Тайник Русского Севера (с иллюстрациями) - Демин Валерий Никитич. Страница 54
Антагонистка сынов Калевы — ведьма Лоухи — носительница многих матриархальных черт, а борьба за Сампо отражает в поэтической форме непримиримое противоборство как между Золотым и последующими веками (в особенности — Медным и Железным), так и между отступающим матриархатом (когда властвовали женщины) и наступающим патриархатом (когда править стали мужчины). Похъёла матриархальна, так сказать, по определению, ибо означает Темное царство, то есть Страну тьмы, или полярной ночи. А ночь (тьма), согласно наиболее архаичным представлениям древних народов, олицетворяет именно Женское начало, космически обусловленное материнство и деторождение: она — ночь, подобно роженице, рожает свое дитя — день.
Это — исключительно важная и устойчивая мифологема. Противоположная (с обратным знаком, так сказать) схема взаимосвязи между Ночью (Тьмой) и Днем (Светом) в истории мировой культуры не прослеживается: никто и никогда не считал, что День может родить Ночь. Умереть он может — да. Умереть, дабы уступить место новому акту рождения, а роженицей вновь и вновь окажется Ночь. Таково наследие матриархального мировоззрения… Другой непременный атрибут матриархального прошлого — хтонизм, то есть связь с землей (таково значение данного термина в переводе с древнегреческого). При этом ведь земля — вовсе не обязательно пахота или луг, она охватывает всю твердь — и горы, и минералы, и глину, и песок, и пыль, и камни.
Между прочим в переводе с финского Лоухи означает «скала», «камень». Тем самым в имени хозяйки Похъёлы явственно обнаруживаются следы и Древнекаменного века. Некотрые финские ученые вообще склонны считать, что «лоухи» вовсе не имя собственное, а эпитет с соответствующим «каменным» содержанием и в этом смысле знаменитый рефрен — «Лоухи Похъёлы хозяйка» в действительности следует переводить, как Скала Похъёлы. Всё это вполне вписывается в общемировую традицию почитания камней, которая дожила и до наших дней (о чем подробно говорилось в 1-й части). По всей России — особенно на Севере — известно почтительно-суеверное отношение к отдельным выдающимся камням, вне всякого сомнения сохраняющееся на протяжении многих веков и тысячелетий. При этом христианские представленя тесно переплетаются и мирно уживаются с, казалось бы, давно и навсегда отжившими языческими верованиями. Точно также и в местах распросранения ислама сохранилась древнейшая явно доисламская традиция совершать молитву (намаз) у заповедных больших камней, находящихся, как правило, в труднодоступных местах. На Тянь-шане, Памире такие камни до сик пор являются предметом особого поклонения, наверняка сохранившегося еще со времен Каменного века.
Борьба Калевалы и Похъёлы — как она представлена в эпосе — это борьба Света и Тьмы, Добра и Зла, Нового и Старого. Но Похъёла — Царство Зла лишь с точки зрения позднейших интерпретаторов — авторов и исполнителей, — живших в более поздние времена, когда былая гармония Золотого века уже ушла в прошлое, а его идеалы полностью утрачены. При расколе общества на противоборствующие силы, как правило, наблюдается взаимная демонизация противостоящих друг другу лагерей и активное вылепливание «образа врага». Так как до наших дней дошла версия только одной из сторон, то демонизированой в глазах современного читателя оказалась лишь Лапландия. Сохранилась бы противоположная точка зрения — там бы все выглядело наоборот. Вообще-то демонизация противника — элементарный субъективно-психологический акт, с которым приходится сталкиваться на каждом шагу. Разве редкость, когда, разругавшись с кем-то или обидевшись на кого-либо, человек начинает видеть в своем противнике исключительно отрицательные стороны и старается всячески навредить обидчику?
