Мелхиседек. Книга I. Мир - Нюхтилин Виктор Артурович. Страница 65

Впрочем, доказательство этих 99 процентов мы можем превратить в стопроцентное следующим образом. То, что мы на самом деле являемся нематериальным конгломератом индивидуальностей наших прошлых жизней, одной общей составной индивидуальностью, мы признаем. Но что остается от этой нашей истинной индивидуальности при нашем воплощении в следующей жизни? Она остается там, в нематериальной, духовной сфере и мы ее не осознаем. То есть, мы себя опять не осознаем, потому что наше внимание направлено после рождения на создание новой индивидуальности. Но на основе чего мы создаем эту новую индивидуальность, если вся наша общая индивидуальность остается для нас в этом процессе опять за кадром? Ведь условия внешних обстоятельств одинаковы абсолютно для всех родившихся в одно время и в одном месте, а индивидуальности создаются их сознаниями абсолютно разные! Если новая индивидуальность становится именно нашей индивидуальностью, то создаваться она должна именно из чего-то нашего. И если после новой смерти наша новая частная индивидуальность вольется в очередной раз именно в нашу общую индивидуальность, то, что их объединит, что будет знаком из родства? Мы уже говорили, что математика может то, что недоступно ни одной другой науке. Например, математика может математически доказать, что если к одному столу прибавить второй стол, то будет в итоге два стола. Но та же математика может также математически доказать, что если один стол сложить с другим столом, то будет в итоге всего один стол. Для нас это очень важно. Если индивидуальность только прибавляется, то нет никакой одной нашей общей индивидуальности, а есть набор разных индивидуальностей, не составляющих органического целого. А если индивидуальности складываются, то остается одна индивидуальность, органически сложенная из многих в одну. Стол сложить можно только со столом. Выключатель со столом сложить в этом смысле не может даже математика. Нужна общность объектов, общая составляющая, сопрягающая множество в единое. Что же это? Если мы это найдем, то желаемая непрерывность подтвердится для нас окончательно. И мы это находим. Это характер.

Характер — единственное, что мы не можем предугадать при рождении человека, и единственное, что приходит с человеком с первых секунд его земной жизни цельным, законченным, готовым и неизменным до последних дней. Говоря о грудных детях, можно спокойно говорить о том, что индивидуальности еще не видно, а характер всегда налицо. И нам приходится с ним считаться, как бы мы ни хотели видеть что-нибудь другое перед собой, и как бы мы ни пытались этот характер изменить. Если мы зададимся целью сформировать индивидуальность ребенка по своему плану, сделать его, например, выдающимся флотоводцем, то мы можем обеспечить своими хлопотами любую черту его индивидуальности (знание морского дела, понятие дисциплины, офицерской чести, приоритет семейных традиций и т. д.), заставить его носить бороду, говорить отрывисто и властно, щегольски носить морскую форму и витиевато материться, мы можем устроить его в самый престижный военный вуз, на самый лучший корабль, купить ему академию, адмиральское звание и т. д. Единственное, чего мы не сможем никогда, так это предугадать, будет он любить море или нет, будет ли он лидером по характеру или нет. Наука просто и очень точно трактует характер как психологическую установку человека на формы реакций при контакте с окружающим миром. Установка! Эта установка остается неизменной от рождения и до смерти. Человек приходит в мир с готовым характером, что выражается в наклонностях, темпераменте, талантах, принципах взаимоотношения со своей совестью, восприимчивостью или невосприимчивостью к нравственности и многое другое. Жадный человек жаден от рождения и до смерти, трус рождается трусом и умирает трусом, распутник начинает очень рано, когда сил еще нет, и не заканчивает никогда, даже когда сил уже нет, упрямец упрямится от материнского соска и до последних принципиальных скандалов со своей внучкой. Характер не изменяется, он приносится оттуда, здесь определяет собой индивидуальность, и меняется уже снова там, когда новая индивидуальность, нанизанная на него, вливается в другие индивидуальности, которые были также нанизаны на этот же в своей основе характер. И в этот момент, по закону симметричного действия, новая общая индивидуальность через уроки этой жизни получает уже наоборот возможность определять собой характер, который, изменившись, снова пойдет формировать новую индивидуальность через рождение в материальном мире. Характер формирует такую индивидуальность, чтобы, сталкивая ее с важными для себя проблемами, научить в перспективе самого себя решать эти проблемы правильно. Цель всего этого кругового процесса состоит в создании характера. Очевидно, это то, что нужно Богу — наша правильная установка, правильный характер. Ведь, сама история об Адаме и Еве — это история о том, как у первых людей не хватило характера, и они отпали от Бога.

Если говорить о симметричности процессов жизни относительно друг друга на материальном и нематериальном плане до конца, то следует, очевидно, предположить и то, что эти процессы также должны нести зеркальный характер. Если в нашей нынешней жизни постоянно происходит наращивание, развитие индивидуальности, то в потусторонней жизни все должно идти в обратную сторону. Индивидуальность должна умаляться от момента смерти до момента нового рождения так же, как она развивается и множится деталями от этого рождения до новой смерти. Кстати, об этом говорили высокие духи Кардеку, и это же записано в «Тибетской книге мертвых». В этом случае в посмертной фазе нашей жизни должно наступать новое состояние перехода, состояние перед рождением, иначе говоря, смерть наоборот. Во время этого перехода наше внимание должно снова устремляться вовне, покидая индивидуальность, и «голый» характер без памяти о прошлом, в девственном, чистом состоянии своей памяти, которая теперь будет заполняться новой индивидуальностью, должен проявиться для этого в новом теле. В данной стадии мы постепенно переходим к моменту своего нового рождения, отворачиваясь от своей памяти в сторону нового, беспамятного пока состояния будущей индивидуальности. Кардек и «Книга мертвых» называют это деградацией, мы же не будем использовать столь сильных выражений, мы скромно, но со знанием дела, скажем, что это, всего лишь симметричное переключение сознания на материальное существование. Поэтому, рождаясь, мы до 2–3 лет ничего о себе не помним, и говорим о себе в это время в третьем лице. Память в это время только заполняется до уровня создания новой индивидуальной памяти. Какой-то этап накопления информации со временем позволяет своим объемом сформировать черты индивидуальности, которая может наконец-то сама себя осознавать как отдельную личность, и тогда ребенок впервые говорит о себе не «дай Коле», а «дай мне». Наращивание индивидуальности происходит до самой смерти, потом переход, затем стадия совершенствования характера, далее снова переход в жизнь через отворачивание от индивидуальности и ее умаление и опять рождение с готовым характером, на который нарастет новая индивидуальность, и так по кругу.

На этапе материального воплощения мы несем страдания, обусловленные созданной нам обстановкой рождения и жизни, специально подобранной таким образом, чтобы отточить те или иные стороны нашего характера через болезненные столкновения с несоответствием наших желаний, порожденных этим характером, и реальной обстановкой, куда нас помещают по плану нового рождения. Происходит хирургическая операция без наркоза по ломке и совершенствованию отдельных черт характера. Затем переход в нематериальное состояние изменяет форму сознания, наступает стадия оформления характера, послеоперационный период. Появляются муки совести, неудовлетворенности и несовершенства по отношению к Нему, страдание от недостижимости близости к Нему, понимание, что источник этой недостижимости в собственных неправильных установках, решение на новую операцию-жизнь в материальном воплощении, новый переход, рождение и снова мучительная пластическая операция на характере без анестезии. Тот, кто не страдает, тот живет зря — тот ничему не учится. Тот, кто страдает всю жизнь, не избавившись от страданий, тот тоже живет зря — тот ничему не научился.