Тайник Русского Севера (с иллюстрациями) - Демин Валерий Никитич. Страница 83
Что еще можно добавить о научных достижениях гиперборейцев? Предположения могут быть самые невероятные, если вспомнить, что, по свидетельству Элиана (2; 26), (а сам он ссылается на авторитет Аристотеля), один из столпов и основоположников европейской да и всей мировой науки — Пифагор — был гиперборейцем и носил соответствующее прозвище. Значит, и уровень гиперборейской науки был никак не ниже Пифагоровых знаний.
Дополнительным доводом в пользу вышесказанного о летательной технике далекого прошлого может послужить еще один факт, продолжающий «крылатую тематику». Археологов не перестает удивлять обилие так называемых «крылатых предметов», постоянно находимых в эскимосских могильниках и относимых к самым отдаленным временам истории Арктики (рис. 141). (Между прочим, по эскимосским преданиям, прародители этого народа когда-то прилетели на Север на железных птицах). Сделанные из моржового клыка (откуда их поразительная сохранность), распростертые крылья из эскимосских могильников, не вписывающиеся ни в какие каноны, сами собой наводят на мысль о древних летательных приспособлениях.
Антон Дождинов — читатель моей предыдущей книги (где упомянут данный факт) проанализировал техническую сторону эскимосских феноменов и пришел к выводу, что они представляют собой модели многофункциональных летательных аппаратов вертикального взлета и посадки; машина имела достаточно большие размеры и предназначалась для дальних перелетов с дозвуковой скоростью. Приложенная графическая модель северного самолета очень напоминает упомянутое выше описание древних летательных аппаратов атлантов-гиперборейцев (о документах, откуда оно заимствовано Антон ничего не знал).
Впоследствии крылатые символы, передаваясь из поколения в поколение, распространились по всему свету и закрепились практически во всех древних культурах: египетской (рис. 141а), ассирийской, хеттской, персидской, ацтекской, майя и так — до Полинезии (рис. 141в). Ныне парящие крылья как архетип (подсознательная память о заре человечества) стали эмблемой российской авиации и космонавтики (рис. 141б).
Возможные летательные способности гиперборейцев замыкаются еще на одну тему, которое имеет важнейшее значение для понимания истоков культуры Русского Севера (как, впрочем, и всего остального мира). Речь пойдет о тотемизме, который уже неоднократно поминался на протяжении всего предыдущего изложения.
Русский север — земля сказок и чудес
Русский Север по-прежнему хранит память о своем гиперборейском прошлом — в том числе в форме закодированных образов эпического и сказочного фольклора. Сказанное относится ко всем народам, населяющим в настоящее время приполярные и заполярные территории современной России — от Кольского полуострова до Чукотки. Но то же самое можно сказать и обо всех других этносах, проживающих на просторах Евразии. Некогда их далекие прапредки в поисках более благоприятных условий навсегда переселились с севера на юг в места нынешнего проживания, однако в своих преданиях навсегда сохранили воспоминания о древней арктической прародине. За примерами не надо далеко ходить. Обратимся выборочно к фольклору четырех, на первый взгляд, мало чем связанных между собой народов — российских ненцев (самодийская языковая семья), эстонцев (финно-угорская языковая семья), латышей (индоевропейская языковая семья) и калмыков (монгольская языковая семья).
Вот как, к примеру, в одном старинном ненецком сказании рисовалась блаженная и процветающая жизнь в Арктике, где в далеком прошлом царил Золотой век:
«Очень давно это было. Много лет тому назад солнце над ненецкой землей не скрывалось с неба. Озера и реки тогда, словно вода в котле, кипели, столько в них было рыбы. От берегов морей до самых лесов паслись оленьи стада. Голубых и белых песцов не переловить было капканами. Каждой весной тучами налетали гуси, утки и лебеди. Весело жилось ненцам в тундре. <…>»
Страна счастья и благоденствия, где царит Золотой век, запечатлена в сокровенных сказаниях прибалтийских народов — эстонцев и латышей, относящихся к разным языковым семьям. К «цветущему берегу счастья, красоты непреходящей», окруженный огнедышащими горами, направляет свой челн герой эстонского эпоса великан Калевипоэг:
По существу тот же самый маршрут, к полярным пределам мира, проделывает и любимый герой латышского народа Лачплесис. Здесь он достиг Алмазной горы, возвышающейся посреди океана (коррелят индоарийской вселенской горы Меру):