Империя Солнца - Эвола Юлиус. Страница 29

Нет сомнений, что мы живём в эпохе растворения, и что господствующие обстоятельства — это обстоятельства «жизни без корней». Общество не имеет значения — исчезли связи, регулировавшие его сущность. Связи, существовавшие в предшествующую эпоху, которая ещё сохраняется на других территориях, были всего лишь связями буржуазного мира и буржуазной же морали. Поэтому нам кажется естественным и законным, что поднимаются некоторые проблемы молодёжи. Но ситуация должна рассматриваться в комплексе: всякое действенное решение должно иметь значение для всей системы — то есть, также и для молодежи как таковой, иначе результата не будет.

Но какие–либо положительные инициативы со стороны огромной массы молодежи Италии сегодня априори исключены. Когда они заявляют, что их не понимают, то единственное, что можно было бы ответить — это то, что здесь нечего понимать, и что если бы существовал естественный порядок, то речь шла бы о том, чтобы поставить их на место, более или менее как это делается с детьми, когда их глупость становится надоедливой, назойливой и нахальной. К чему сводится их антиконформизм, их «протест» или «восстание», сегодня уже видно: у них нет ничего общего с анархистами, жившими несколько десятилетий назад, которые по крайней мере думали, что знают идеи Ницше, Штирнера или других, которые в художественном плане и в плане концепции мира восхищались футуризмом, дадаизмом или Sturm und Drang, что первым стал продвигать Папини.

Сегодня среди нас мятежниками являются так называемая «вульгарная молодёжь» (sciapi) и битники. Среди их представителей встречаются фанаты обоих полов, обожающие повопить на концертах, фанаты так называемых «исполнителей» –эпилептиков, любители коллективных сборищ, где кричат «йе–йе» и дёргаются, как марионетки, поклонники shake, любители «записей» на дисках… Изучите лица этих людей, и у всех без исключения вы обнаружите рассеянное выражение лица или иные подобные признаки, начиная с их же идолов (мы можем сослаться на пару певцов и кумиров наших «битников»). Говоря об идеологическом восстании, мы видим, что эта молодёжь думает, что может «вести войну при помощи гитар». Их восхищает лозунг «занимайтесь любовью, а не войной», выдвинутый, кажется, посредственным пацифистским философом Б. Расселом. Что ж, если речь идёт о серьёзном восстании (ещё «без знамени», без минимальной способности возразить кому–то), как в случае североамериканских хиппи, считающих нынешнюю цивилизацию «разложившейся и бесчувственной, полной тоски, притворного благосостояния, конформизма и лицемерия» и не видящих путь выхода в себе самих, то разве такие «мятежники» не должны были бы, напротив, принять в качестве лозунга формулу доброго Маринетти «Война — единственная гигиена мира» и добавить такие мотивы, как «Слава атомной бомбе», чтобы сделать в конце концов наш мир tabula rasa?

С другой стороны, несомненно, что по прошествию ряда лет, столкнувшись с необходимостью что–то делать, с материальными и экономическими жизненными проблемами, эта ставшая взрослой «молодёжь» быстро адаптируется в стандартной профессиональной, производственной, общественной и супружеской рутине, благодаря чему перейдёт от одной формы ничтожества к другой.

Contro i giovani //Totalità, 10 июля 1967 г.

ИТАЛЬЯНСКИЕ ДЕВУШКИ

[…] Личная жизнь средиземноморских женщин почти без исключения ориентирована весьма односторонне, и, скажем честно, примитивнее по сравнению с мужчиной. Мы весьма далеки от того, чтобы превозносить маскулинизированную женщину или «подругу»: и всё же является фактом, что средиземноморская женщина почти всегда пренебрегает формированием собственной независимой жизни, своей личности, независимо от озабоченности сексом, — настолько, что может позволить в этой области определённую свободу и поддерживать линию беспринципности, сравнимую, например, с поведением берлинок, венок или датчанок.

