Культура, стремящаяся в никуда: критический анализ потребительских тенденций - Ильин Алексей Николаевич. Страница 46

Следует добавить, что, помимо образования, науки и культуры, сфера медицинского обслуживания тоже должна быть изъята из коммерческого сектора. Если же она коммерциализирована, то вместо хотя бы примерно равного оказания помощи всем гражданам страны живет и здравствует «цивилизованный» неолиберальный принцип «плати или умирай», который также подчеркивает огромный разрыв между бедными и богатыми слоями общества: тот, кто способен платить, получает самое качественное медицинское обслуживание, а тот, у кого деньги отсутствуют, сам виноват. Банковскую систему тоже должна постигнуть участь национализации. В ином — современном коммерциализированном — случае она ориентируется не столько на национальные интересы и поддержку реального производственного сектора, сколько служит частому олигархическому капиталу и занимается позорным ростовщическим делом, спекулируя на процентных ставках и прочих денежных операциях. Соответственно, экономика непосредственным образом связана с той деятельностью, которая на протяжении многих веков презиралась — ростовщичеством. Деньги призваны рождаться в процессе производства, а не в процессе кредитования и прочих финансовых спекуляций. Сегодня же быть ростовщиком стало прибыльно и престижно. Здесь уже стоит говорить не только об экономической, но и о культурной инверсии. И в эту инверсивность вносят свой вклад либералы, когда ведут речь о непонятной необходимости брать кредиты у иностранных кредиторов, то есть брать чужие деньги на время, а свои отдавать навсегда. В общем, далеко не все сферы человеческой деятельности имеет смысл отдавать в частные руки и ставить на бизнес-поток.

Учитывая низкий уровень современного образования, оно не предоставляет необходимой широты кругозора и глубины знаний, что, в свою очередь, едва ли может актуализировать в человеке здоровый и зрелый критицизм. Выпускниками учебных заведений должны быть люди, обладающие прежде всего хорошо отточенным методологическим мышлением, а не фактуальными знаниями, которые мало поддаются практическому использованию, быстро устаревают (особенно в эпоху стремительного роста знания) и едва ли создают плацдарм для независимости мышления. Сегодняшняя эпоха характеризуется не только лихорадочным ростом знания, но и быстрым устареванием прошлых истин, которое происходит зачастую быстрее, чем процесс их усвоения во время обучения. Встречаются люди, которые имеют достаточно обширные знания, но у них отсутствует знание того, как эти знания применить, что говорит о недостатке соразмерности их компетентности и социальной адекватности. Так что в сегодняшнем образовании мы находим такие взаимосвязанные проблемы, как редукция знания, устаревание знания и его излишняя фактологичность в ущерб методологичности. Знание большого числа фактов вовсе необязательно сопряжено с хорошим умением их анализировать, с методологической глубиной.

Настоящее образование призвано не столько создавать узконаправленного специалиста (вспоминается шутка про двух специалистов — один по правой ноздре, а другой по левой), а способствовать формированию у учащегося строгого мышления, последовательности в умозаключениях, многостороннего и глубокого мировоззрения, осмысления сущности фундаментальных процессов и их взаимосвязей, а не разрозненных и бессвязных фрагментов. Его мышление должно не ограничиваться профессиональной областью, а быть более масштабным. Специалист узкого профиля создается обучением. Обучение просто нашпиговывает его знаниями и умениями осуществлять профессиональную деятельность. Описание аналогичной модели такого специалиста мы находим у Ортеги-и-Гассета. Испанский философ уподобляет его человеку массы, называя его невеждой во всем, что не входит в его узкую специальность; вместе с тем он хорошо знает свой крохотный уголок вселенной. Ему свойственны амбиции и авторитет, с которыми он ведет себя во всех незнакомых ему вопросах^[112]. Нарисованный Ортегой портрет напоминает образ современного консьюмера. Системе образования непозволительно строиться на узкой области знаний, равно как и на «лоскутном одеяле» (сейчас много говорят про реформу ограничения образования предметами по выбору), ибо особой значимостью обладают не только внутренние содержания различных научных областей в отдельности, но и междисциплинарные стыки; именно на них совершается много современных научных открытий.

