Белая чума - Герберт Фрэнк Патрик. Страница 64

Подготавливая постель, Джон думал о попойке за ужином. Она продолжилась в кухне, после того, как в гостиной был выпит цветочный чай – Херити и Мерфи сидели друг напротив друга, пили стакан за стаканом и смотрели друг на друга со странным упорством.

Отец Майкл отправил неразговаривающего мальчика в постель и занял позицию в конце длинного стола, как можно дальше от пьющих, однако глаза его смотрели не на мужчин, а на стаканы с самогоном. Гэннон послал остальных детей спать и занялся мытьем посуды у раковины.

Джон принес свою чашку из гостиной, подал ее Гэннону и уселся рядом со священником. Глядя на меченый лоб, он задумался о семье священника.

– Где ваши братья, отец Майкл?

Отец Майкл поднял на Джона затравленный взгляд.

– Вы сказали, что у вас два брата.

– Я не слышал о Мэттью со времени начала чумы, но он жил в Клуне, а это довольно далеко. Тимоти… Маленький Тим построил хижину рядом с могилой своей жены в Глезневине и спит теперь там.

Мерфи прокашлялся, упершись взглядом в пустой кувшин, который Гэннон доставал из раковины.

– Мы найдем решение, ей-Богу, найдем! Я знаю это! – он окинул стол мутным, взглядом. – Где мой Кеннет?

– Ушел спать, – сказал Гэннон.

– Я еще буду качать своего внука на колене, – сказал Мерфи.

– Каждый привязывается к какой-нибудь мечте, такой как эта, – сказал Гэннон, склоняясь над сушилкой для посуды. – Пока что-нибудь не погубит ее. Это мечта о личном выживании – победе над Временем. Некоторые уходят в религию, или совершают смелые наскоки на «тайны вселенной», или живут в надежде на счастливый случай. Это все одно и то же.

Джон представил себе Гэннона, стоящего перед классом и изрекающего эти зловещие фразы, причем таким же сухим тоном. Гэннон говорил то же самое много раз и теми же словами.

Мерфи с восхищением посмотрел на своего шурина.

– Какая мудрость в этом человеке!

Херити усмехнулся.

– Вы знаете, как янки называют счастливый случай вашего прохвессора? Они называют его… они называют его «блондинкой в кадиллаке»! – Его рука затряслась при смехе, расплескав немного самогона из стакана.

– Бывают и другие варианты, – сказал Гэннон. – Магическое число, счастливый билет на скачках, клад, на который натыкаешься на своем собственном заднем дворе.

– Такие вещи случаются, – сказал Мерфи.

Гэннон грустно улыбнулся.

– Я, наверное, спущусь к могилам. Где ты оставил фонарь, Вик?

– На заднем крыльце.

– Вы не хотите составить мне компанию, отец Майкл? – спросил Гэннон.

– Я подожду утра и тогда освящу их, – ответил отец Майкл.

– Он не любит навещать могилы ночью, наш отец Майкл, – сказал Херити. – Привидения! Они летают над всей страной в эти страшные времена.

– Нет никаких привидений, – сказал отец Майкл. – Существуют духи…

– Ну и, конечно, мы все знаем, что существуют ведьмы, не так ли, отец Майкл? – Херити глядел на священника веселым совиным взглядом. – А феи? Что же с феями?

– Мечтайте, о чем вам заблагорассудится, – ответил отец Майкл. – Я иду спать.

– Первая комната направо, вверх по лестнице, отец, – сказал Гэннон. – Спокойной ночи, и благослови вас Бог.

Гэннон повернулся и вышел через кухонную дверь.

Повинуясь какому-то импульсу, Джон последовал за ним, догнав его на улице, когда тот-зажигал фонарь кухонными спичками. Небо было покрыто облаками, и в воздухе ощущался туман.

– Скажите мне, мистер О'Доннел, вы сопровождаете меня, потому что боитесь, что у меня здесь спрятано еще оружие?

– Я не боюсь, – сказал Джон. – И не обращайте внимания на Херити. Он живет своими подозрениями.

– Он солдат, этот человек, – сказал Гэннон. – «Прово», если я не ошибаюсь. (Прово – название боевиков Ирландской Республиканской Армии). Я знаю этот тип людей.

Джон внезапно почувствовал пустоту в желудке. Херити… один из членов ИРА. В словах Гэннона был отзвук правды. Херити был одним из тех террористов, которые делали бомбы и убивали невинных людей, таких как Кевин, и Мейрид, и Мэри О'Нейл.