Внутренняя же жизнь большой части наших девушек, напротив, исчерпывается как раз озабоченностью сексом и всем тем, что может служить для поддержания хорошего внешнего вида и привлечения мужчины в свою орбиту. Мы часто видели женщин и девушек, ещё державшихся за семью как за защитную ограду, но в то же время разрисованных и оснащённых так, как в северных странах не делают даже professionals. [48] И достаточно рассмотреть один момент, чтобы заметить, что, несмотря ни на что, их единственной заботой остаётся мужчина и отношения с ним. Это тем более явно, насколько всё это скрыто во всякого рода буржуазных ограничениях или в сознательном, рационализированном управлением уступками мужчине. К этому сегодня ввиду соответствующей склонности мужчин добавляются весьма понятные осложнения.

Каждый день на улицах большого города можно видеть, что девушка, проходящая перед группой молодёжи, сопровождается «интенсивным» разглядыванием — как будто бы вокруг так много дон Жуанов или изголодавшихся по женщинам мужчин, которые провели целые годы в Африке или Арктике. Она же, вовсе не делая тайны из всего своего женского качества, выражающегося во внешности, походке, одежде и так далее, принимает вид высшего равнодушия и «холодности» (даже если речь идёт о всякой ерунде; в ней трудно найти что–либо женское, кроме чисто биологического качества, будто бы она чисто случайно родилась женщиной) — до такой степени, что наблюдатель подобных комических сцен мог бы всерьёз спросить, действительно ли все они не могли придумать ничего лучше.

Некоторый тип мужчин — к сожалению, очень распространённый среди нас — из–за непосредственного и, скажем честно, примитивного характера своих эротических наклонностей пугает женщину и вынуждает её к защите, тем самым поощряя всяческие вредные осложнения: вредные, в первую очередь, для него самого. Когда женщина, с одной стороны, думает только о возможных отношениях с мужчиной и о впечатлении, которое она может произвести на мужчину, а с другой — чувствует себя желанной и преследуемой добычей, она должна быть очень внимательна к каждому фальшивому шагу и адекватно «рационализировать» все свои отношения и уступки.

Но, даже оставляя в стороне эти внешние обстоятельства, в которых виноват мужчина, распространённому женскому типу всё же свойственно по–настоящему фальшивое поведение. Можно утверждать, что в 95 % случаев, когда девушка уже внутренне готова сказать «да», она почувствовала себя бы удручённой, если бы стала вести себя соответственно решительно, не обрекая мужчину на целый ряд сложностей эротико–сентиментальной viacrucis. [49] Она боится, что иначе не будет выглядеть «серьёзной» или «приличной», тогда как с высшей точки зрения именно такая неискренность и искусственность является признаком малой серьёзности. На аналогичной основе развивается смешная практика флирта, ритуал «комплиментов», «ухаживаний», обязательной «галантности» в стиле «может быть, да, может быть, нет». И если во всём этом, почти что в психологической проституции, мужчина не чувствует оскорбление своего достоинства, которое, в конце концов, должно было бы заставить его спросить самого себя, стоит ли игра свеч, то это демонстрирует влияние, которое оказали на наш пол не самые лучшие расовые компоненты.

То, чем женщина может быть соответственно и, так сказать, в натуралистическом плане, как «жена» и «мать», мы здесь не будем обсуждать. Однако несомненно, что в том, что касается всего остального, итальянской девушке во многом стоило бы «исправиться» согласно стилю искренности, ясности, смелости, внутренней свободы. Это, естественно, невозможно, если мужчина не поможет ей в первую очередь почувствовать, что, при всей своей важности, любовь и секс могут быть только частью, подчинённой высшим интересам; и, во–вторых, прекращая всё время изображать дон Жуана или человека, который никогда не видел женщину: потому что, нормальным образом, в паре именно женщина должна искать и просить мужчину, а не наоборот. […]