Дети Дюны - Герберт Фрэнк Патрик. Страница 11

Снаружи наступила ночь, но в комнате не было окон, освещение ее зависело от светящихся шаров, развешанных вверху по углам.

— Многие из тех, кого мы взяли, были людьми Алии, — подал сигнал Хэллек, наблюдая за лицом Джессики, когда говорил вслух, — сообщи ей, что допрос все еще продолжается.

— Все было так, как вы этого хотели, — ответила Джессика, сигнализируя пальцами. Она кивнула головой и дала открытый ответ:

— Я жду полного доклада, когда вы насладитесь, Гурни.

— Конечно, Моя Госпожа, — сказал он, и его пальцы продолжали:

«Есть еще и другое, что очень тревожит. После большой дозы наркотика, некоторые из наших пленных говорили о Джакуруту, и, когда они назвали это имя, они сразу умерли».

«Вынужденная остановка сердца?» — спрашивали пальцы Джессики. — «Ты освободил кого-нибудь из пленных??

«Нескольких, моя госпожа, тех, которые как отбракованный скот». Его пальцы быстро задвигались: «Мы подозревали, что это вынужденная остановка сердца, но сейчас в этом уверены. Вскрытие трупов еще не завершено. Я думаю, что ты знаешь об этом предмете под названием Джакуруту, и поэтому немедленно пришел».

«Мой Герцог и я всегда думали, что Джакуруту — это интересная легенда, основанная, возможно, на факте», — говорили пальцы Джессики, и она нисколько не выразила страдания, когда говорила о давно умершем возлюбленном.

— Будут ли какие-нибудь указания? — спросил Хэллек, говоря вслух.

Джессика точно так же ответила, сказав ему вернуться на посадочное поле и доложить, когда у него будет точная информация, но ее пальцы говорили совершенно о другом: «Возобнови контакты со своими друзьями среди контрабандистов. Если существует Джакуруту, они проявят себя продажей спайса. Кроме как у контрабандистов они не могут достать его».

Хэллек слегка наклонил голову, в то время как его пальцы говорили: «По ходу дела я все это уже решил, моя госпожа». И исходя из своего жизненного опыта, он добавил: «Будь внимательна и осторожна здесь. Алия твой враг, и большинство из духовенства на ее стороне».

«Но не Джавид», — ответили пальцы Джессики. «Он ненавидит Атридесов. Не каждый это распознает, но знаток сразу мог бы это раскрыть, я довольна им. Он замышляет заговор, а Алия не знает об этом».

— Я назначил дополнительную охрану к вашей персоне, — сказал Хэллек, говоря вслух, не обращая внимания на недовольство, которое выражали глаза Джессики. «Есть опасность, я уверен. Ты здесь проведешь ночь??

«Мы позже отправимся с съетч Табр», — сказала она и подумала, стоило ли ему говорить, чтобы он не присылал дополнительной охраны, но она промолчала. Предчувствиям Гурни стоило доверять. Большинство Атридесов знало об этом, одинаково к его удовольствию и горечи. «У меня еще одна встреча — с Магистром Послушничества, на данный момент, — сказала она. -Это последнее, и я с удовольствием покидаю это место».

Глава 8

Он называл себя Проповедником, и многих на Арракисе охватывал жуткий страх, что он, может быть, и есть Муад Диб, вернувшийся из пустыни, и что он вовсе не умирал. Муад Диб, возможно, жив; разве кто-нибудь видел его тело? Во всяком случае, вообще кто-нибудь видел, что пустыня поглотила какое-либо тело? Но все же — Муад Диб? Даже могло быть какое-то сходство, но никто, кто жил в то время, не пришел и не сказал: «Да, я видел, это был Муад Диб. Я знаю его».

Однако… Как и Муад Диб, Проповедник был слепой, его глазные впадины были черными, и по шрамам можно было определить, что он когда-то получил сильный ожог. Его голос был настолько сильным, что, казалось, проходил внутрь и требовал ответа из глубины души. Многие замечали это. Он был худой, этот Проповедник, его обтянутое кожей лицо было покрыто шрамами, волосы были седыми. Но пустыня делала такое со многими людьми. Вам стоит только посмотреть вокруг и увидеть доказательства этому. Был еще другой факт для споров: Проповедника всегда водил молодой Свободный, который, когда его спрашивали, отвечал, что он работает по найму. Спорным был вопрос, что Муад Диб, зная будущее, не нуждался до конца своих дней в сопровождающих, когда горе полностью овладело им. А потом ему понадобился поводырь, все это знали.

