Принцесса по приказу (СИ) - Каблукова Екатерина. Страница 28
Вокруг белели куски ткани: спасаясь от зноя, люди графа натянули небольшие тенты и теперь дремали под ними, не повезло лишь часовым: обливаясь потом, они с завистью посматривали на более удачливых товарищей. Я аккуратно прошла мимо, стараясь не привлекать к себе внимания.
Сам граф обнаружился за одной из колонн. Опираясь на нее спиной, он что-то быстро зарисовывал в уже знакомый мне альбом. Услышав шаги, он стремительно обернулся:
- А, это вы!
Листы опять рассыпались. Один из них упал мне под ноги. Я наклонилась, чтобы поднять его. Это был набросок. Полуразрушенная колонна, над которой висел молодой месяц. Я бросила быстрый взгляд на графа. От меня не укрылось, что он слегка напрягся. Я протянула ему набросок:
- Очень красиво. Вы рисуете?
- Вы мне льстите. Боно - вот кто действительно заслуживает восхищения, это же, - он небрежно спрятал рисунок в альбом, - скажем так… развлечение в память о прошлом.
- Да, вы же рассказывали, что хотели стать художником, - кивнула я, вспомнив ту прогулку.
- Что сподвигло вас выйти из шатра в такую жару? – он явно не хотел обсуждать свое прошлое.
- Наверное, скука, - я решила не лукавить. Рой фыркнул:
- Стоило догадаться.
- А еще желание извиниться за свои слова. Поверьте, я не считаю ваше покровительство честью… тем более - сомнительной, - набралась я смелости, он скептически посмотрел на меня, и я поняла, что сказала не совсем то, что хотела, - Вернее, должно быть, для многих женщин это честь, но…
Он выставил руку вперед, прерывая:
- Прошу вас, не продолжайте, пощадите мое чувство гордости! Давайте смилуемся друг над другом и решим, что я злился лишь на Боно, распустившего язык!
- Чувство гордости? – переспросила я.
- Угу. Вы только что дали мне понять, что абсолютно не раскаиваетесь в своих словах, тем не менее ваше зависимое от меня положение обязывает вас принести извинения.
Я недоверчиво рассмеялась:
- Вы так хорошо успели меня изучить?
- Нет, - он покачал головой, - Мне кажется, я вас совсем не знаю…
В серых глазах мелькнула грусть, но Рой, вдруг посмотрев на свой альбом, тут же продолжил:
- Знаете… а вы могли бы мне попозировать?
- Что?
- Попозировать. Все равно жара, а реки рядом нет, - он многозначительно посмотрел на меня. Я слегка покраснела:
- Вы теперь все время будете вспоминать мне об этом?
- Только в особых случаях, как этот, - галантно уверил он, беря меня за руку и увлекая вновь к ручью, - Здесь будет удобнее. Можете сесть на край и наклониться к воде? Опустите туда руку… нет, выньте… нет все-таки опустите, но только пальцы…
- Вы уж определитесь, - посоветовала я, слегка возмущенная такой бесцеремонностью, но он лишь хмыкнул в ответ, присматриваясь. Затем распустил мне волосы, быстро уложил пряди на плечо и расположился на квадратном каменном блоке, торчавшем неподалеку.
Время тянулось очень медленно. Тело затекло. На любую мою попытку шевельнуться, Рой хмурился, бурчал себе под нос, и я вновь замирала. Он то и дело что-то стирал рукой, затем принимался вновь рисовать.
Я послушно позировала, не решаясь возразить. От ручья веяло прохладой, сладкий запах цветов и сухой травы разливался в полуденном зное. Где-то вверху перекликались часовые. Рой все чиркал грифелем по бумаге, я сидела на краю, стараясь не шевелиться.
Опомнилась я, когда все тело уже онемело от неподвижности и холода, идущего от ручья:
- Рой, пожалуйста…
Он нахмурился, наконец, отрывая взгляд от бумаги, посмотрел на солнце, перевалившее на другой край неба, и вздрогнул:
- Пресветлый создатель! Я же вас совсем замучил!
Он подскочил ко мне, помогая подняться. Я с наслаждением потянулась, разминая затекшие мышцы:
- Можно посмотреть, что получилось?
Мне показалось, что граф смутился, затем он пожал плечами и, подобрав многострадальный альбом, протянул мне рисунок.
