НП-2 (2007 г.) - Гурин Максим Юрьевич "Макс Гурин (экс-Скворцов)". Страница 22

Я не скажу, что уж прям не во вкусе Тёмны, хотя и это отчасти так, но… как бы я ни выглядел, в любом случае, я старше её всего на два года, а это… для неё мало. И скорей всего женщины всё же делятся лишь на две группы: одни из них любят мужчин, которые их старше, а другие любят мужчин, которые их младше, но… до этого надо уже дорасти, как в переносном, так и в прямом смысле слова (J). И действительно, жизнь показывает, что некоторые свободомыслящие барышни, время от времени, в зависимости от этапа своего жизненного пути, мигрируют из одной группы в другую.

С мужчинами же всё несколько иначе, но об этом мне и говорить, на данный, по крайней мере, момент, лень. Скажу лишь, что почти все без исключений мужчины с особой нежностью, кою так ценят порою женщины, относятся лишь к тем, кто их всё-таки старше, о чём, как правило, и не догадываются до определённого, опять же, возраста, женщины. Но… в основе этой трогательности у мужчин лежит всё та же сублимированная врождённая агрессивность, подсознательно направленная на образ матери.

Просто в глубине души каждый мужчина знает, что по-настоящему убивает только великодушие и забота J. И любая Любовь – это медленное Убийство того, кого ты любишь. Хотя бы уже самим фактом твоего присутствия в его/её жизни. Ибо смертоносно любое зн а ние. Каждый человек, которого ты знаешь, а тем более любишь, несёт тебе смерть, а ты несёшь смерть каждому, кто знает и любит тебя. Но… только… смерть – это и есть высшая награда от Господа Миров… Потому что таким образом он наконец… отпускает тебя…

Поэтому и нет ничего выше Любви!.. Аминь!..

XXXVIII.

Люди! Выхода нет! До тех пор, пока мы остаёмся людьми… До тех пор, пока есть эта ёбаная совокупность «я» и «ты», никогда ничего не изменится, никогда ничего ни у кого всерьёз не получится – я не понимаю, как это может быть непонятно! Да и потом, ведь это же просто нечестно! А ведь изменить такое положение вещей возможно физически…

Люди, выхода нет! Точнее, выход только один. Грань между «я» и любым из «ты» должна быть стёрта, преодолена, нивелирована – в этом, и только в этом Промысел Божий. Всё, что подаётся и подавалось в виде Божьего Промысла – только частные случаи ЭТОГО, и никогда не было по-другому.

Я говорю это прямым текстом, хотя почти уверен, что уж чем-чем, а прямым текстом давно уже никто ничего не понимает и никогда не поймёт, пока все не станут Единым «Я». И это «Я» и будет Я Господа Миров. Честное слово!

То есть, конечно, сатане временно позволено было утвердить в мире ёбаный и чисто внешний плюрализм мнений, и если вам, согласно ёбаному этому плюрализму, нравится жрать собственное говно, то конечно жрите его и дальше (говно – вопрос! J), но не говорите потом на Страшном Суде, что вам не показывали дорогу к Свету, прямой к Нему путь… Аминь.

XXXIX.

Подумайте сами, что может почувствовать молодой мужчина 27-ми лет отроду, когда реально впервые в жизни ему заявляют, что беременны от него. Для полноты картины добавьте к этому то, что мужчина этот, сравнительно молодой, уже был дважды официально женат и в первом своём браке частенько вынужден был надевать на своё, извините, достоинство по два совковых, «проверенных электроникой», презерватива (то есть, называя вещи своими именами, регулярно класть на своё достоинство хуй J) – ведь именно до такой степени от него не хотела ребёнка его первая жена. Прикинули?

Ну, удивление – это ещё мягко сказано. Это была сложная гамма чувств: и радость, и недоверие, и ужас, и, короче говоря, м ы н.п ы р.д ы р.. И, конечно, девушкой, объявившей подобное, была никто иная как Дэйзи.

Она сказала мне об этом ночью, а утром я уже смог ответить ей что-то внятное. Сказал я обычное мужское дерьмо, что, мол, отец у ребёнка будет, а вот жениться мы всё-таки не будем. И сказать это мне посчастливилось достаточно веско. И вроде бы достаточно деликатно, между делом, удалось мне осведомиться у Дэйзи, уверена ли она, что это от меня. Она, разумеется, сказала «да».

Конечно, она могла бы сказать это при абсолютно любом раскладе, но… короче, я почему-то поверил ей. Искренне и глубоко. Может быть потому, что хотел в это поверить, да и вообще много, что здесь можно сказать – только важно ли это? Недостаточно ли того, что я просто поверил и всё? Ведь если ты веришь во что-то, то только это и правда.

Короче, видите ли, вообще говоря, мне трудно писать обо всём этом подробно. Видите ли, я всё-таки, сколь меня ни вращай, человек и кое-что воспринимаю по-прежнему остро. В особенности, если недосыпаю (смайлик силится улыбнуться дырочкой на залупе, но она кровоточит – ей, видите ли, не до смеха), а недосыпаю я последние года три. Так например, Льву Толстому подобно, если верить, конечно, апокрифам Ювачёва (в просторечии – Хармс), я очень люблю детей. Гораздо больше кого бы то ни было в этом мире – вот такие вот сопли-с. Сегодня я относительно выспался (дочерь на несколько дней уехала к бабушке-тёще) и могу говорить об этом вполне спокойно, время от времени даже выделяя из себя всякие мудацкие смайлики. Дети – это Бог, видите ли. (Надо будет провести на досуге гематрическую ^Аэкспертизу.)

Так вот. Короче говоря, я изложу всю эту нашу грустную историю с Дэйзи в ключе сугубо фактологическом и довольно сухом. Видите ли, не изложить этого совсем я не могу, ибо картина, которую я уж подвязался вам тут написать, будет иначе неполной, что в конечном счёте грозит этой картине тем, что она не будет, собственно, самой собой, а будет чем-то другим, не имеющим к ней никакого, в сущности, отношения.

Дэйзи сказала мне, что беременна от меня, и я согласился с тем, что всё это правда. В основном, я, конечно, был всё же этому рад.

В течение ближайших недель я известил о том, что она от меня беременна и Тёмну и Да.

Не удивляйтесь, все три воистину прекрасные девушки, с коими мне счастливилось в то лето время от времени спать, знали о существованьи друг друга – это было для меня важно, это был у меня такой пунктик, потому что, как я многократно заявлял, в принципе, я очень не люблю неправду. (Спустя многие годы, когда я рассказал о том лете Тане Зыкиной, она всплеснула руками и обозвала меня… «гением коммуникации».)

Как они к этому относились? Да, в общем-то, совершенно нормально – тем более, что ни у одной из них я тоже в то время не был совсем уж единственным – да, такая вот ёбана современность (что называется, см. главу XXV, о появлении в Советском Союзе автоответчиков J).

Кроме прочего, в то лето мне действительно было можно всё. На самом деле. Почему мне было позволено это? А это всё к Господу Богу. Аллах наделяет своей милостью, кого хочет и наказывает, кого пожелает J. Закон – это то, что «думает» об этом Он, а не то, что «понимают» под Законом люди. Ну и конечно, Он не ведёт Прямым Путём несправедливых людей.

Элоун проявила наибольшее участие в этой моей истории. «У нас осталось множество детских вещей! Так что обращайся, я тебе помогу!» Ах, Элоун… Если бы знали, как она прекрасна! И если бы вы знали, как прекрасны все женщины, с которыми мне доводилось интимно общаться! За исключением, пожалуй… Ну да ладно, не будем J. Просто очень там много комплексов, очень мало реальных умений и знаний; очень мало пережито и перечувствовано, да и вообще… лишение девственности – не мой профиль. И, в общем, не будем об этом.

Утром, 15-го июня 2000-го года, когда Да, впервые оставшаяся у меня на ночь, пошла в ванную, где, как известно, временно потеряла свой крест, в моей комнате раздался телефонный звонок. «Возьми, пожалуйста, бумагу и ручку!» – сказала Элоун, а это была она. Я взял, и она сообщила мне, что этой ночью имело место полнолуние, и продиктовала мне написанный ею верлибр, посвящённый нам с ней.

Она звонила с дачи, где всё лето ей предстояло сидеть с двумя своими детьми. Верлибр впоследствии потерялся…