Очерки о традиции и метафизике - Генон Рене. Страница 25

Атман пропитывает собой все вещи, которые являются его случайными модификациями и, по выражению из Рамаяны, «образуют собой что-то вроде его тела (это слово используется здесь только в качестве метафоры), независимо от того, являются ли они по своей природе интеллигибельными или нет», то есть, в соответствии с западными концепциями, они могут быть как духовными, так и материальными, поскольку это различие, указывающее как раз на многообразие условий манифестации, совершенно не затрагивает безусловный и непроявленный принцип. Это на самом деле «Высшая Самость» (буквальный перевод Параматман) всех существующих вещей, каким бы образом они ни существовали, и она остается всегда «той же самой» во всем бесконечном множестве ступеней универсального Существования, так же как и за пределами Существования, то есть на уровне принципиально неманифестируемых состояний.

«Самость», рассматриваемая в ее отношении к какому бы то ни было существу, оказывается тождественна Атману, поскольку действительно находится за пределами всякого различия и всякого обособления; и именно поэтому на санскрите слово атман в тех случаях, когда оно не используется как наименование, заменяет собой возвратное местоимение «сам». Поэтому «Самость» в действительности не отличается от Атмана, за исключением тех случаев, когда принимают во внимание прежде всего некоторый особый аспект его значения, применяя это понятие в отношении к некоторому особому существу или, если говорить точнее, в отношении к такому определенному состоянию бытия, на котором находится человеческое существо, рассматриваемое к тому же с особой и ограниченной точки зрения. Тем не менее и в этом случае «Самость» ни в коем случае не становится в действительности чем-то отличным от Атмана, поскольку, как выше мы уже говорили, она не может перейти в «нечто иное, чем она сама», и она, разумеется, не может изменяться вместе с изменением той точки зрения, с которой мы на нее смотрим, как не может она измениться и под воздействием любой другой случайности. Здесь следует заметить, что в той степени, в какой мы все же придерживаемся этого различия, мы отходим от прямого постижения «Самости», я того чтобы постичь ее отражение в человеческой индивидуальности или в каком-либо ином состоянии бытия, так как нет ни какой особой необходимости говорить, что, будучи противопоставленными «Самости», все состояния проявленного существования равны между собой и могут рассматриваться одним и тем же способом; однако именно здесь и сейчас нас прежде всего интересует человеческая индивидуальность. Отражение «Самости» определяет собой то, что можно назвать центром этой индивидуальности; но, оказываясь отделенной от своего собственного принципа, то есть от «Самости», она может довольствоваться только иллюзорным существованием, поскольку всю реальность своего существования она черпает только из принципа и обладает этой реальностью только потому, что оказывается причастной природе «Самости», — иными словами, только в той степени, в какой индивидуальность, то есть особое, отдельное существование, можно отождествить с существованием универсальным.

Личность, подчеркнем еще раз, принадлежит, в сущности, области принципов в самом прямом смысле этого слова, то есть области универсального; поэтому она может рассматриваться только с метафизической точки зрения, которая одна соответствует универсальному порядку вещей. Псевдометафизики Запада обыкновенно путают универсальные вещи с вещами, которые в действительности принадлежат области индивидуального существования; точнее сказать, поскольку у них отсутствует всякая концепция универсального, то они ошибочно применяют это название чаще всего к общему, которое, собственно говоря, является не чем иным, как простым продолжением индивидуального. Иногда на этом путаница еще не заканчивается; философы-эмпирики вообще отказываются от познания общего, отождествляя его с общепризнанным, [64] или коллективным, которое уже при надлежит на самом деле только области особенного; через все эти последовательные ступени деградации все вещи сводятся к уровню чувственного познания, которое многими рассматривается в качестве единственно возможного, поскольку их собственный умственный горизонт не простирается дальше этой области и поскольку они стремятся и ко всем остальным областям действительности применить свойственные чувственному познанию ограничения, которые на самом деле являются не чем иным, как следствием их собственной ограниченности, независимо от того, оказывается ли она врожденной или приобретена благодаря какому-то особому способу образования. [65]

Чтобы избежать недоразумений вроде того, которое мы только что описали, мы построим здесь таблицу, которая раз и навсегда установит соответствующие различия и к которой мы в дальнейшем будем отсылать читателя по мере необходимости.

