Духовное бытие свободы - Меликов Ибрагим. Страница 28

Любая деятельность, но построенная на честности, даже безнравственная, гораздо ближе к духовности, чем та, которая нравственна по форме, но бесчестна и неискренна по содержанию, ибо честность и искренность составляют сам внутренний стержень духовности. Более того, сама деятельность, построенная на бес честности, в принципе не может быть духовной, ибо сама духовность содержательна и неформальна. Она проистекает из внутренней жизни человека, которая строится прежде всего на честности и искренности.

Страдание порождается накопленным грехом, и именно грех является причиной страданий. Страдания есть последствия греха. И потому, борясь с грехом, мы боремся против страданий. Однако Ницше, безусловно, прав, когда обличает христиан, последователей Христа, в бесчестности, утверждая, что единственным христианином был Христос. Строя свои рассуждения, он основывается прежде всего на честности, что, разумеется, не может не вызывать восхищения. Для Ницше важна прежде всего честность, а потом всё остальное, в том числе и духовность, которая действительно может строиться на фундаменте честности и искренности. Акцентирование внимания на этом не может не вызывать одобрения. Там, где присутствует бесчестность и царит лицемерие, здание духовности построить нельзя.

Буддизм не отрицает нравственности. Но вопросы нравственности – это самое слабое и уязвимое место буддизма. И поскольку человеческое социальное сообщество дисгармонично, то его восприятие буддизма могло бы пойти именно через это слабое звено. Расширив это звено до масштабных границ, социум унаследовал бы именно эту сторону буддизма и утвердил бы безнравственность. Религия освобождения могла бы и начала бы приводить к безнравственности, к сверхчеловеку, как у Ницще и у фашистов. По этому, чтобы человек постиг нравственность, Бог его направил по пути страдания. Страдания человеку даны, чтобы на нем самом отражалось то, что он делает, воздавалось по делам его, чтобы грех бумерангом возвращался ему. А когда ему возвращаются результаты его деятельности, он постигает нравственные основы мира и уже вынужден соблюдать нравственные императивы, нравственные законы мироздания. Через страдание человеку предоставляется возможность постигать нравственные законы не через сознание, не через теорию, а через саму жизнь.

Восток душевен, чувственен, иррационален, там господствует стихия, и потому духовность там развивалась через то, что противостоит душе и чувствам – через сознание. Но в последующем, когда сознание приобрело тенденцию усиления рационализации, духовность стала себя обнаруживать через противоположности сознания – через душу и чувства, в которых преобладает душевность, любовь, красота внутренних переживаний. Как только возникает перекос в развитии, духовность, как и сам Бог, начинают проявлять себя, как правило, в противоположном явлении, как бы уравновешивая человека и его развитие и тем самым как бы устраняя этот перекос.

Страдания – естественная реакция на те условия, в которых находится чело век. Уже то, что человек воплощен в материально-телесной форме, обрекает его на страдания. Страдания – это то, что сопровождает его физическое и материальное бытие. Страдание – это проблема, которую человек должен решить и разрешить в своей жизни, это неизбежный атрибут человеческой жизни. «Жизнь есть страдание», – утверждает буддизм. Это характеристика как раз той пещеры, о которой говорит Платон, и только тот, кто выходит за пределы пещеры, освобождается от страдания.

Буддизм и все древневосточные религиозно-философские системы, предполагают отрыв от земли и восхождение к Богу – это религии как бы сверхчеловека, все категории в них являются как бы отрицанием всего земного. Лучшее определение Бога в них – не то, не то. То – это всё, что проявляется на земном плане, не то – неземное. Но заметим, что в таком случае можно Бога определить и как незло, но и как недобро, т. е. то, что выше и добра, и зла. Но человек, оторвавшись от земного, тем не менее пребывал на земле, и потому, если бы он пошел по этому пути, то он так и не взошел бы к Богу. Толкование Бога как «не то» могло элементарно привести к безнравственности, что и случилось в философии Ницше.