– Я открою сердце мое и буду молиться так, как никогда раньше, чтобы вы добрались благополучно до Киллалы и нашли там лекарство от чумы, – сказал Гэннон.

Проснувшись утром наверху, в холодной комнате, Джон подошел к окну и посмотрел вниз на каменную изгородь вокруг могил, которые выглядывали из-за угла дома.

Предыдущей ночью каменная ограда казалась призрачным фортом в желтом свете фонаря Гэннона, тишина над ней давила тяжелым грузом. Мимо пролетела сова, но Гэннон даже не взглянул наверх, молча читая молитву.

Когда они вернулись в дом, за столом оставался один Херити. Он сидел, потягивая самогон из полупустого стакана. Джону пришло тогда в голову, что Херити является одним из тех ирландских феноменов, которые могут поглотить губительное количество алкоголя с минимальными последствиями. Знать это было полезно. Джон понял, что после того, что о нем сказал Гэннон, он видит Херити в новом свете – «прово», в этом нет сомнения.

– Вот уж рад я, что вы вернулись благополучно из призрачной ночи, – сказал Херити. – Там рыщут дикие звери, знаете ли.

– Несколько одичавших свиней, – сказал Гэннон.

– Я говорил о двуногой разновидности, – сказал Херити. Он опустошил свой стакан. Поднимаясь на ноги деланно медленно, Херити сказал: – В кровать, в кровать, сном мертвых вам спать. А завтра рассвет, за вечерний привет и свинцовую пульку встречать. – Он похлопал по автомату на груди.

Стоя на рассвете у окна, Джон услышал, как кто-то идет через нижнюю лужайку и останавливается у могил. Прошло некоторое время, прежде чем Джон узнал Херити по автомату, который стало видно, когда он обошел каменные стены и взглянул на дом. На Херити было надето зеленое пончо.

«Еще одна вещь из его рюкзака», – подумал Джон.

Он торопливо оделся, слыша, как внизу двигаются люди, и чувствуя запах топленого жира на сковородке. Аромат цветочного чая мешался с дымком жареной свинины.

Завтрак прошел в молчании – вареные яйца и хлеб на соде. Мерфи появился с ясными глазами, не показывая никаких последствий ночного пьянства. При виде еды, которую Гэннон поставил перед ним, он восторженно прикрыл глаза.

После завтрака они последовали за отцом Майклом вниз, к могилам, для обещанного благословения. Воздух все еще был холодным и туманным, серый свет пробивался сквозь тяжелую пелену облаков. Джон замыкал шествие, шагая сразу за неразговаривающим мальчиком, сжимающим голубой капюшон на подбородке.

Джон обнаружил, что ему интересна реакция мальчика на этот ритуал. Здесь похоронены женщины. Присутствовал ли мальчик на похоронах своей матери? Мысль об этом не вызывала у Джона никаких эмоций. Когда прошлой ночью он почувствовал, что О'Нейл сдает позиции, в нем появилась холодность. О'Нейл нанес удар тем, кто сделал ему зло, он нанес его через своих преемников.

«Через меня», – думал Джон.

Представлял ли себе О'Нейл сцену, подобную этой?

Память не сохранила ничего, никакой внутренней записи, которую бы можно было просмотреть заново. «Холоден был я, когда совершал это. Холоден и кровожаден – меня не интересовало, кому я принесу вред».

Ничто не имело значения, кроме ответного удара.

Отец Майкл закончил погребальную службу. Глядя на Гэннона, он сказал:

– Я буду молиться за вас и ваших дорогих усопших.

Гэннон вяло поднял руку и опустил, как плеть.

Он повернулся и побрел к домикам, двигаясь так, как будто каждый шаг причинял ему боль.

– Идемте, отец Майкл, – сказал Херити. – Мистер Гэннон обещал нам дать провизию на дорогу. Мы должны доставить мистера О'Доннела в Киллалу, а это долгая прогулка через холмы.

Отец Майкл положил руку на плечо мальчика и последовал за Гэнноном. Мерфи и остальные трое ребят пошли следом за ними.

– Мистер Мерфи, как насчет того, чтобы мы взяли с собой в дорогу кусочек той свиньи? – спросил Херити.

Когда Мерфи остановился и повернулся, Херити быстрым шагом пошел вверх по склону. Они свернули к хлеву вдвоем.