Прикладная философия - Герасимов Георгий Михайлович. Страница 31

Полученное выше решение вопроса о смысле жизни не совсем бесполезно, оно реально описывает подход к этому вопросу абсолютного большинства людей, т. е. может пригодиться при моделировании социальных явлений. Хотя лично для меня, такой смысл эквивалентен полному его отсутствию. Наверно найдутся и другие, солидарные со мной в этом, их я и приглашаю, приняв полученный результат к сведению, заняться дальнейшим анализом основного вопроса философии, поиском смысла бытия. Прежде, чем мы сделаем следующий шаг, выясним для себя, какой существенный элемент используемой нами картины мира привел к такому результату. Мы нигде в рассуждениях явно не использовали его, однако неявно он все и определил. Это конечность жизни человека на свете. Т. е. в мире, в котором мы живем, вопрос смысла жизни упирается в грань между жизнью и смертью, а точнее в информацию о том, что там, за этой гранью. Информация из-за этой грани очень скупа, отрывочна, и ее достоверность сложно проверяема. Однако эти сведения собирались людьми на протяжении жизни многих поколений и привели к одному из вариантов систематизации результатов, оформленному в виде религии.

Религия

Основой теории о каком-то продолжении жизни после смерти, является концепция «души», вечной, бессмертной субстанции, истинной сущности человеческого существа. В принципе это единственная по данному вопросу концепция во всех религиях мира. Из этого можно заключить, что либо все религии имеют общие корни, либо, если они пришли к этому независимо, то эта модель достаточно хорошо отражает истинную суть вещей. И в том и другом случае она заслуживает внимания.

Это концепция возникла не сразу, вероятно она развивалась, трансформировалась вместе с человеческой способностью к анализу. И дело вероятно вовсе не в том, что тот кто исследовал этот вопрос, не имел информации для цельного и окончательного изложения этой концепции, скорее всего дело было в общей культуре того общества, в котором это учение излагалось. Вероятно поэтому в разных религиях эта концепция застыла в момент изложения в разных фазах своего логического развития и завершенности.

С точки зрения нашего мира, когда вводится новое понятие, то хотелось бы получить его определение. Дать определение, это значит, найти какой-то более общий класс, в которое оно войдет, а затем указать какие-то дополнительные свойства, позволяющие конкретизировать его в рамках этого класса. Душа не имеет аналогов в нашем мире, поэтому такого определения получить не удастся, и приходится рассматривать его как первичное. Но тогда чтобы хоть как то обсуждать изучаемый объект, надо обозначить его свойства. А свойства всегда проявляются через взаимодействие с другими объектами. Возникает вопрос, с чем душа взаимодействует? Она как-то очень тонко взаимодействует с самим обладателем души, при чем так, что он ее, как правило, не ощущает, и плюс к этому, после физической смерти обладателя души, с Богом, т. е. тоже достаточно неопределенной субстанцией, являющейся какой-то зависящей от религии персонизацией всего мироздания или его части. Т. е. эти две концепции Души и Бога существуют в религии сообща, вместе развиваются, составляя некое концептуальное единство. Исследование этого концептуального единства с точки зрения внутренней логики и непротиворечивости нашему миру может дать некоторую информацию о совершенстве религии и ее возрасте.

С этой точки зрения наименее совершенной, т. е. наиболее древней религией из числа мировых выглядит Ислам. Он совершенно ничего не объясняет о взаимодействии этих двух субстанций. Коран гораздо больше напоминает служебную инструкцию или выступление обвинителя на суде инквизиции, чем философский или научный трактат. Предельный догматизм, полное отсутствие доказательности, отсутствие даже намека на механизм рассматриваемого взаимодействия. И пока нет и упоминания о нравственности. Суровое, агрессивное к инакомыслию, аскетическое, догматическое учение.

Чуть совершеннее, а следовательно моложе выглядит Христианство. Евангелие уже содержит какую-то минимальную философскую дискуссию, некоторые логичные объяснения, проповедует элементы нравственности, хотя и далеко не последовательно (Нагорная проповедь соседствует с легендой о том, как Иисус засушил смоковницу). Но учение еще остается весьма догматическим, не дающим удовлетворительного объяснения механизма взаимодействия Души и Бога. Идея объективно действующего механизма в философской концепции познания, в обществе, где излагались Евангелие, вероятно, еще не сложилась и потому это взаимодействие носит правовой догматический характер, другого просто и быть не может. И в Коране, и в Евангелие схема одна: за такие-то деяния получишь от Бога одно, за иные деяние – другое. Форме изложения соответствует и терминология: суд, наказание, прощение, свидетельство и т. д. Понятие греха это тоже некое модельное представление, являющееся частью общего правового подхода в религии.

Я не вижу особой нужды даже критиковать этот подход, набор примеров, доводящих такую логику до абсурда может быть бесконечным. Что, к примеру, случается с умершим младенцем? Попадать ему в «гиену огненную» вроде не за что, суд невинного должен оправдать. Но тогда самым большим благодетелем человечества должен стать серийный детоубийца, который отправляет младенцев в Рай до того, как они успели нагрешить.

В религиозной правовой логике есть и иной изъян. Правовая форма отношений предполагает двух субъектов таких отношений, учет интересов обоих. Если Бог как то ограничен, у него есть желания, чувства, интересы, тогда правовая форма отношений с ним имеет смысл, а если он лишен любого из человеческих качеств, то противоестественность договорных отношений с Богом очевидна. Персонификация Бога, делающая его участником правовых отношений, имеющая место в этих религиях, это часть общего несовершенства философской концепции познания в обществах того периода.

Многие более поздние теологи этих религиозных систем хорошо понимали такую логическую слабость своих учений и пытались ее как-то обойти, создав объективно действующие механизмы, по возможности оставшись в рамках застывших религиозных догм. Некоторые из этих идей исключительно остроумны. Приведу одну из них. Бог есть свет в своем Царстве; и грешники, и праведники, после смерти попадают в Царство Божие, но для праведников этот Свет – благодать, а для грешников – огонь пожирающий. Таким образом как бы исчезает понятие наказания и то, что получает грешник и праведник, становится объективным следствием их дел. Хотя строго говоря, этого недостаточно. Получается, что кто-то еще должен вести учет дел каждого, как для суда. То, что получает грешник и праведник, должно быть не следствием их дел, а следствием их сущности, а сущность их должна меняться как результат их дел. Т. е. для логической полноты картины ее необходимо дополнить еще двумя объективными механизмами, действующими в нашем и ином мире: изменения сущности человека под воздействием его собственных дел, и взаимодействия этой сущности с Божественным Светом, так чтобы объяснить существенно разный итог ощущений для грешника и праведника.

Качественный скачок от правовых отношений к объективно действующим механизмам происходит в восточных религиозных системах. И существенный элемент в этом процессе теория перевоплощения душ или реинкарнация. Одновременно с этим исчезает и персонификация Бога, которая становится ненужной после ухода от правовых отношений. Бог превращается в первотворца, абсолют, принцип, или отождествляется со всей природой. А процесс взаимодействия его с душой становится объективно действующим природным (или Божественным, что то же самое) механизмом. Вероятно первый такой шаг, еще не достаточно разработанный во всех деталях делается в Буддизме и Даосизме. Т. е. эти религии концептуально совершеннее Христианства с Исламом и стало быть моложе. А следующий шаг делается в еще более молодых религиозных системах, Индуизме и Дзен Буддизме, где эта концепция получает дальнейшее развитие.