Благая Весть Курта Хюбнера (СИ) - Незванов Андрей. Страница 37
И, поскольку привлекаемые Хюбнером источники - такие, как "Теогония" Гесиода, или "Илиада" Гомера, - не суть путеводители или географии или топографии; и даже не земельные кадастры, постольку упоминаемые в них пространственные соотношения имеют другие смыслы. И потому не следует искать в них метрической логики. Метрически они алогичны, о чем и свидетельствует Курт Хюбнер.
Он пишет:
"Было много мест, где родился Зевс, много мест, где Афина явилась на свет, много местностей, откуда была похищена или куда возвращалась Персефона".
"... и камень Омфал, который обозначал центр Земли и находился не только в Дельфах, но и, например, в Энне".
"Олимп не идентичен одноименной горе на севере Греции, он даже вообще не какое-либо природное место".
"Гесиод говорит так: Подземь... столь глубоко, сколь далеко до неба. Ибо настолько от нас отстоит многосумрачный Тартар: Если бы, медную взяв наковальню, метнуть ее с неба, В девять дней и ночей до земли бы она долетела; Если бы, медную взяв наковальню, с земли ее бросить, В девять же дней и ночей долетела б до Тартара тяжесть".
"Однако здесь не подразумеваются определенные размеры. Легко увидеть, что подобные сведения очень изменчивы. Так, например, в "Илиаде" (1, 592) Гефесту нужен только один день для того, чтобы от "заходящего Солнца" долететь до Земли, после того как Зевс низвергнул его с небес".
На основе этих и других похожих цитат можно сколько угодно спекулировать на тему "мифического пространства", однако, это не дает никаких оснований полагать, будто у эллинов восприятие пространства отличалось от нашего.
Всё это говорит нам об их мире, или космосе, который для людей религиозных не слишком отличается от мира нашего.
4. Мифическое пространство в отражении досократика Анаксимандра и географа Гекатея
Смысл этого заголовка мы оставляем на совести Курта Хюбнера, и думаем, что о "мифическом пространстве" можно говорить только в рамках конкретного мифа. Представления философа Анаксимандра и представления географа Гекатея должны рассматриваться отдельно, как таковые, - без всякой ссылки на "мифическое пространство", которое они якобы отражают.
Нам они, несомненно, интересны.
Курт пишет:
"Анаксимандр учил, что Земля свободно парит в воздухе в виде столба, но мы двигаемся по той поверхности, под которой расположена ее противоположная сторона. Этот столб представляется в виде цилиндра, высота которого составляет треть окружности. Что здесь сразу бросается в глаза, так это попытка определить, в противовес Гомеру и Гесиоду, точные пространственные характеристики. Это тот язык геометрии, который прежде использовался в землемерии и здесь впервые применен для Земли как целого. Примечательно также явное указание на то, что под землей расположена другая ее сторона...".
Здесь очевиден рациональный мастеровой, или техногенный, подход. Земля представлена в виде ремесленного изделия - цилиндра.
Курт определенно чувствует родство этого представления с собственной ментальностью.
Фраза "Анаксимандр первым показал гомеровскую картину мира" является, в этом смысле, говорящей.
Курт пишет:
"Анаксимандр первым показал гомеровскую картину мира, мысленно представив ее как шар и, таким образом, как замкнутое геометрическое пространство, в центре которого свободно парит цилиндр, над которым куполом изгибается небо, а внизу располагается Тартар".
"Гекатей продолжил то, что начал Анаксимандр... /.../ Он создал карту, на которую нанес последовательное изображение земной поверхности".
Хюбнер явно отождествляет себя с Гекатеем, приписывая ему свою культурную миссию. Он пишет далее:
"В действительности речь идет о немедленном "спасении" мифа для Логоса...".
Под "логосом" он, конечно же, понимает логический ум, "рацио"....
И под "спасением" отыскание в древних текстах какой-нибудь линейной логики. Ему всё становится понятным, когда удается вставить ученое словечко. Как, например, в следующем заключении:
"... представление о пространстве было, прежде всего, паратактичным".
В качестве основания для этого вывода Хюбнер берет периплы. Хотя периплы обязаны своим существованием способу прибрежной навигации, а не представлению о пространстве как о бусах, где "одна часть пространства просто присоединялась к другой". Так, наверное, выглядит "пространство" кузнечика, перемещающегося скачками.
Такой, вот, "логос"....
И здесь хочется напомнить Курту, что в древних Афинах, "логосом" назывался финансовый отчет, который давали магистраты в конце срока своей магистратуры.
В следующем разделе Хюбнер подводит итог своей аналитики....
5. Топологическое и метрическое различие между мифическим и научным пониманием пространства
Предваряя его выводы, мы можем заметить, что корень описываемых Куртом различий не в "понимании пространства", - что вообще является бессмыслицей в отношении метрического пространства, - а в различии институтов науки и религии, которой принадлежит Миф.
Наука принадлежит производственной, орудийной деятельности человека, творящего для себя искусственные ниши обитания. Религия принадлежит не миру "делания", но - миру личного и публичного общения, или обществу в собственном смысле слова.
Здесь понимание как раз уместно, но относится оно не к пространству, а к тем сообщениям, которые несут локальные знаки, наподобие Омфала или Стелы Гермеса.
Таким образом, метрическое пространство науки организовано для созидающей технической деятельности людей, а личное, публичное и ритуальное пространство организовано как средство общения; как знаковая коммуникативная среда, объединяющая и опосредующая самим своим существованием.
После этого предисловия мы можем перейти к определениям Хюбнера.
Он пишет:
"Сказанное в IV главе о научном определении пространства можно суммировать и уточнить следующим образом: во-первых, пространство - это всеобщая среда, в которой находятся предметы...".
В этом пункте невольно вспоминается, что в древней Элладе обычные люди, или обыватели, именовались "идиотами".
Вот такой идиотический взгляд на метрическое пространство, Хюбнер предлагает нам в качестве "научного".
Тем не менее, продолжим:
"Во-вторых, эта среда воспринимается как непрерывная, гомогенная и изотропная множественность точек".
Каждому студенту должно быть ясно, что безразмерные геометрические объекты, точки, не могут составить среду: они могут образовать только математическое множество. Соответственно, точка не может обладать атрибутом "множественности", поскольку она принципиально одна. Вообще непонятно, что такое "множественность". Такой объект науке неизвестен, и словосочетание "гомогенная изотропная множественность" является оксюмороном. Гомогенной и изотропной может быть только среда: вода в водоёме, например.
Курт пишет:
"Она гомогенна, потому что точки неотличимы друг от друга...".
То есть, его "множественность точек" лучше всего может быть смоделирована взвесью какого-нибудь вещества в жидкости. Например, молоком, представляющим собой однородную изотропную взвесь органических и минеральных частиц в воде.
Дополнительно можно отметить, что среда не "воспринимается", среда ощущается.
В завершение мы с изумлением узнаем, что...