История философии. Том 1. Исторические типы классической философии - Степанович Василий. Страница 15
Число состоит из элементов неограниченных и элементов ограничивающих. Следовательно, первичными элементами, из которых возникают числа, является безграничное и то, что есть ограничивающим. Поскольку число конституирует, определяет каждую существующую вещь, постольку оно играет роль детерминирующую и ограничивающую. Четное у пифагорейцев символизирует явление элементов неограниченных, а нечетные числа – явление элементов ограничивающих и ограниченных.
Пифагорейцы каждому числу ставили в соответствие конкретную вещь. Кроме того, двойственная природа человека, а также рассмотрение двух групп чисел – четных и нечетных – привели их к мысли о существовании вечных противоречий в природе, т. е. к выводу о том, что мир противоречив и имеет двойственную природу. Они проиллюстрировали это десятью главными противоположностями, которые стали первой системой категорий и которые у пифагорейцев соответствовали числам, а также и соответствующим этим числам понятиям.
Пифагорейцы выделили следующих десять основных противоположностей:
• ограниченное и безграничное;
• четное и нечетное;
• единое и многое;
• правое и левое (направление);
• мужское и женское (начало);
• покой и движение;
• линия прямая и линия кривая;
• ясное и темное;
• добро и зло;
• фигура квадратная и продолговатая;
Эти противоположности, согласно пифагорейцам, показывают двойственный характер мира, аналогичный двойственной природе человека, составляющими которого является душа и тело.
Что касается соответствия между числами и конкретными вещами, то пифагорейцы ставили в соответствие единице – точку, двойке – линию, тройке – поверхность, четверке – геометрическое тело, пятерке – физические свойства, шестерке – жизнь, семерке – ум, здоровье, свет, восьмерке – любовь, мудрость. Десятка считалась числом священным, поскольку является суммой четырех первых натуральных чисел.
Идеи Пифагора и пифагорейцев оказали сильное влияние на Платона. Господство числа у них означало господство разума, символизировало, что рациональное выше, истиннее чувственного. Учения о душе, разработанное в союзе пифагорейцев, было положено в основу системы объективного идеализма Платона.
Одним из центров развития греческой философии в досократовский период стала часть Великой Греции – Южная Италия. Философия здесь начинает развиваться в связи с переселением сюда эмигрантов из Ионии. Это был и Пифагор, и предшественник философии элеатов Ксенофан из Колона, покинувший свой город из политических соображений. С появлением в Южной Италии беженцев из Ионии здесь появились хорошие условия для развития философии.
Ксенофан
(приблизительно 570–472 гг. до н. э.)
Ксенофан – основоположник философии элеатов, правда, этот тезис не всеми историками философии оценивается положительно. Во-первых, потому, что его интересом преимущественно были проблемы религии, в то время как элеатов интересовала преимущественно проблематика онтологическая. Во-вторых, его диалектика не имеет ничего общего с диалектикой элеатов: первая не выводится из какой-нибудь основы, в то время как вторая основана на неизменяемости бытия. Вообще говоря, нет никаких данных и о связи Ксенофана именно с Элеей. После того как он оставил Ионию, он приезжает на Сицилию, а затем покидает ее и практически всю жизнь путешествует по Южной Италии, Сицилии и поет перед слушателями свои собственные поэтические произведения, в том числе сатирического содержания, т. н. Элегии и Силлои.
Он прожил долгую жизнь, хотя и не имел постоянного места жительства, а следовательно, правдоподобно, что он не мог основать школу элеатской философии. Возможно, что Ксенофан причислен к элеатам на основе мысли Платона о том, что группа элеатов, начиная от времен Ксенофана и еще ранее, утверждала, что единым есть все, что существует [3, с. 242 c – d]. Однако эту мысль Платона надо понимать не хронолонически, а логически. Хотя все же есть основания рассматривать Ксенофана вместе с элеатами, поскольку обе концепции все стремятся вывести из единого, однако далее начинается полная независимость этих учений друг от друга.
Основной темой поэтических произведений Ксенофана является критика им концепции богов, которая была разработана еще в произведениях Гомера и Гесиода и которая была традиционной религией греков. Ксенофан пытается показать основное заблуждение, на котором базируется эта концепция. Ошибка, по его мнению, вытекает из антропоморфизма, и это общепринятая в то время версия, что боги и все, что божественно, должны иметь вид, форму, образ, свойства, чувства, устремления точно такие же, какие имеют люди, только более возвышенные, достойные, т. е. отличающиеся только количественно, а не качественно.
Ксенофан замечал, что если бы кони, волы, львы имели руки и могли ими рисовать иконы (картины) богов, как это делают люди, то у коней они были бы похожи на коней, у волов – на волов и они придавали бы этим образам такие же формы, какие были присущи им самим. Эфиопы, замечал Ксенофан, рисуют богов темнокожими и с приплюснутыми носами и т. п.
Однако боги не имеют человеческого облика и не могут быть похожими на человека, а еще менее вероятно, чтобы у них были обычаи, чтобы они позволяли себе то, что непозволительно и ничтожно, о чем говорит мифология.
Ксенофан замечает, что Гомер и Гесиод приписали богам все то, что люди считают позорным – воровство, прелюбодеяние, взаимные обманы. Невозможно, чтобы боги рожали, так как если допустить такое предположение, то следует признать, что боги смертны, как и люди. Невозможно, чтобы боги двигались и путешествовали с места на место, от города к городу. Наконец, что касается различных явлений на небе и на земле, которые религиозные верования того времени отождествляли с действиями различных богов, Ксенофан характеризует их как явления природные. Например, богиня Ирис, которая отвечает в религиозных верованиях за осадки в виде дождя, снега, града, на самом деле – это только туча, которая может быть и черной, и фиолетовой, и пурпурной.
Таким образом, на примере взглядов Ксенофана можно показать реформаторскую функцию философии уже вскоре после ее возникновения как науки по отношению к мифологии и религии. Взгляды Ксенофана потребовали от греков полностью и радикально изменить свои взгляды на мир, на то, что совсем недавно считалось истинным, незыблемым, не подлежащим сомнению.
Мы рассмотрим сначала мнение Ксенофана о том, каким не должны представляться людям боги и божественное, но Ксенофан не ограничился этой «отрицающей» частью в своем учении, он сформулировал и позитивную составляющую – каким должны быть Бог и то, что божественно.
Антропологические категории, по его мнению, недостаточны для ответа на поставленный вопрос. Ксенофан, отрицая человеческое в Боге и божественном, утверждал что Бог – это космос. Единый Бог, наивысший среди богов и людей, не подобен людям ни формой, ни мыслью. Некоторые исследователи считают, что эта мысль Ксенофана – свидетельство его монотеизма. Однако это не соответствует действительности. Во-первых, это не вписывается в разумение греков того времени, так как идея существования единого Бога была чужда грекам. Они вообще не видели противоречия между тем, существует единый бог или много богов. Греки, включая, как мы увидим позже, Платона и Аристотеля, считали вполне натуральным, что то, что божественно, по своей сущности является многим. Во-вторых, поэма Ксенофана «О Боге», с одной стороны, говорит о Боге в единственном числе и одновременно сравнивает его с богами во множественном числе, помещает его над ними. Такое соотношение «одного» и «многих» содержится и в других его произведениях. Есть интересное свидетельство Аристотеля по этой проблеме: Ксенофан, а перед ним Парменид, утверждали тезис о единстве всего, не аргументируя его ничем, не размышляли относительно его природы, является ли оно материальным или формальным, но, управляя своими рассуждениями и распространяя их на весь мир, утверждали, что единое есть Бог [4, А5, с. 986 в].