«Не то» на самом деле означает не отрицание нравственности, а восхождение к абсолютной нравственности. Такое восхождение осуществляется через земную нравственность. А для этого нужно земную нравственность и нравственность небесную испытывать в душе. Отсюда необходимость страдания, в котором достигается наибольшее переживание. Человек должен, как сказал М. Волошин, «всё зло мира в себя вобрав, собой преобразить». Переход же к абсолютной нравственности без земной, без переживания земных страданий ведет к безнравственности. Смысл же истории состоял в том, чтобы человек пережил все земные чувства и от них взошел к Богу. Потому буддизм и родственные религии не были утверждены в истории, их место в истории заняли христианство и ислам, т. е. религии страдания. Религии свободы не рассматривают земную горизонталь «добро – зло», а рассматривают вертикаль «небесное – земное», т. е. небесное – недобро и незло, земное – добро и зло. Христианство и ислам рассматривают земную горизонталь «добро – зло».

Человека нужно было ввергнуть в пучину страданий, чтобы он испытал, пережил нравственность, чтобы он постиг любовь, сострадание, милосердие, красоту как основополагающие законы мира. Буддизм, индуизм и другие подобные системы рассматривают страдание и удовольствие одинаково. Поскольку в них основным моментом выступает отрешенность от страдания и освобождение от него, то это может вызвать одинаковую отрешенность как от своих, так и от страданий и удовольствии других. В результате человек может по ставить себя выше других, выше страданий других. Это может вызвать отсутствие сострадания и сочувствие к тем, кто в них нуждается, и одновременно сочувствие безнравственным удовольствиям других: ведь человек выше всего этого, он сам это не переживает. Поэтому многие безнравственные люди любят именно буддизм, а не христианство или ислам. Там не придается такого большого значения земной нравственности, там важна только оторванность от земного.

Христианство провозглашает борьбу с гордыней, ибо гордыня – это отрыв от жизни, отсутствие сострадания другим, отстраненность от страдания других. А отстранившись от страданий других, человек легко может стать причиной их страданий. И усмирение своей гордыни есть способ ненанесения страдания другим, способ утверждения нравственности. Человек может сам не страдать, но он должен свою гордыню усмирить, чтобы от его свободы никто не страдал. При свободе, сопровождаемой гордыней, человек отрывается от земных дел, отрешается от них, но к Богу так и не восходит. Только свобода без гордыни приближает человека к Богу.

Через буддизм человек может стать сильным, но безнравственным. В христианстве человек сначала становится слабым, но нравственным. Переживая страдания, человек уже стремится быть нравственным, чтобы освободиться от страданий. Буддизм – религия силы, построенной на нравственности, но в ней главное – сила. Христианство – религия прежде всего нравственности. В нем главное – нравственность, а чтобы полнее ее реализовать, нужно быть слабым. Человек должен быть слабым, чтобы обрести нравственность, и только через нее – и силу. Буддизм и индуизм как бы рассматривают верхние этажи духовного развития: сила основана на нравственности. Христианство как бы дополняет их снизу, как бы подкапывает и подстраивает под них фундамент. Чтобы стать нравственным и сильным, надо сначала стать слабым и выстрадать нравственность. Страдание есть основа нравственности, а нравственность – основа силы. Первую часть реализует христианство, вторую – буддизм. Иначе говоря, христианство и ислам подводят нравственную базу под буддизм и индуизм.

Все древневосточные религии считают, что земная жизнь – это суета, от которой нужно освободиться. Путь освобождения у каждого человека индивидуальный. Но освобождение есть уподобление безличному Богу, Богу как Пустоте. Всякое земное проявление человека не значимо. Потому совершенствование себя рассматривается как утрата своей индивидуальности, как лишение себя индивидуальных качеств. Все эти качества – от мира сего. От мира того, Божественного – только безликость, безкачественность, Пустота. Потому древневосточные религии не знают личности. Христианство – это религия личностности, религия, идеалом которой является уподобление человека личности Христа. Это религия не утраты своей индивидуальности, а обретения духовной сути и проявление ее в мире. Так же, как и Христос, человек должен стать свободным внутри себя, но при этом не от решиться от мира, не уйти из него, а свою свободу проявлять в этом мире, во имя спасения всех остальных людей, во имя того, чтобы нести свободу другим. Потому религия страдания – религия личностности человека. Она утверждает эпоху личностного проявления человека.