Самосознающая вселенная. Как сознание создает материальный мир - Госвами Амит. Страница 52
"Я пытаюсь делать йогурт", — отвечал мулла.
"Но так же невозможно делать йогурт!"
"А вдруг получится", — с оптимизмом сказал мулла».
Вы смеетесь. «Забавная история. Но истории ничего не доказывают», — возражаете вы.
«Слышали ли вы о кошке Шрёдингера?» — спрашиваю я в ответ.
«Да», — говорите вы, немного светлея.
«Согласно квантовой механике, по прошествии часа кошка наполовину жива и наполовину мертва. Теперь предположим, что мы установили машину, чтобы наблюдать за тем, жива кошка или мертва».
Вы не можете сдержаться: «Мне все это известно; машина принимает дихотомию кошки. Она не способна давать определенные показания, пока ее не выручает сознательный наблюдатель».
«Ладно. Но предположим, что мы создаем целую иерархию неодушевленных машин, последовательно наблюдающих показания каждой предыдущей машины. Разве не логично считать, что все они будут приобретать квантовую дихотомию состояния кошки?»
Вы согласно киваете. Это кажется вполне логичным.
«Поэтому имея волновую функцию кошки в виде квантовой суперпозиции, мы, в действительности, открываем возможность того, что все материальные объекты во вселенной могут заразиться квантовой суперпозицией. Квантовая суперпозиция стала универсальной. Но это достигается определенной ценой. Вы понимаете?»
«Нет, не понимаю».
«Система не замкнута».
«Аа».
«Эта открытость или неполнота становится логической необходимостью, если вы, вслед за Шрёдингером, даете квантовое описание макроскопическим системам. Вот это — подлинная дилемма Гёделя».
«На что вы намекаете?» — спрашиваете вы озадаченно.
«Чтобы разрешить дилемму, мы должны быть способны действительно выходить за пределы системы, а это означает существование квантового механизма в нашем мозгу и коллапсирующего его нелокального сознания. Поэтому для того чтобы иметь подлинную сложную иерархию — разрывность, ненарушенный уровень и все прочее, — в наших головах должна быть квантовая система».
«В самом деле?»
Но я заканчиваю нашу беседу (скачком, используя ненарушенный уровень). Все, что имеет начало, должно в свое время где-то заканчиваться — даже волнующие идеи, вроде существования квантовой системы у нас в мозгу.
Ладно, теперь вы знаете, что такое сложная иерархия, вы согласны с тем, что она работает только для квантовой системы в рамках общей идеалистической схемы, и вы интуитивно догадываетесь, что это может объяснять наше собственное самоотнесение. Давайте посмотрим, так ли это.
Чтобы понять, каким образом в уме-мозгу возникают сложная иерархия и самоотнесение, давайте еще раз вернемся к кошке Шрёдингера.
Согласно квантовой механике, по прошествии часа состояние кошки наполовину живое и наполовину мертвое. Если мы устанавливаем машину для измерения того, жива кошка или мертва, то машина заражается дихотомией кошки. А если мы устанавливаем целый ряд неразумных машин, в котором каждая последующая измеряет показания предыдущей, то неизбежным логическим следствием этого становится то, что все они приобретают квантовую дихотомию [66].
Это похоже на историю об островитянине и миссионере. Миссионер объясняет, каким образом землю держит сила тяготения и т.д. Но островитянин возражает ему, заявляя: «Я знаю, кто действительно держит землю. Это черепаха».
Миссионер снисходительно улыбается. «Но тогда, дорогой мой, кто держит черепаху?»
Островитянин остается невозмутимым. «Вы меня не обманете, — укоряет он миссионера. —Это все черепахи, до самого низа».
Суть цепи фон Нойманна, разумеется, состоит в том, что дихотомия измерительных приборов, наблюдающих кошку Шредингера, идет «до самого низа». Система бесконечно регрессивна. Она не коллапсирует сама по себе. Мы тщетно ищем коллапс в цепи фон Нойманна, подобно тому как мы тщетно ищем истинностное значение в парадоксе лжеца. В обоих случаях мы приходим к бесконечностям. Мы имеем дело со сложными иерархиями.
Чтобы разрешить дилемму, мы должны выйти из системы на ненарушенный уровень. Согласно идеалистической интерпретации квантовой механики, в качестве ненарушенного уровня действует нелокальное сознание, поскольку оно коллапсирует ум-мозг извне пространства-времени, таким образом, заканчивая цепь фон Нойманна. С этой точки зрения никакой дилеммы Гёделя не существует [67].
Однако, с точки зрения ума-мозга, все иначе. Давайте построим примерную модель реакции ума-мозга на стимул. Стимул обрабатывается сенсорным аппаратом и представляется двойной системе. Состояние квантовой системы распространяется как когерентная суперпозиция, и все соединяющиеся с ней классические измерительные приборы тоже становятся когерентными суперпозициями. Однако не существует никакой ментальной программы, осуществляющей выбор между разными аспектами когерентной суперпозиции; в уме-мозге нет никакой программы, которую можно идентифицировать в качестве центрального процессора. Субъект — это не гомункулус, действующий на том же уровне, что и программы ума-мозга.
Вместо этого имеется разрывность, нарушение причинной связи в процессе выбора из возможных альтернатив в пуле вероятности, который дается квантовой системой. Выбор представляет собой дискретный акт в трансцендентной сфере — действие нашего нелокального сознания. Никакое линейное, причинно-следственное описание в пространстве-времени невозможно. Это — «белое пятно» (как в картине Эшера «Галерея гравюр») в нашей картине сложной иерархии в уме-мозге. Результатом становится самоотнесение. Сознание коллапсирует общее квантовое состояние двойной системы, приводя к первичному разделению субъекта и объекта. Однако, вследствие сложной иерархии, сознание отождествляется с «я» самоотнесения и переживает первичное осознание — Я есть.
Самость нашего самоотнесения обусловлена сложной иерархией, но наше сознание — это сознание Бытия, которое лежит за пределами субъект-объектного деления.Во вселенной нет никакого другого источника сознания. Самость самоотнесения и сознание изначального сознания вместе создают то, что мы называем самосознанием.
ГЛАВА 13. «Я» СОЗНАНИЯ
Стоит еще раз повторить вывод предыдущей главы, так как он дает нам основу для понимания себя во вселенной: самость нашего самоотнесения обусловлена сложной иерархией, но наше сознание — это сознание Бытия, которое лежит за пределами субъект-объектного деления. Во вселенной нет никакого другого источника сознания. Самость самоотнесения и сознание изначального сознания вместе создают то, что мы называем самосознанием.
В некотором смысле мы заново открываем древнюю истину. Действительно чудесно, что человечество всегда потенциально знало о происхождении самосознания из сложной иерархии. Это знание, присущее многим культурам, проявлялось в разных местах и в разные периоды времени в архетипическом изображении змеи, кусающей собственный хвост (рис. 34).
Рис. 34. Уроборос (Из книги Эрика фон Нойманна «Происхождение и история сознания», Изд-во Принстонского университета, 1982)
Именно видимость мира проявления ведет нас к опыту самости или субъекта, отдельного от объектов видимости. То есть субъект и объект одновременно проявляются в первоначальном коллапсе квантового состояния ума-мозга. Как интуитивно догадывался романтический поэт Джон Ките: «Если хочешь, смотри на мир, как на место для создания душ».
Без имманентного мира проявления не было бы никакой души, никакой самости, которая переживает себя отдельной от воспринимаемых ей объектов.