Бесконечный Марс - Бакстер Стивен. Страница 9
– Да, но они взяли неправильный ракурс, – фыркнул Уиллис. – Небо там совсем не такого цвета.
Салли посмотрела на своего отца. Если эта посадка на Марсе была первой, то откуда ему это известно? Но она давно уяснила себе, что выспрашивать у него что-либо не стоит и пытаться.
– Понимаете, сам зонд – это на самом деле лишь тестовый этап, – ответил Рауп. – На данный момент мы просто отработали двигательную технологию. С помощью Дыры можно много чего сделать. Мы откатали многоступенчатую ядерную ракету – инерциальный термоядерный синтез, если вам знакома эта технология, – и с этими детишками мы доберемся до Марса за несколько недель вместо семи, восьми или девяти месяцев, в зависимости от противодействия…
Салли ничего не знала и не заботилась о ядерном ракетостроении, но фотографии привлекли ее внимание. На одной был изображен диск, по-видимому, весь Марс, вид из космоса – но это был не тот Марс, который она помнила по фотографиям НАСА с Базовой Земли. Этот Марс был линяло-розовый, с прожилками кружевных облаков и серо-стальными пятнами, поблескивающими на солнце: озера, океаны, реки. Жидкая вода – на Марсе, – видимая из космоса. И зелень – зелень, свидетельствующая о жизни.
– Я же говорил тебе, – сказал Уиллис. – Это другой Марс.
– Понимаете, вы видите Марс из вселенной Дыры. Вселенной, которая находится в одном шаге отсюда, – пояснил Рауп, вернувшись к своим отработанным интонациям. – Изображения передаются на Кирпичную Луну, нашу станцию в Дыре. У нас есть хитрая система передачи пакетов данных через переход на нашу базу здесь. Наш Марс – это замороженная пустыня. А этот Марс, Марс Дыры, что-то вроде Аризоны, только на большей высоте. «Посланники» подтвердили, что атмосферное давление там выше. По поверхности этого Марса можно ходить, вооружившись лишь защитной маской и солнцезащитным кремом.
На этом этапе запусков нам не повезло, что спускаемые «Посланники» прибыли посреди худшего сезона штормов, который нам доводилось видеть с начала наблюдений за Марсом из Дыры, лет за десять, а то и больше. Никаких пыльных бурь – здесь к вашим услугам дождь, снег, град и молнии. Контроллеры не рискнули соваться в этот водоворот, и несколько недель камеры орбитальных аппаратов не отсылали назад ничего, кроме изображений молний. Но сейчас буря успокоилась, и планировщики миссии, очевидно, согласились пойти на посадку. Мы ждали лишь изображений, чтобы стабилизировать…
В этот момент техники и ученые возбужденно сгрудились вокруг телевизионных мониторов и планшетов. Изображение прямой трансляции прояснилось, как будто метель наконец выдохлась. Салли увидела бортик небольшого самолета, стоящего на поверхности, покрытой вроде бы мокрым красным песком, словно пляж, открывшийся после недавно отступившего прилива. Камера, судя по всему, была установлена на самом самолете: она ясно видела звезды и полосы, размашисто нарисованные на его корпусе.
Затем камера развернулась от него, показав неглубокую долину с бегущей речушкой и жесткой на вид серо-зеленой растительностью, облепившей берега. Живой Марс.
Очкарики, сидевшие вокруг, разразились радостными криками.
Салли с отцом и Раупом удалились в маленький буфет.
– Вот что, папочка, хватит с меня космических трофеев и туманных замечаний. – Салли посмотрела на своего отца и начала загибать на руке пальцы. – Значит, так, можно не по порядку. Объясни мне, зачем ты хочешь отправиться на Марс? Как собираешься туда добираться? И с какой радости я должна отправиться с тобой?
Он проницательным взглядом смотрел на нее. Ему было уже семьдесят лет, и морщинистое его лицо выглядело так, будто обтянуто дубленой кожей.
– Я объясню кое-что. Самое основное. Я хочу попасть на этот Марс, Марс в Дыре, потому что это не просто Марс. И даже не потому, что это Марс с совершенно другим климатом. Это Долгий Марс.
Она задумалась.
– То, что ты сказал… Долгий Марс. Ты имеешь в виду, что там можно переходить?
Он утвердительно кивнул.
– Но как ты узнал?.. Нет, не надо, не отвечай.
– Есть кое-что особенное, что я ищу и ожидаю там найти. Потом увидишь. Но сейчас самое главное то, что если мир Долгий, то в нем должен содержаться разум. Разумная жизнь. – Он взглянул на нее. – Ты ведь понимаешь, что это значит? Теория Долгой Земли, сочетание сознания и топологии…
У нее отвисла челюсть.
– Так, стоп. Вернемся назад. Ты сбросил на меня свою очередную концептуальную бомбу. Разумная жизнь? Ты нашел разумную жизнь на Марсе?
– Не на Марсе. На одном из них. – Он выглядел раздраженным. – И не нашел, а сделал вывод о неизбежности ее существования. Ты всегда небрежно формулировала свои мысли, Салли.
Уязвленная, она инстинктивно хотела ответить ударом на удар, как делала всегда, с тех пор как стала достаточно взрослой и утверждала собственную индивидуальность. Ее ответ прозвучал провокационно:
– Мелланье бы с тобой не согласился. Насчет разума и Долгой Земли, что Долгий мир – это почему-то продукт деятельности сознания.
– А, этот мошенник, – он пренебрежительно махнул рукой. – Что касается того, почему ты должна пойти со мной… черт возьми, а почему нет? – Он оглянулся на умников в баре, шумно отмечающих свой триумф. – Только посмотри на этих головастиков. И я знаю тебя, Салли. Тебе ведь больше нравилось, как все было до Дня перехода, когда Долгая Земля принадлежала только нам, правда? Или, во всяком случае, Долгий Вайоминг. Пока я не придумал Переходник, я не мог переходить сам, для этого мне нужна была ты, но…
– Ты тогда читал мне. Истории о других мирах Толкина, Нивена и Несбит. А я притворялась, что это все там, куда мы направлялись…
Она замолчала. Ностальгия всегда вызывала у нее ощущение собственной слабости.
– А сейчас все заполнено охламонами вроде этих. Не в обиду тебе, Эл.
– Ничего страшного.
– Салли, я знаю, что ты и сейчас много времени проводишь одна. Неужели ты не хочешь попасть в новый мир, неосвоенный, пустой, не считая нас самих… ну ладно, нас и еще нескольких марсиан? Оставить на время человечество…
И Лобсанга, подумала она.
Рауп склонился вперед, потный и раздражающе назойливый.
– Что касается того, как нам туда попасть. Может быть, вам уже сказали, что космическая программа, над которой мы здесь работаем, развивается гораздо быстрее, чем на Земле. Конечно, мы можем опираться на все, что узнали они, и повторно это применить…
– Ближе к делу, шумоголовый.
– Дело в том, что мы готовы к полету. Первый пилотируемый космический аппарат на Марс. Он ожидает на Кирпичной Луне, в шаге отсюда, в Дыре. Мы хотели подождать, пока не получим подтверждения планетарных атмосферных условий и всего остального от этих автоматических спускаемых аппаратов. Но теперь, когда они у нас есть…
– Мы? А кто конкретно собирается в эту экспедицию?
Рауп выпятил грудь и приподнял свой здоровенный живот.
– В нашем экипаже будет трое, так же как в миссии «Аполлон». Ты, твой отец и я.
– Ты.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – вмешался Уиллис. – Но ни ты, ни я – мы не астронавты, Салли…
– Так же как и этот надувной шар. Пап, без вариантов – я не смогу провести несколько месяцев в жестяной коробке с этим парнем.
– У тебя есть альтернатива? – спросил Уиллис невозмутимо.
– Парень по имени Фрэнк Вуд тут еще болтается?
Глава 3
Захочет ли Фрэнк Вуд полететь на Марс?
В 2045-м Фрэнсису Полу Вуду, ВВС США (в отставке), шел шестьдесят второй год. А полететь в космос он мечтал с самого детства.
Ребенком он странным образом сочетал в себе спортивного фаната, инженера-любителя и мечтателя. Его воодушевляли родители и дядя, который писал о космических исследованиях и давал ему читать книги из своей библиотеки старой научной фантастики, от Азимова и Клемента до Кларка и Герберта. Но к тому времени, когда его мечты начали принимать реальные очертания, авария «Челленджера» [13] уже успела войти в историю, случившись незадолго до того, как ему исполнилось два года.