Черкасов - Герасимов Ю. К.. Страница 52

Одна из причин не совсем удачного исполнения Черкасовым этой роли заключалась еще и в том, что артист слишком почтительно относился к своему герою, слишком им восхищался и потому не становился с ним вровень, а только посматривал на него снизу вверх.

Черкасов постоянно возвращался к этой работе. Несмотря на всю сложность воплощения образа Горького, артист мечтал снова попробовать свои силы. И такая возможность вскоре представилась, на этот раз на сцене.

В основу пьесы «Ленин», которую ставил на сцене Театра имени Пушкина Вивьен, был положен сценарий фильма «Ленин в 1918 году». Однако драматургическое произведение, не говоря о постановке, значительно отличалось от этой картины. Прежде всего углубленной разработкой главных образов, новыми эпизодами.

После премьеры, приуроченной к XXII годовщине Октября, не было, кажется, ни одной рецензии, где бы не отмечалась высокая художественная ценность новой работы Черкасова. Огромное впечатление оставляла заключительная сцена, в которой Черкасов достигал волнующей правды в выражении сложных чувств Горького.

Спектакль «Ленин» (другое его название — «Грозовой год») игрался около 150 раз. Но жизнь образов, созданных К. Скоробогатовым и Черкасовым, этим не исчерпывалась. Эпизод встречи Ленина с Горьким на долгие годы остался в концертном репертуаре артистов.

Спустя десять лет, в 1949 году, Черкасов вновь вернулся к работе над образом Горького — в картине Г. Рошаля «Академик Иван Павлов».

Артист всегда сожалел, что во всех трех случаях роль Горького оказалась эпизодической и не давала возможности для полноценного художественного раскрытия личности писателя, но при этом отмечал важность этой роли для своего творческого роста.

Исполнение роли Горького в кино и на сцене стало началом уникального труда Черкасова по созданию галереи образов великих мужей русской науки и искусства, труда, имевшего серьезное патриотическое значение.

На митинге ленинградской интеллигенции в апреле 1939 года Черкасов говорил с трибуны Таврического дворца о том, что работники искусства должны воспитывать широчайшую аудиторию в коммунистическом духе, а для этого создавать идейные и одновременно высокохудожественные произведения.

— Разве каждый из нас не знает примеров, часто из своей же практики, когда зритель аплодирует не столько мастерству актера или драматурга, глубине их художественного проникновения в образ, сколько самой патриотической теме, тем советским патриотам, биографии которых пытается пересказать драматург. Бывает это? Бывает!..

К концу тридцатых годов Черкасов приобрел поистине всенародную известность и чрезвычайную популярность. Он оставался простым, веселым и обаятельным человеком и не искал легких путей в искусстве. Но, как это бывает, и, к сожалению, нередко, кое-кому казалось, что лишняя ложка меда не помешает, что говорить об артисте следует только в превосходной степени. В картине С. Юткевича «Человек с ружьем» артист сыграл крохотную роль белогвардейского генерала, сыграл традиционно, обычно, вернее даже, привычно (на его творческом счету в прошлом уже было несколько «генералов»), но критики почти в один голос заговорили о новой «великолепной работе» Черкасова.

Когда на «Ленфильме» снималась картина «Концерт № 1», в которой Черкасов должен был играть организатора концерта для хасановцев, вести этот концерт и самому в нем участвовать, некоторым кинематографическим деятелям показалось уже неудобным выпускать его на экран с танцем Пата — дескать, с его общественным положением это уже неловко. Танец Черкасов все же исполнил, но в остальном переубедить ревнителей его престижа не мог и был вынужден произносить высокопарный текст, находясь в безвкусном, но зато богатом интерьере.

Два ордена — орден Ленина и Трудового Красного Знамени, звание заслуженного, а затем и народного артиста РСФСР, избрание в Верховный Совет РСФСР — этим он гордился, воспринимал как большую для себя честь. Его радовали новая квартира на Кировском проспекте рядом со студией «Ленфильм», купленный им красивый темно-синий автомобиль и вообще прочно вошедший в его дом достаток, благодаря которому хлебосольное гостеприимство и доброту хозяина узнавало все больше и больше людей.

