История философии - Скирбекк Гуннар. Страница 42

В работах этих историков наблюдается переход к научному стилю мышления. В противоположность большинству греческих натурфилософов Геродот и Фукидид рассматривали преходящее и изменяемое как важный объект исследования. Тем самым они фактически были близки эмпирическому идеалу научного исследования, который заключается в наблюдении и описании существующей изменяющейся реальности. Эти историки не занимались рациональными и часто непроверяемыми спекуляциями по поводу постоянного элемента, скрывающегося за всеми изменениями.

Медицина

В противоположность теоретическим спекуляциям досократиков о природе Гиппократ (Hippocrates, ок. 460–375 до Р.Х.) отстаивал в области медицины тот же эмпирико-научный идеал, что и Геродот и Фукидид в области описания истории. Человек должен руководствоваться наблюдениями и практическим опытом, а не спекуляциями. Гиппократ принадлежал к той античной традиции, которая была ориентирована на опыт, на факты.

Сейчас Гиппократ, вероятно, наиболее известен своей формулировкой этического медицинского кодекса, который называется Гиппократовой клятвой.

«КЛЯНУСЬ Аполлоном врачом, Асклепием, Гигией и Панакеей и всеми богами и богинями, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим силам и моему разумению, следующую присягу и письменное обязательство: считать научившего меня врачебному искусству наравне с моими родителями, делиться с ним своими достатками и в случае надобности помогать ему в его нуждах; его потомство считать своими братьями, и это искусство, если они захотят его изучать, преподавать им безвозмездно и без всякого договора; наставления, устные уроки и все остальное в учении сообщать своим сыновьям, сыновьям своего учителя и ученикам, связанным обязательством и клятвой по закону медицинскому, но никому другому. Я направлю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости. Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла; точно так же я не вручу никакой женщине абортивного пессария. Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свое искусство. Я ни в коем случае не буду делать сечения у страдающих каменной болезнью, предоставив это людям, занимающимся этим делом. В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всего преднамеренного, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами, свободными и рабами.

Что бы при лечении – а также и без лечения – я ни увидел или ни услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной. Мне, нерушимо выполняющему клятву, да будет дано счастие в жизни и в искусстве и слава у всех людей на вечные времена; преступающему же и дающему ложную клятву да будет обратное этому» [94].

В настоящее время этот вариант кодекса врачебной этики считается классическим. Он излагает продуманное моральное понимание взаимосвязи как между врачом и пациентом, так и между врачом и обществом. Более того, он выражает в медицине позицию осторожности и осмотрительности, которую отстаивал Гиппократ. Доктор не должен сразу хвататься за скальпель и оперировать! Для Гиппократа доктор является, прежде всего, лекарем в том смысле, что он обязан прописывать лекарства, а не стремиться к радикальному вмешательству. Эта позиция основана на понимании того, что доктор должен действовать в соответствии с природой, а не против нее. Целью является восстановление природного равновесия и гармонии путем стимулирования собственных естественных процессов пациента. Возможно, этот подход может показаться нам слишком пассивным, поэтому надо остановиться на двух моментах. Во-первых, в античное время хирургические операции были более опасны, чем в наши дни. Причиной этого были такие факторы, как гигиена и медицинское оборудование. Во-вторых, Гиппократ разделял сходную с аристотелевской точку зрения на природу и ее процессы. Любая вещь ищет свое место, и люди как психосоматические создания стремятся к здоровью, или, другими словами, к природно данным функциональным возможностям и гармоническому равновесию. Доктор играет в этом процессе роль помощника и одновременно лекаря, дающего советы по поводу диеты и образа жизни, так как здоровым должен быть именно человек как целое.

В греческой медицине (Эрасистрат, Erasistratus, ок. 300–240 до Р.Х. и Герофил, Herophilus, ок. 335–280 до Р.Х.) для получения анатомических и физиологических знаний практиковались анатомирование и даже опыты над людьми (приговоренными к смерти). В результате стало возможным детальное описание внутренних органов и выявление их функциональных взаимосвязей (например, между глазом, зрительным нервом и центральной нервной системой). Такие познания были необходимы, чтобы не только описывать течение различных заболеваний и действие лекарств, основываясь на наблюдении внешних симптомов, но и для объяснения причин происходящего.

Гален (Galen, ок. 130–200) был последователем Гиппократа и аристотелианцем. Он подчеркивал, что природа стремится к своей гармонической цели и что доктор должен играть в этом процессе роль осторожного советника. Гален выступал против атомистического понимания природы, считая, что оно неправильно представляет жизненные процессы. Тем самым он был против современных ему тенденций использовать демокритовское и эпикуровское учения о природе в качестве теоретической основы медицины. Гален приобрел широкую известность и до конца средневековья считался одним из медицинских авторитетов.

В соответствии с воззрениями его времени, согласно которым физическое тело является сбалансированным равновесием различных телесных флюидов [см. Гл. 4], Гален пытался теоретически объяснить основные виды психического темперамента (сангвиники, флегматики, холерики и меланхолики) как обусловленные отклонениями от этого равновесия. В этих воззрениях находят свое выражение как классические греческие идеи равновесия и гармонии, так и представления о том, что отдельные вещи состоят из различных первоначал (огонь, воздух, вода, земля).

Юриспруденция

Теоретико-правовые рассуждения занимали значительное место в учениях софистов и Сократа, Платона и Аристотеля, всей стоицистской школы.

Прежде всего, эти рассуждения были связаны с центральными теоретическими вопросами об источнике и обосновании права. Существует ли общезначимое и обязательное основание для права, или же оно, в конечном счете, является только выражением силы и традиции? Ранее мы достаточно детально рассмотрели соответствующие дебаты, начиная с Фрасимаха и Сократа и кончая стоицистским пониманием концепции естественного права. В дальнейшем мы проследим развитие этой дискуссии в христианской средневековой теологии, а также ее современное состояние.

Кроме того, к теоретико-правовой сфере принадлежат разработка своего рода «исчисления удовольствий» (эпикуреизм) и метод обсуждения теоретико-правовых вопросов в терминах следствий юридических решений. В дальнейшем этот метод будет развит в утилитаристской традиции (Бентам и Милль), в которой, опираясь на социальное познание, пытаются определить, функционируют ли законы так, как это предполагалось.

В античности теоретико-правовая сфера включала также размышления по поводу причин общественного упадка, часто в форме инспирированных биологией учений о росте, развитии, зрелости, вырождении и распаде государств. Например, Платон и Аристотель разрабатывали учения о причинах, приводящих государства к хаосу и распаду. У них мы находим определенное сочетание наблюдений событий в различных обществах и нормативных обсуждений тех юридических и иных инициатив, которые следовало бы предпринять для изменения хода событий.

Важно помнить, как тесно греки были связаны с политической и юридической сферами социума. Также не следует забывать, что многие ведущие римские стоики были активными государственными деятелями, обладавшими глубоким знанием правовой системы (Марк Аврелий был императором, Сенека – сенатором, Цицерон занимал различные государственные должности). В дальнейшем римское право стало ориентиром для европейской правовой системы.