Девушка сидела на краю фонтана. Четкий профиль. Распушенные волосы, падающие на плечо. Одна рука опущена в воду, другая придерживала сползающую с груди ткань. Спина была полностью обнажена, ткань мягкими складками обрамляя ее, подчеркивая совершенство линий. Я изумленно посмотрела на Роя:
- Это… это действительно очень красиво…
- Это вы очень… - он не договорил, притягивая меня к себе, затем заглянул в глаза, спрашивая разрешения. Дыхание перехватило. Он был очень близко, его губы почти касались моих, но он все еще ждал позволения, опасаясь, что я могу его оттолкнуть. Я замерла, а затем сама потянулась к нему, зарываясь пальцами в его волосы. Он еле слышно выдохнул и притянул к себе. Мир перестал существовать. Были лишь крепкие руки мужчины, до боли сжимающие в своих объятиях, его губы, жадно прильнувшие к моим, словно он желал выпить мое дыхание, его тело, про которому пробегали волны дрожи. В этот миг ничего более не существовало, кроме нас двоих, стоящих в объятиях друг друга.
- Мэссэр граф! – голос Далии развеял магию. Женщина стояла и недовольно смотрела на нас, - Боно вас ищет!
Граф зло прищурился:
- Да неужели? Полагаешь, он сообразит, зачем?
- Полагаю, мэссэр, вы это сообразите! – она перевела многозначительный взгляд на меня, затем на рисунок, давно валяющийся на траве, ее глаза распахнулись, - Вы опять за старое?!
- Придержи язык! – оборвал её Рой, поднимая альбом, - То, что твоя мать была моей кормилицей, не дает тебе право…
Он осекся, резко развернулся и направился в сторону лагеря. Далия с укором посмотрела на меня:
- Мадонна, вам не стоит позволять мэссэру графу такое!
- Вы уж все как-то определитесь! – рявкнула я, окончательно разозлившись, - А еще лучше – оставьте меня в покое!
Лицо женщины окаменело. Она заученно поклонилась и пошла вверх по холму.
На негнущихся ногах я подошла и вновь присела на камень, опустила руки в холодную воду, плеснула на горящее лицо. Ноги подкашивались, а голова кружилась. Поцелуи Роя не шли ни в какое сравнение с тем, что я испытывала раньше.
У меня были мужчины, но Макса я просто терпела, поскольку… да кто его знает, почему я так долго его терпела, иногда он был забавным, иногда – смешным, до Макса... несколько случайных эпизодов, скорее, из любопытства, нежели от больших чувств. Я вновь зачерпнула воды и опустила в нее лицо.
Кто-то деликатно кашлянул. Я подняла голову. Один из воинов нашего отряда. Я все еще не знала их имена. Он бесстрастно он сообщил, что мэссэр граф поменял планы, и мы выезжаем на закате.
Глава 8
На следующий день еще до полудня мы достигли реки, которая проходила по границе двух государств. Все это время мы с Роем не обмолвились и словом. Вернее было сказать, что он делал вид, что не замечает меня, упрямо гоня своего коня вперед по пыльной дороге. После заката мы ехали почти полночи, пока лошади не стали спотыкаться. Лишь тогда граф распорядился сделать короткий привал, чтобы с рассветом вновь нестись вперед, то и дело осаживая коня и с недовольством оглядываясь на нас. Меня он явно избегал.
Недоумение сменилось досадой, а потом и самой настоящей обидой. Теперь я начала испытывать неловкость и за свое поведение у реки, и за тот поцелуй.
Своим безразличием он словно показывал, что для него все это – лишь приятное времяпрепровождение, не более. Напрасно, вернувшись в лагерь, я пыталась поймать его взгляд, он делал вид, что меня просто не существует. Стремясь выместить досаду хоть на чем-то, я сорвала и долго топтала его перчатки, затем подобрала и отшвырнула в дальний угол. Я уже собиралась отказаться и от того, чтобы ночевать в шатре, но потом решила все-таки не пренебрегать удобствами. Перчатки пришлось подобрать и отряхнуть. Вид у них был плачевный. Далия с сочувствием наблюдала за мной. Понимая, что зря обидела ее, я начала первой:
-Далия, кажется, я была очень резкой сегодня днем…
- Ничего страшного! - с готовностью откликнулась она, - Я все понимаю!
- Спасибо! – я с досадой посмотрела на перчатки и снова отшвырнула их. Настала очередь служанки подбирать и отряхивать.