По сюжету «Калевалы» сыны Калевы пытаются вернуть Сампо и поначалу им это удается. Но на обратном пути их настигает воинство Похъёлы (причем здесь описываются удивительные летательные способности северных народов). Посреди Ледовитого океана развертывается грандиозное морское сражение с участием летательного аппарата. В конечном итоге Лоухи перехватывает Сампо, но не удерживает и роняет ее в морскую пучину. Волшебная мельница оказывается навсегда утерянной.
Неоднократно предпринимались попытки объяснить вразумительно, что же такое Сампо. Уже во времена первых публикаций эпоса, было выдвинуто по меньшей мере семь различных толкований: Сампо — или 1) музыкальный инструмент; или 2) водяная мельница; или 3) языческий идол; или 4) торговый корабль; или 5) талисман; или 6) все земли Карелии и Финляндии; или 7) Мировой столп, вершиной которого является Полярная звезда (то есть по существу коррелят полярной горы Меру).
Академик Б. А. Рыбаков высказал оригинальную и вполне обоснованную мысль, что если в «Калевале» и описывается мельница, то это ни какой-нибудь классический ветряк или колесное сооружение на речной запруде, а древняя каменная зернотерка, символически олицетворяющая счастье и благоденствие. На Севере такую глубоко закодированную смысловую нагрузку как раз и несут саамские сейды (см: Рыбаков Б. А. Сампо и сейды // Новое в археологии СССР и Финляндии. Л., 1984, С. 73) (рис. 67).
Вполне возможно, что многочисленные сейды, которые и по сей день сохранились высоко в горах и других глухих местах Русской Лапландии и есть воплощенный в камне символ Сампо. Кстати, исходя из былого единства всех языков мира уместно предположить, что в основе до сих пор нерасшифрованного слова «сейд» лежит та же корневая основа, что и у русского указательного слова «сей», а у самоназвания лопарей — саами — одинаковый с русским корень «сам». Тот же протокорень и в названии Сампо. Аналогичным образом в самоназвании одного из ответвлений карелов — людиков — явственно обнаруживается та же корневая основа, что и в русском слове «люди». Аналогично называют себя карелы и ливвиковского наречия.
Такова была жизнь древних аборигенов Севера на обширных землях Гипербореи, в число культурных очагов которой входил и нынешний Мурманский край — священная земля древнего языческого Солнцебога Коло, и Карельская земля — родина «Калевалы».
У Александра Блока есть пронзительные «гиперборейские» строки. Впервые они и были опубликованы в альманахе «Гиперборей» (вып.2; СПб., 1912), издававшемся Михаилом Лозинским:
Иллюстрацией к этим проникновенным и пророческим словам, опрокинутым в прошлое, может по существу служить любая из глав «Калевалы». Здесь все хотят любить и радоваться. Но большинство героев ждет либо жестокое разочарование, либо смерть, которая точно следует по пятам главных персонажей. Даже само действие в ряде случаев переносится в Страну мертвых — Туонелу, где протекает подземная река Манала, состоящая из острых мечей и копий. Именно в ее смертоносных водах гибнет Лемминкайнен.
Туонела — северное царство мертвых, тьмы, ледяной воды, меди и железа. Им управляют Хозяин и Хозяйка. У них есть дочка: обнаженная она плавает по подземной реке Манале на челне, завлекая под видом перевозчицы живых и мертвых в бездну, откуда уже нет возврата. Лабы воспрепятствовать чьему-либо возвращению на свет белый, Хозяйка Туонелы вместе с мужем [9] плетут сеть из медных и железных нитей, что наводит на мысль о медных предпочтениях и привязанностях подземных властителей и, естественно, невольно заставляет еще раз вспомнить уральскую Хозяйку Медной горы. Вяйнямёйнену, проникшему в Подземное царство, все же удается вырваться оттуда с помощью заклинаний и магического оборотничества: он превращается в змею — к тому же железную. Неизбежные ассоциации напрашиваются также и с буддийским житием На-гарджуны, где наги-оборотни увлекают буддийского святого в Подземное царство. Ла и сама Туонела в «Калевале» характеризуется, как змеиное царство, когда предостерегает живых людей — не приближаться даже к чертогам хозяев подземного мира: