Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии - Ключник Роман. Страница 87

Кто из евреев болтал лишнее о внутренней жизни кагала — подвергался строгим наказаниям, вплоть до изгнания и проклятия, становился изгоем. А кто был не согласен с решением старейшин и вынесенным наказанием и дерзали оспорить во вне, в гражданском суде, то по свидетельству известного еврейского общественного деятеля Гиллера Маркевича — «Буде же кто… находил способ из тюрьмы… писать высшему правительству, того уже посредством служителей отправляли без дальних околичностей на тот свет» (С).

В новой ситуации — вынужденная конспиративность лидеров объективно добавила значимой революционности, оппозиционности еврейской общине.

Фактически — система управления еврейским сообществом религиозными и общественными авторитетами не менялась принципиально тысячелетиями, менялись только её формы — до 40‑х годов XIX века была одна форма, до 30‑х годов XX века — другая, современная выглядит иначе.

Вернёмся к событиям истории и к императору Николаю I. Этот стойкий и упорный солдат и на этом своём кардинальном решении не остановился и продолжал «строить» евреев. Похоже он весь 1844 год уделил еврейской проблематике. Вероятно, правильно понимая, что реформа кагальной истемы не даст большого эффекта и, не желая дать евреям свободу покинуть страну (а они и сами этого не хотели), император решил поступить ещё более глобально — постараться изменить сознание, менталитет евреев.

Поскольку сознание взрослых и старых людей изменить почти невозможно, то Николай I решил взяться за молодые поколения, за их образование.

«Венценостный изверг приказал обучать их (евреев) русской грамоте», — прокомментировал школьную реформу 1844 г. Николая I известный террорист-большевик Дейч (С).

Как мы уже знаем, — император Александр Первый в 1804 году дал евреям равные права в деле образования. И это была ошибка не в решении, а в надеждах. С одной стороны, — русские считали евреев неким тёмным народом, недостаточно цивилизованным, — они держаться особо в стороне с некими странными архаичными религиозными предрассудками. Казалось бы — вот они пойдут в нормальные учебные заведения — и станут образованными, цивилизованными, откроются, раскроются, смешаются, объединяться. (Так вероятно думал вначале и египетский фараон правивший более тысячи лет назад до нашей эры.)

С другой стороны, — российские власти предполагали через русские школы, русских учителей проводить частично русификацию евреев. Поэтому, как мы уже наблюдали, русские как дети радовались переходу первых евреев в православие.

На самом деле надежды российского руководства были иллюзорными. Евреи в русские школы не пошли. Русские ошиблись, потому что плохо изучили евреев и не знали, что у них уже давно организована прекрасная, иерархичная система обязательного поголовного обучения молодёжи. С семи лет еврейского мальчика в малой учебной группе еврейские учителя знакомили детально с историей, с теологией, обучали математике, нескольким языкам, искусству дискуссии и ещё многому полезному. При этом была необычайная строгость учителей (ребе) и родителей к ученикам — «пощёчина со щепоткой табаку летит мне прямо в лицо как заслуженная кара за невнимательность», — вспоминал свое обучение С. М. Дубнов.

То есть даже нерадивым (и «свободолюбивым») ученикам давали принудительное многостороннее образование, в котором воедино были соединены — наука и религия. Поэтому почти все еврейские молодые люди уже в возрасте 12–14 лет намного превосходили в своём интеллектуальном развитии даже тех своих сверстников — неевреев, которые могли в то время приобщится к образованию. Вот что вспоминает С. М. Дубнов, когда, пройдя еврейскую систему обучения, попал в русскую школу не к своим сверстникам, а в старшую группу.

«Некоторые ученики закрытого еврейского училища были переведены в русские приходские училища. Я попал там в старшую группу и очутился на одной скамье с еле грамотными детьми русских мещан (14 лет), грубоватыми и пересмешливыми. Ничему я здесь не мог научиться».

Естественно — он ушёл из этого училища, а другие евреи, понимая бесполезность такой учёбы, — даже туда и не входили.