УниверсальноеИндивидуальноеОбщееОсобенноеОбщепризнанное (коллективное)Единичное

Важно добавить, что различие между универсальным и индивидуальным не должно рассматриваться как вид некоторой корреляции, поскольку второй из этих терминов полностью поглощается содержанием первого и поэтому не может быть ему противопоставлен. То же самое справедливо и в отношении проявленного и непроявленного. Более того, на первый взгляд может показаться, что универсальное и непроявленное должны совпадать друг с другом и в некотором отношении их отождествление может быть вполне правомерным, поскольку с метафизической точки зрения именно из непроявленного состояния начинают свое существование все вещи. Тем не менее следует принять во внимание некоторые состояния проявления, являющиеся сверхформальными и поэтому сверхиндивидуальными по своему характеру; следовательно, если мы проводим границу только между универсальным и индивидуальным, то мы будем вынуждены отнести эти состояния к области универсального, и лучше всего сделать именно так, поскольку область проявленных вещей не сводится только к сумме разного рода индивидуальных состояний; однако благодаря этому мы не должны забывать, что все проявленные вещи, даже вещи столь высокого уровня, являются неизбежно обусловленными, то есть относительными по характеру своего существования. Если же мы смотрим на вещи именно таким образом, то универсальное уже не будет состоять только из непроявленных вещей, но распространится также в на область сверхформального и будет включать в себя как непроявленное, так и сверхиндивидуальные состояния проявления. Что же касается индивидуального, то оно включает в себя все ступени формальной манифестации — иначе говоря, все состояния, пребывая в которых все существа облачены в ту или иную форму, так как то, что, собственно говоря, является важнейшим признаком индивидуальности и что, в сущности, образует ее как таковую, — это как раз наличие формы в ряду других ограничивающих условий, которые, вместе взятые, определяют и обусловливают данное состояние существования. Теперь мы можем суммировать эти рассуждения в следующей таблице:

УниверсальноеНепроявленное Сверхформальная манифестацияИндивидуальноеФормальная манифестацияТонкие состоянияТелесные (грубые) состояния

Термины «тонкие состояния» и «телесные состояния», обозначающие различные ступени формальной манифестации, мы объясним позже; теперь же можно подчеркнуть, что различие между универсальным и индивидуальным остается в силе только в том случае, если мы берем в качестве исходного пункта человеческую индивидуальность или, говоря более точно, телесный и чувственный мир. Телесное состояние не представляет собой ничего иного, кроме вещественного существования, к которому, как мы еще увидим, человеческая индивидуальность принадлежит только одной из своих модальностей, а не вся в целом. Что же касается «тонкого состояния», то оно в первую очередь включает в себя нетелесные модальности человеческого существа или всякого другого существа, находящегося в том же самом состоянии бытия, а также, во вторую очередь, все другие индивидуальные состояния. Поэтому очевидно, что эти два термина не являются истинно симметричными по отношению друг к другу и не имеют даже общей для них обоих меры, поскольку один из них представляет собой только часть одного из бесконечного множества состояний образующих формальную манифестацию, в то время как другой включает в себя все остальные. Эту асимметрию можно сделать более понятной, применив ней хорошо обоснованное правило обычной логики; когда рассматривают какое бы то ни было свойство или качество, все существующие вещи должны автоматически быть разделены на две группы, в одну из которых войдут те, которые этим качеством обладают, а в другую те, у которых это качество отсутствует; однако в то время как первая группа будет, таким образом, иметь какое-то положительное определение, вторая, определяемая чисто негативно, тем не менее этими негативными свойствами не ограничивается остается, в сущности, бесконечной. Таким образом между этими двумя группами нет ни симметрии, ни какой-либо общей им меры и они не образуют собой две отделенные друг от друга области реальности, поскольку само это деление имеет значение только с особой точки зрения, когда в качестве исходной точки этого деления берут некоторое отдельное качество; вторая группа не обладает никакой однородностью и может включать в себя вещи, не имеющие между собой ничего общего, что, между прочим, не лишает это деление определенной ценности. Здесь именно таким образом осуществляется отделение области проявленного от всех непроявленных вещей; в свою очередь внутри области проявленного точно так же можно отделить область формального проявления от области сверхформального, и, наконец, внутри царства форм можно разделять телесное проявление и нетелесное. Для того чтобы установить здесь какую бы то ни бы ‚было симметрию, необходимо ограничиться рассмотрением только человеческой индивидуальности, и именно с этой точки зрения в данном предмете и устанавливаются все различия в доктринах индуизма. Даже если что-то и выходит за пределы этой точки зрения или даже просто обращается к какому-то трансцендентному предмету, в любом случае следует брать именно ту точку зрения в качестве основания и исходного пункта, поскольку она связана с тем состоянием, в котором мы себя обнаруживаем в настоящий момент.