им. И если обстоятельства, ради которых был принят закон, уже не существуют, а закон тем не менее сохраняет свою силу, в таком случае нужно постараться выяснить [это] и таким путем бороться с законом.