Но на всякий случай еврейские идеологи страховались и делали всё, чтобы еврейские дети не ходили в русские школы и не теряли свою аутентичность. Вот как вспоминает С. М. Дубнов выступление одного такого патриота-идеолога перед евреями в синагоге против русского просвещения —

«Когда ты придёшь на тот свет, и Верховный Судия спросит тебя: почему не доносится до меня звуки кадиш (заупокойной молитвы сыновей о родителях) твоего сына, — что же ты ответишь?

Ты скажешь: я позволил своему сыну учиться в гойских школах, часы утренней молитвы он проводит не в синагоге, а в гимназии… И раздаётся грозный голос: горе тебе, несчастный!

Ты погубил душу сына и потерял молельщика за упокой твоей души. Ступай в ад!»… Громкие рыдания оглашали синагогу». Как видим, всё это было серьёзно и эффективно.

Ситуация была смешной, — русские пытались учить и просвещать евреев, которые сами считали русских варварами и язычниками. Вот на эту тему соответствующее воспоминание С. М. Дубнова, когда был большой пожар в его родном городе —

«Когда его (деда) собственный дом был охвачен пламенем, дед, стоял на улице и молча смотрел, как исчезает его добро, источник его пропитания (дом сдавался в аренду). Стоявшая рядом дочь громко плакала, а он её успокаивал. Дочь сказала: «Отец, как же мне не плакать? Смотри, вон наш сосед, «галех» (православный священник), плачет у своего сгоревшего дома». «Дурочка, — ответил старик, — ему есть о чём плакать: ведь у него Бог сгорел (деревянная икона), а наш Бог не сгорел, Он о нас позаботится».

В общем, многое ясно. Евреи считали себя по сравнению с русскими (и другими славянами) другой, более высокой цивилизацией. И соответственно этому понятию и факту соответственно поступали. С. М. Дубнов вспоминает, что, он, будучи уже взрослым, в конце XIX века, решил пародировать своего знаменитого земляка — философа Спинозу и немного размяться физическим трудом, немного распилить досочку во дворе своего дома. И когда он эту досочку пилил, то в городке по этому поводу разразился скандал, к нему отнеслись как к выкресту, идиоту в худшем смысле этого слова, его осудили, а один еврей подошёл к нему и укорил —

«Охота вам заниматься работой, которую любой Иван может делать!»

То есть заниматься физическим трудом для евреев было унизительно и оскорбительно. Они себя позиционировали так высоко и настолько выше всех, что в их понимании им подходил исключительно умственный труд, а физическим должны были заниматься аборигены и варвары.

Забегая немного вперёд можно отметить, что на этой почве случился немаловажный казус — когда в середине XIX века евреи сделали первую попытку за деньги Ротшильдов заселить Палестину, то ничего из этой затеи не получилось. Несколько лет безрезультатно помаялись и разъехались обратно по разным странам, потому что физическую работу некому было делать, не умели, особенно не умели заниматься сельским хозяйством. Из-за этого чистого еврейского государства не получалось, ибо на физический труд пришлось приглашать огромное количество арабов. Только в начале XX века ортодоксы частично решили эту проблему, ломая психику своих соплеменников.

В рассматриваемый нами исторический период российскому императору и его окружению многое было непонятно. А именно — почему евреи избегают просвещения и не идут в русские учебные заведения. Хотя уже стало привычным явлением в России, что молодые евреи по дороге в университет не посещают русские училища и гимназии, но сдают в них выпускные экзамены для диплома экстерном и идут дальше. Система экстернов стала со временем настолько повальной в России среди евреев, что российское руководство было вынуждено издать специальный указ по этому поводу.

После Александра Первого, при новом императоре Николае Первом русские пошли по другому пути — раз евреи не идут в русские школы, ведут себя обособленно, стесняются сидеть вместе с русскими за одной партой — значит надо пойти им навстречу, уважить их национальную специфику и, — построить для них специальные еврейские школы и их туда пригласить.