Белая чума - Герберт Фрэнк Патрик. Страница 55

– Стоунер, – сказал Доэни. – Я слышал о нем. Политик.

– Да, до мозга костей.

– Что ты можешь сказать ему?

– Чертовски мало. Подчищаем хвосты, вот что мы делаем. Упорное корпение, которое со временем принесет плоды, но пока никаких больших прорывов, которые нужны Стоунеру и его людям.

– А что эти четверо новичков, которых у тебя прибавилось? Этот американец, Бекетт, – я слышал, это он додумался, как Безумец распространил свою заразу.

– Блестящий парень, несомненно. Я оставил их всех четырех в одной команде. В том, как они работают вместе, что-то есть. Я бы, может, и не назвал этот способ революционным, однако это одна из тех счастливых групп, которые зачастую делают большие открытия.

– Расскажи это Стоунеру.

– Он уже знает. Я надеялся, что, может быть, ты дашь мне какой-нибудь лакомый кусочек, которым мы сможем поделиться с ним, Дое.

Помолчав мгновение, Доэни сказал:

– Мы ведь не скрываем от тебя слишком многого, правда, Уай?

Викомб-Финч распознал это начало, часть тонкого кода, который он с Доэни выработал между строк. Он означал, что у Доэни что-то есть, нечто «горячее», но его начальству может не понравиться, если он расскажет это, но это не имело бы значения, если Викомб-Финч даст понять, что уже знает это.

– Я надеюсь, ты даже и пытаться не будешь, – сказал Викомб-Финч, подхватывая свою роль. – Видит Бог, я не люблю пользоваться шпионами, и уверяю тебя, Дое, что мы с тобой совершенно откровенны.

Смех Доэни затрещал в телефонной трубке. Викомб-Финч мягко улыбнулся. Что же там, черт возьми, есть у Доэни?

– Ну что ж, – сказал Доэни, – это правда. У нас, может быть, появится сам О'Нейл.

Викомб-Финч воспользовался длинным всплеском шумов на линии и резко переспросил:

– Что? Я не слышал этого.

– Безумец. Он может оказаться у нас, здесь.

– Вы задержали этого парня, проводите допросы и всякое прочее?

– Ради Бога, конечно, нет! Я отправил его длинной дорогой в наш центр в Киллалу. Он пользуется именем Джон Гарреч О'Доннел. Называет себя молекулярным биологом.

– Насколько вы уверены? – Викомб-Финч почувствовал, как у него забилось сердце. Неизвестно, кто может подслушивать этот разговор. Очень опасно. Доэни должен ответить на этот вопрос очень правильно.

– Мы не уверены полностью, Уай. Но должен сказать тебе, у меня от него волосы встают дыбом. Мы повесили на него одного из наших лучших людей и, кроме того, священника на случай, если он захочет исповедоваться, а также бедного, потерявшего всех близких мальчика, чтобы он постоянно имел перед глазами результат того, что он совершил.

Викомб-Финч медленно покачал головой.

– Дое, ты ужасный человек. Ты все это подстроил.

– Я воспользовался ситуацией, в которой мы оказались.

– Все равно, это было с твоей стороны чертовски умно, Дое. Совесть – это подходящий ключ к этому парню, если мы можем верить описанию, которое передали американцы. Боже мой! Это все надо обдумать. Признаюсь, я сомневался, когда наши мальчики от «плаща и кинжала» сказали мне об этом.

– Мы не слишком надеемся, но это кое-что для твоего Стоунера.

– Он, наверное, уже знает. Я советую тебе быть очень осторожным, Дое. У О'Нейла могут быть в запасе какие-нибудь новые неприятности… то есть, если это Безумец.

– Белые перчатки, мы так и подходим к этому.

– Чертовски мутная вода, Дое.

Это было напоминание о шутке, которой они обменялись на конференции: мутная вода – самая плодородная для нового урожая.

Доэни немедленно подхватил шутку.

– В самом деле, прямо кипит. Я дам тебе знать, если она станет еще более мутной.

– Американцы, безусловно, оказывают помощь?

– Мы не сообщили им ничего из очевидных соображений, Уай. Перед этим они переслали нам кое-какие материалы… на всякий случай, но они сильно урезаны. Нет отпечатков пальцев, зубной карты. Они сваливают все на Панический Огонь, и, может быть, это правда.