Проповедник появился на улицах Арракиса однажды зимним утром, держа смуглую, в набухших венах, руку на плече молодого поводыря. Парень, который представился как Ассан Тарик, двигался сквозь пахнущую камнем пыль утренней толчеи, ведя своего подопечного с отработанной ловкостью рожденного кроликом, ни на миг не теряя контакта с ним.

Все обратили внимание, что слепой носил традиционную бурку, надетую поверх стилсьюта, на котором была метка, означающая, что этот костюм был сделан в пещерах съетча в самой глуши пустыни. Его одежда вовсе не имела неопрятный вид. Трубка для носа, которая собирала влагу во время выдоха, чтобы потом переправить ее под нижние слои бурки, была замотала шнуром, и это был совершенно черный шнурок, который редко встречался. Защитная маска стилсьюта, закрывавшая нижнюю половину лица, имела зеленые пятна, вытравленные песчаным ветром. Одним словом, этот Проповедник был фигурой из прошлого Дюны.

Многие люди, толпившиеся тем зимним утром на улицах, видели, как он шел. В конце концов, этот слепой Свободный оставался просто реликвией. По Закону Свободных слепого отправляли к Шаи-Хулуду. Слово Закона, хотя оно в это современное, смягченное водой время мало почиталось, оставалось неизменным с первых дней его существования. Слепые были подарком Шаи-Хулуду.

Их оставляли в открытой пустыне для того, чтобы их сожрали огромные черви. Когда все было закончено, появлялись рассказы, которые распространялись по городам, — это всегда делали в тех местах, где все еще правили самые большие черви, их называли Стариками Пустыни. Вот почему слепой Свободный вызывал любопытство, и люди останавливались, чтобы поглазеть на эту страшную пару.

Мальчик выглядел лет на 14, один из новеньких, который носил современный костюм; его лицо было открыто иссушающему воздуху. У него были утонченные черты лица, голубые, включая белки, от спайса глаза, небольшой нос, и тот безобидный взгляд невинности, который так часто скрывает циничные знания в молодости. Как противоположность, слепой был напоминанием времен, почти позабытых, — он делал большие шаги, и его выносливость говорила о том, что многие годы он провел в песках, сквозь которые шел на своих ногах или верхом на плененном черве. Он гордо и неподвижно держал голову, что было характерно для многих слепых. Он слегка поворачивал голову только в тех случаях, когда настораживал ухо, услышав какой-нибудь необычный звук.

Эта страшная пара шла целый день, минуя толпы любопытных, и, наконец, добралась до ступеней, которые вели к эскарпу, где находился Дворец Алии, что-то типа пристройки к Крепости Пола.

Проповедник и его юный проводник поднялись по ступеням до третьей террасы, где пилигримы Хаджжа ждали, когда утро откроет над ними гигантские двери. Это были двери довольно большие, в них спокойно мог поместиться целый собор, принадлежащий какой-либо древней религии. Надо сказать, что когда пилигримы проходили через них, их душа значительно уменьшалась — до такой степени, что свободно могла бы пройти сквозь игольное ушко и взойти на небеса.

На краю пятой террасы Проповедник повернулся, и, казалось, что он огляделся вокруг, видя своими пустыми глазами щегольских жителей города, некоторые из них были крестьянами, одетыми в нечто, напоминающее стилсьюты, но это было только декоративной бутафорией; видя жаждущих пилигримов, которые только что покинули воздушный транспорт и ждали этого первого шага к посвящению, что будто бы гарантировало им место в раю. Терраса была шумным местом: там были вероисповедующие Духа Махди в зеленых одеяниях, они носили живых ястребов, которых научили выкрикивать «взывание к небесам». Пищу продавали горластые продавцы. Для продажи предлагали много всяких вещей; голоса как будто хотели перекричать друг друга: там был Тарот Дюны со своими буклетами комментариев, отпечатанных на шигавире. У одного продавца были экзотические кусочки одежды «с гарантией того, что до них дотрагивался сам Муад Диб!» У другого были бутылочки с водой, «заверенные, что они из съетча Табр, где жил Муад Диб». Отовсюду слышались разговоры более чем на ста диалектах Галаха, чередующиеся родные гортанные звуки и писклявые звуки языков с дальних планет, которые были собраны под крышей священной Империи. Шуты и карлики в ярких одеждах с ремесленных планет Тлейлаксу сновали туда-сюда в толпе. Можно было увидеть худые и толстые лица; лица, одутловатые от воды. Неровный шум шагов исходил от покрытия из пластали, которым были накрыты широкие ступеньки. И время от времени из этой какофонии звуков слышался причитающий голос, произносивший молитву: