В сетях феноменологии. Основные проблемы феноменологии - Разеев Данил Николаевич. Страница 12

Эстетическое определение величины

Кант начинает анализ эстетического определения величины с представления деятельности воображения, с тем чтобы в дальнейшем связать это с деятельностью разума. Метод воображения характеризуется Кантом через два ему присущих акта: схватывания и соединения. Оба акта деятельности воображения служат приведению к созерцанию некоторого количества как единицы меры:

Для того, чтобы при созерцании принять в воображение какоелибо количество, используя его как меру или единицу в определении величины посредством чисел, необходимы два акта этой способности: схватывание (apprehensio) и соединение (comprehensio aesthetica). [98]

Акт схватывания не представляет большой проблемы, поскольку, как уже было продемонстрировано в отношении логико — математического, при таком действии схватывание «может продолжаться до бесконечности». [99] На примере с множеством яблок заметно, что с помощью понятия числа без труда можно представлять одно яблоко за другим, не наталкиваясь при этом ни на какую границу такого представления. Дано нам множество из трех яблок или из тысячи восьмисот двадцати пяти — схватывающему акту воображения не полагается никакая высшая граница, оно может идти за рассудком до бесконечности, представляя все яблоки мира одно за другим, а по исчислении таковых представляя одно за одним несуществующие. «Определенно, воображение ничем не ограничено, пока речь идет о схватывании». [100]

Совершенно по — иному обстоит дело со вторым актом воображения, актом соединения: соединение становится тем труднее, чем дальше продвигается схватывание, и вскоре достигает своего максимума, [101] а именно эстетической основной меры в определении величины [102]

Взаимосвязь актов схватывания и соединения Кант проясняет на примере египетской пирамиды: [103] при созерцании пирамиды, состоящей из множества отдельных камней, воображение схватывает каждый камень как единство, с тем чтобы в качестве следующего шага соединить его со следующим схватываемым в качестве единства камнем, причем каждый имеющий статус единства камень как таковой должен оставаться наличным в акте соединения:

Пример показывает, что эстетическое соединение в созерцании направлено на постоянное постижение некоторого составного целого, так, что как раз и общий контур, и видимые части, соединяются в одно целое. Однако способность к такому созерцанию целого обусловлена местом положения наблюдателя, поскольку необходимые противостремительные «акты» воображения не всегда могут совпадать. [104]

Решимся здесь на такое определение схватывания и соединения: приведение к созерцанию простого единства есть схватывание, служащее основанием для соединения как приведения к созерцанию составного единства. [105] Акт схватывания, таким образом, является фундирующим для акта соединения, причем так, что содержанием последнего выступает единство самостоятельных частей, т. е. частей, со своей стороны представляющих единство.

Соединение как единство многообразного в созерцании является исключительно продуктом воображения, т. е. не подводится под деятельность рассудка, трансцендентального единства апперцепции. Иными словами, для соединения необходимо искать априорное обоснование в сфере чувственного, а не интеллигибельного. Таким образом, Кант действительно находит эстетическую основу определения величины, состоящую в ограниченности нашей способности представления (воображения) соединять в одном созерцании схватываемое многообразное.

Соединение в воображении достигает своей границы, когда при схватывании очередного камня египетской пирамиды впервые схваченный теряется, т. е. уже не может быть удержан в актуальности одного созерцания. При взаимной работе схватывания и соединения возникает определенное количество или множество схваченных индивидуальных единств, удерживаемых одновременно в соединении (т. е. в одном акте созерцания). Это количество элементов в соединении и выступает эстетическим максимумом, к которому никакой новый элемент не может быть добавлен, чтобы при этом не терялся один из прежде имевшихся.

Требование разума

Этот максимум соединения в воображении указывает одновременно на два факта: во — первых, он и есть то, что Кант обозначает эстетической основной мерой, а во — вторых, он делает очевидной ограниченность нашей способности воображения в его акте соединения. Было бы ошибкой полагать, что с этим максимумом соединения в воображении одновременно достигается искомая Кантом «абсолютная величина», или «совершенно большое». Повторим, что максимум соединения обозначает эстетическую основную меру, которую рассудок в свою очередь признает за определенную (а не абсолютную) величину (метр, шаг, локоть как единицы измерения). Здесь все дело в том, что для рассудочной деятельности величина эстетической, меры безразлична (рассудок может измерить все с помощью чисел, независимо от того, что дано воображением в качестве эстетической меры: локоть, шаг или египетская пирамида), поскольку рассудок как таковой никогда не требует представления данного в чувственности целого в одном созерцании.

Представление абсолютного целого (т. е. соединение схватываемого в одном созерцании со всеми принадлежащими схватываемому элементами) есть, следовательно, требование совсем другой способности души. Достойным ответом воображения на такое требование и было бы приведение к созерцанию абсолютной величины. Другое дело, способно ли воображение на такой акт созерцания.

Соответственно, среди душевных способностей должна иметься такая, которая требует не исчислимого или математического единства целого, а безусловного, неограниченного целого. Именно таков наш разум, и именно его стремление к необусловленному является его сущностной характеристикой. Поэтому неудивительно, что Кант выбирает в качестве примера не просто огромное скопление камней, которое воображение при помощи рассудка без труда могло бы исчислить, а именно египетскую пирамиду, с которой соотносится уже наша разумная деятельность, поскольку последняя требует не просто соединения многообразного в едином созерцании, но соединения в одном представлении всех отдельных элементов пирамиды под всеобщностью идеи пирамиды вообще.

Пределы воображения

Несмотря на то, что деятельность способности воображения была продемонстрирована, стоит все же еще раз прояснить один момент. Кант постоянно указывает на то, что возвышенное ни в коем случае не может быть найдено в больших предметах, но именно в нас самих. Без этого могло бы показаться, что условие опыта возвышенного уже достигнуто при созерцании египетской пирамиды. Поэтому египетская пирамида, на примере которой достигается понимание специфической связи между разумом и воображением, а также деятельности последнего, должна только и оставаться примером для анализа способностей души, притом примером негативным, поскольку он не касается того проблематического, но вместе с тем необходимого случая, когда воображение не способно дать достойный ответ на требование разума. Другими словами, чистый анализ возвышенного возможен лишь в том случае, когда речь идет об особом требовании разума, а именно о его требовании созерцательно представить идею бесконечного. Это и является тем местом в аргументации Канта, с которого он приступает к чистому анализу возвышенного.