Образование же — более широкая категория, чем обучение. Оно не только способствует становлению высококлассного специалиста, но человека думающего и человека гуманного. А во всем мире, в том числе и в России, хороших специалистов много, достаточно людей обученных, но мало людей поистине образованных, умеющих думать, критически осмыслять действительность, руководствующихся не сиюминутными страстями и низкими помыслами, а высокими ценностями.

Я не говорю о том, что по-настоящему образованный человек должен обладать энциклопедическими знаниями. В информационную эпоху с присущими ей тенденциями стремительного накопления информации, роста научного знания, дифференциации наук и расширения специализаций интеллектуалов, по большому счету, не существует. Невозможно охватить необъятное, невозможно разбираться во всем; современный человек обнаруживают свою компетентность в основном в какой-то узкой области, а потому вынужден постоянно учиться. Чем дальше идет прогресс знаний, тем сильнее узкая специализированность. Соответственно, человек вынужден делегировать свое мнение профессионалам в тех областях, которые охватить не способен; это экономит личные усилия и время. И здесь как раз играет роль наукоемкая реклама и пропаганда от лиц, которые якобы разбираются в области пропагандируемого товара и которым поэтому необходимо верить.

Роль интеллектуала сегодня аморфна не только потому, что, по сути, вышла из почета, но и потому, что в век информатизации категория «интеллектуал» утратила значение. Если раньше, например в эпоху Нового времени, таким высоким словом можно было назвать человека, условно говоря, прочитавшего несколько сотен книг — единственных существовавших тогда книг — то теперь не хватит жизни на то, чтобы проштудировать всю имеющуюся литературу хотя бы по какому-то узкому вопросу. Но это не означает, что образованность человека измеряется сугубо количественными показателями. Равно как это не указывает на необходимость поставить крест на проблеме интеллектуального (и духовно-личностного, так как культура и нравственность есть неотъемлемые аспекты человеческой образованности) развития человека.

Имеет смысл в образовательной сфере создавать плацдарм для усвоения студентами не просто знаний, а знания о знаниях — того самого методологического базиса, выраженного в принципе «учись учиться» (или в более актуальном для современности варианте «учись дифференцировать знание и псевдознание, а также находить межпредметные связи»). Образование должно формировать методологию мыследеятельности, навык самостоятельного обучения и самостоятельного научного мышления, который позволит существовать в современном неопределенном мире, делать выбор и брать на себя ответственность за него, проявлять гражданственность и т. д. Именно благодаря возрастанию роли знания в социуме, а значит, и роли методологически грамотного образования, следует говорить и об огромной ответственности образовательного сектора. Сегодня качество образования зависит не от объема знаний, а от способности ориентироваться в глобальном информационном пространстве, от способности отделять зерна от плевел, от способности не тонуть в потоках информации и псевдоинформации, от способности целостно и систематично, а не фрагментарно, осмыслять действительность и адаптироваться к меняющемуся миру. «Укорененное» образование, данное раз и навсегда, не позволяет адаптироваться к рынку труда и быту в силу своего устаревания на фоне «убыстряющейся реальности» с ее текучими условиями и правилами, которые меняются непосредственно в процессе бытия. Согласно А. Менегетти, общества, «не обладавшие психической зрелостью, хотя и пытались контролировать ход вещей, оказались разрушены собственными «генераторами силы». Великие изобретения требуют превосходящих их потомков»^[113]. Учиться приходится постоянно. Поэтому и возникает необходимость в постижении методологичности образования, которая дает возможность готовиться к будущему так, чтобы быть к нему готовым. Образование же как процесс представляется в виде эскизного и принципиально незавершаемого проекта, который простирается во всю жизнь и потому сопрягается с самообразованием и дает для его поддержания толчок.