– А если этот… О'Доннел, ты говоришь? Если он действительно тот, за кого себя выдает?

– Мы собираемся устроить ему моральную пытку: третья степень, и все будет сводиться к одному – он должен дать нам новый блестящий подход для исследований.

– Тройной подход? А, ты имеешь в виду случай, если он действительно О'Нейл, и ты не сможешь доказать это.

– Вот именно. Он может дать нам настоящий ключ, попытаться искусственно увести в сторону или совершить диверсию.

– Или прямой саботаж.

– Все верно, как на духу. – В разговор вторгся взрыв шумов, болезненно громкий. Когда он утих, было слышно, что Доэни говорит: – …делает группа Бекетта.

Викомб-Финч посчитал это вопросом.

– Я думаю, парень, на которого стоило бы посмотреть – это тот лягушонок, Хапп. Совершенно запутанная голова. Он скармливает идеи Бекетту, как будто даже играет Бекеттом, использует его вместо персонального компьютера.

– Чтоб мне провалиться! Как говорите вы, бритты.

– Ничего мы такого не говорим, ты, ирландский картофелеед.

Они усмехнулись. Это слабоватые оскорбления, подумал Викомб-Финч, недостаточные, чтобы обмануть слушателей, но это стало у них теперь почти ритуалом, который означал, что они подошли к концу разговора.

– Если мы когда-нибудь снова встретимся лицом к лицу, я расплющу тебе уши своей тростью – если смогу найти подходящую, – сказал Доэни.

По левой щеке Викомб-Финча скатилась слеза. Стереотипы появляются, чтобы над ними смеяться, но можно ли их игнорировать? Может, они играли в эту игру, чтобы не забывать ошибки прошлого – зонтик против трости, нелепость против нелепости. Викомб-Финч вздохнул, и ему показалось, что он услышал эхо этого вздоха от Доэни.

– Я нарисую перед Стоунером картины сахарных фей из Ирландии, – сказал Викомб-Финч, – но этот твой О'Доннел, по-видимому, просто тот, кем он себя называет.

– Молекулярный биолог – это молекулярный биолог, – сказал Доэни. – Мы бы воспользовались услугами даже самого Иисуса, Марии и святого Иосифа, если бы они у нас появились.

– У О'Доннела есть какие-нибудь документы? – спросил Викомб-Финч, как только эта мысль пришла ему в голову.

– Тот дубиноголовый, который командовал отрядом, встретившим его, выбросил его паспорт.

– Выбросил?

– Через плечо в море. Теперь исследовать нечего, чтобы определить, подделка ли это.

– Дое, я думаю, иногда мы становимся жертвами зловредной судьбы.

– Будем надеяться, что для равновесия существует и доброжелательная судьба. Может быть, это группа Бекетта.

– Кстати, Дое, Бекетт и его люди думают, что теория замка-молнии, наверное, путает нас, заводит на боковую тропинку в саду, так сказать.

– Интересно. Я передам это.

– Жаль, что у нас нет ничего более существенного для тебя.

– Уай, мне только что пришла в голову мысль. Почему бы тебе не свести Стоунера с Бекеттом? Блестящий американец, объясняющий тонкости удивительного научного исследования неинформированному политику.

– Это может быть интересным, – согласился Викомб-Финч.

– Это может даже зажечь какие-нибудь новые идеи у Бекетта, – сказал Доэни. – Это иногда происходит, когда объясняешь что-нибудь несведущим людям.

– Я подумаю над этим. Бекетт, если разойдется, бывает довольно красноречивым.

– Я бы хотел сам поговорить с Бекеттом. Не мог бы он присоединиться к нам во время одного из таких разговоров?

– Я устрою это. Хаппа тоже?

– Нет… только Бекетта. Может быть, Хаппа позднее. И пожалуйста, подготовь его к тому, что это будет глубокий допрос, Уай.

– Как я сказал, он вполне красноречив, Дое.

Некоторое время между ними была тишина, заполненная шумами, потом Викомб-Финч сказал:

– Я составлю рапорт об их идеях, связанных с теорией замка-молнии. Мы сразу же пошлем его тебе по факсу. В этом может что-то быть, хотя я особенно не надеюсь.

– Бекетту нужно, чтоб ему возражали, да?

– Это хорошо настраивает его. Не забудь это, когда будешь разговаривать.