Теория Девушки: Предварительные материалы - "Тиккун". Страница 8
«Разочарование в любви позволяет сбросить три килограмма».
Для Девушки обольщение никогда не заканчивается, потому что с обольщением заканчивается и сама Девушка.
Все отношения с Девушкой заключаются в том, чтобы быть выбранным заново в каждый момент. Тут, как и на работе, те же самые контрактные обязательства.
Девушка не любит никого кроме обезличенных человеческих действий. Ей удаётся обнаружить Спектакль повсюду, и где бы она его не нашла, она им восхищается.
Поскольку в Спектакле даже «плотская связь» может своевременно увеличивать разделение.
«ВЕРЬ В КРАСОТУ».
«Диктатура красоты» одновременно является и диктатурой уродства. Речь идёт не о жестокой гегемонии определённой парадигмы красоты, а о чём-то более радикальном, о гегемонии физического симулякра как формы объективности существ. Поняв это, становится очевидным, что ничто не мешает подобной диктатуре распространиться на всех: красивых, уродливых, так себе.
При любых условиях Девушка не против изобразить покорность: потому что она знает, что она доминирует. Это достаточно близко к мазохизму, которому так долго учили женщин, и который заставляет их отдать мужчинам символы власти, чтобы восстановить внутреннюю уверенность в том, что они их в действительности сохранили.
Сексуальность не существует.
Это абстракция, отдельный момент, возведённый в абсолют и ставший призраком отношений между людьми.
Девушка находится на своём месте лишь в отношениях, чисто внешних по характеру.
Девушка является производством и движущей силой производства, то есть она является потребителем, производителем, потребителем производителей и производителем потребителей.
«Женственность» Девушки лишь обозначает тот факт, что Спектакль обратил легендарную близость «Женщины» с природой в абсолютную близость со «второй природой» Спектакля.
«Настрой свою пару!»
Пара: сковать весь неконтролируемый поток расстояний между телами, выделяя в нём приемлемую территорию близости.
Девушка придаёт слову «желание» крайне своеобразное значение. Не следует ошибаться: в её устах оно обозначает не то стремление, которое одно смертное существо может испытывать в отношении другого смертного существа или чего-либо ещё, но исключительно, на обезличенном уровне ценности, разность потенциалов. Это не эмоциональное напряжение этого создания к своему объекту, но напряжение в вульгарном электрическом смысле, механическое неравенство.
Соблазнение изначально не было спонтанным отношением между мужчинами и женщинами, но основным отношением людей между собой. Соблазнение всегда имело сексуальность в своём пустом центре, но последняя была отталкивающей, пока её эффект не был инвертирован. Стыд и эксгибиционизм — два противоположных полюса одной и той же выдумки.
Спектакль смотрит на вас глазами Девушки.
Экзистенциальное состояние Девушки не замедлило распространиться во всех сферах человеческой деятельности. Например, в архитектуре это называется фасадизм.
Девушка обретает свою реальность вне себя, в Спектакле: во всех подложных представлениях идеала, которые он распространяет, во всех мимолётных условностях, которые он устанавливает, во всяком поведении, которому он требует подражать. Она является лишь незначительным сгущением всех этих абстракций, которые ей предшествуют и которые следуют за ней. Другими словами, она является чисто идеологическим созданием.
«Сдержанная и рассудочная, чувственная и холодная, эффектная и энергичная, непостоянная и творческая, активная и властная, милая и общительная, подавляемая и чувствительная, эмоциональная и сознательная. КТО ВЫ НА САМОМ ДЕЛЕ?»
Сущностью девушки является таксономия.
Среди монад соблазнение — то отношение, которое наиболее соответствует их сущности. Завершённость и нечувствительность обеих сторон составляют фундаментальную гипотезу. Однако эту нечувствительность к тому, кого она обнимает, Девушка называет «уважением».
Пикап является наиболее очевидной областью механического функционирования товарных отношений.
«Мода является подходящей игровой площадкой для индивидуумов, которым не хватает самостоятельности, и они нуждаются в очках поддержки, но притом им надо отличиться, привлечь к себе внимание, выделиться... Мода возвышает ничтожного, делая его представителем тотальности, конкретным воплощением общего духа. Она позволяет сделать возможной социальное послушание, которое одновременно является индивидуальной дифференциацией... В данном случае действует смесь из покорности и чувства превосходства» (Георг Зиммель, Философия моды).
Пара подвержена шантажу, который проявляется сильнее и сильнее как шантаж ограничением доступа к сексу. Но подобный ультиматум имеет двойственный характер: Девушка позволяет себе быть действительно близкой лишь с «лучшими друзьями / подругами», в отношении которых всякая латентная сексуальность была погашена заранее; и никто не удерживается ею на столь большом расстоянии, как те, с кем она спала. Именно опыт этого расстояния трансформирует любовника / любовницу в партнёра.
Всё поведение Девушки выражает одержимость расчётом.
«Если бы она была моей, она бы никогда не была бы только моей, и не должна была бы ей быть. Красота создана для глаз всех, это общественная институция» (Карло Досси, Любови, 1887).
На жизненном пути целью Девушки является «ноль ошибок». Таким образом, она применяет к себе самой правила, действующие на производстве. Её империализм не чужд этому стремлению служить примером для остальных Блумов.
Всякая деятельность Девушки, в пользу которой она отрекается от всякой свободы и в которой она никогда не перестаёт терять себя, имеет косметический характер. Это, среди прочего, то, что делает её подобным всему этому обществу в целом, которое так стремится обелить своё лицо.
У Девушки есть привычка называть овеществлённое единство своих ограничений своей «личностью». Она может тем самым утвердить своё право на ничтожность как на право «быть собой», то есть то единственное право, которое она отвоёвывает и защищает.
Чтобы секс мог распространиться на все сферы человеческого существования, в первую очередь требуется, чтобы он был причудливо выделен как момент, отдельный от всей остальной жизни.
Тело Девушки является лишь концессией, выданной ей на более-менее длительный срок; это хорошо объясняет ту ненависть, которую она к нему испытывает. Это лишь временная резиденция, что-то, что она взяла напрокат, хотя и пользуется этим бесплатно; ещё и потому, что стены, её коммодифицированная реальность, проецируемая капиталом, движущая сила производства и потребления, остаются во власти социальной автономизированной тотальности.
«Эй, за кого он себя принимает?»
Девушка является формой «социальной связи», поскольку она в прямом смысле связывает вас с этим обществом.
«Идеальный секс не импровизируется; он задумывается, организуется и планируется».
Любовь Девушки — это работа, и как всякая работа, она стала ненадёжной.
Такие незначительные идентичности, как «мужественность» и «женственность», являются лишь удобными инструментами в управлении социальными отношениями в Спектакле. Это фетиши, необходимые для распространения и потребления других фетишей.
Спектакль находит своё отражение в Девушке, которая является его Пигмалионом.
Сама по себе Девушка ничего не выражает, она — знак, чей смысл находится извне.
Девушка является аппаратом по упрощению всего, вступающего с ней в контакт, до уровня Девушки.
«Жить вместе, но каждый сам за себя».
Девушка — это высшая точка отчуждённой социализации, где самый социализированный также является наиболее асоциальным.
В сексуальности, как и в деньгах, отношения автономизируются от тех, кого они соединяют.
В первую очередь её тело (но в целом и всё её существо) выражает характер капитала, которого Девушка была лишена.