Чуждый чванству и себялюбию, актер испытывал чувство великой благодарности и ответственности перед своим народом. Чувство это было живым и созидательным. Оно вдохновляло Черкасова в его общественной и художественной деятельности. Слава становилась для него дополнительным источником творческой энергии. Шефские поездки, встречи со зрителями и творческие отчеты были для него не «мероприятиями», а потребностью, способом познания своей страны и народа, его современного облика.

Продолжая традиции русских актеров-просветителей, Черкасов призывал работников искусства к постоянному и серьезному, а не эпизодическому и поверхностному общению с народом. Для него же самого это стало нормой жизни.

Вот почему при постоянной и с годами всевозраставшей самоотдаче актер Черкасов не знал истощения, а творческий его пафос обновлялся вместе с жизнью нашего общества. Он уже тогда ощутил то, о чем не раз говорил позже: «Без народа актерской профессии не существует».

Летом 1939 года Черкасов получил предложение съездить на Дальний Восток с концертами для частей Красной Армии и сразу же дал согласие.

В это время Черкасов с женой находились в подмосковном санатории «Барвиха». Они только что потеряли новорожденную дочь, и санаторное безделье их тяготило, обособляло в их горе. Дальняя трудная поездка к участникам прошлогодних боев у озера Хасан больше устраивала чету Черкасовых. Захватив с собой киноролик, смонтированный на «Ленфильме» по заказу Политуправления РККА из отрывков фильмов с участием Черкасова, они отправились в дальний путь.

День за днем мелькала за окнами вагона тысячеверстная тайга. Лишь иногда в ее разрывах возникали могучие реки, и поезд грохотал по гулким мостам. Оставались позади ковыльные степи, города и полустанки. После голубого чуда — Байкала — начались горы, поезд то и дело нырял в туннели. Когда наконец 25 июля Черкасовы вышли из вагона на станции Ворошилов-Уссурийский, все перед глазами медленно кружилось. Но без отдыха, «с марша» начал Черкасов свои концерты в воинских частях.

Зрители сидели в касках, с оружием в руках. Все находились в боевой готовности. В эти дни в Монголии у реки Халхин-Гол советские войска под командованием комкора Г. Жукова вели тяжелые бои с японскими милитаристами. В любой момент этот крупный конфликт мог перерасти в войну.

Черкасов выступал перед пограничниками, танкистами, летчиками, пехотинцами, нередко по два раза в день. Наспех сколоченный помост, два пригнанных друг к другу грузовика, а то и просто лужайка — в таких условиях проходили встречи. Черкасов начинал с разговора о задачах советского искусства, о своих творческих планах, шутил, «разоблачал» кинотрюки и устанавливал такое доверительное общение с аудиторией, что новаторское, по существу, дело всем казалось обычным. Что могло быть естественнее: народный артист отчитывается перед народом.

После демонстрации киноролика он вместе с женой, актрисой Театра имени Пушкина Ниной Николаевной Вейтбрехт, исполнял инсценированные рассказы Чехова, одноактную комедию «Первый случай». И только когда смолкал хохот сотен зрителей, Черкасов темпераментно и властно исполнял призывные монологи профессора Полежаева и Александра Невского. Они слушались с напряженным вниманием и вызывали горячий отклик бойцов и командиров.

После концерта возникала непринужденная беседа. «Как снималось Ледовое побоище?» — спрашивали Черкасова. «Как вы успеваете совмещать работу актера и депутата?»; «А что вы сделали для своих избирателей?» Было много острых и умных вопросов, справедливых пожеланий и точной критики, адресованной писателям, деятелям кино и театра. Для Черкасова эта, заключительная, часть встречи всегда оказывалась самой интересной.