Еретики Дюны - Герберт Фрэнк Патрик. Страница 85
«И все это во имя модернизации».
Позади нее Вафф шевельнулся и прокашлялся.
Одраде не обернулась. Две Сестры-охранницы знали, что она делает и не подали никакого знака. Нарастающая нервозность Ваффа была всего лишь подтверждением, что все идет хорошо.
Но у Одраде не было чувства, что все на самом деле идет хорошо.
Она продолжала рассматривать вид из своего окна, как всего лишь еще один тревожный симптом этой беспокойной планеты, Туек, припомнила она, не любил этой модернизации своего города. Он жаловался, что надо найти какие-то способы это остановить и сохранить старые приметы местности. Заменивший его Лицевой Танцор продолжал гнуть ту же линию.
До чего же похож на самого Туека этот новый Лицевой Танцор. Думают ли Лицевые Танцоры сами за себя или просто играют свои роли согласно приказаниям своих Господинов? Они все еще бесплодные мулы, эти новые? До какой же степени отличаются эти новые Лицевые Танцоры от полноценного человека?
Одраде тревожило то, что было связано в обманом.
Советники ложного Туека — те, кто были замешаны в так называемом «тлейлаксанском заговоре», — высказывались за общественную поддержку модернизации и открыто злорадствовали, что наконец они берут верх. Альбертус регулярно докладывал все Одраде. Каждый новый доклад все больше ее тревожил. Даже явное раболепие Альбертуса тревожило ее.
— Разумеется, советники не имеют в виду действительно общественную поддержку, — говорил Альбертус.
И она могла только соглашаться. Поведение советников сигнализировало, о мощной поддержке их средним звеном жречества и тех карьеристов, которые на воскресных вечеринках отпускали остроты о своем Разделенном боге… среди тех, кто был задобрен запасом спайса, найденном Одраде в Съетче Табр.
Девятьсот длинных тонн! Полугодовой урожай пустынь Ракиса. Даже треть такого запаса представляла значительный вклад в становление новых взаимоотношений.
«Мне бы хотелось, чтобы я никогда тебя не встречала, Альбертус».
ПРЕСМЫКАЮЩИЙСЯ ЛЬСТЕЦ!
Она прежде хотела восстановить в нем того, кто заботится. То, что она сделала на самом деле, легко распознавалось любым, владевшим знанием Защитной Миссионерии, которая разрушала людскую независимость. Такова, однако же, всегда была ее цель: делай последователей, послушных нашим нуждам.
Слова Тирана в тайном помещении крепко подхлестнули страхи Одраде за будущее Ордена.
«Я завещаю вам мой страх и мое одиночество».
С расстояния в тысячелетия он посеял в ней сомнение так же уверенно, как она посеяла их в Ваффе.
Она видела вопросы Тирана, словно они были начертаны светящимися красками перед ее внутренним взором.
«С КЕМ ТЫ ОБЪЕДИНЯЕШЬСЯ?»
«Действительно ли мы не больше, чем тайное общество? Как мы встретим наш конец. В догматической вони, созданной нами самими?»
Слова Тирана ожогом запечатлелись в ее сознании. Есть ли «благородная цель» в том, что делает Орден? Одраде почти слышала, как Тараза глумливо усмехается в ответ на такой вопрос.
«Выживание, Дар! Вот вся благородная цель, которая нам нужна. Выживание! Даже Тиран это знал».
Может быть, даже Туек это знал. И к чему это его в конце концов привело?
Одраде испытывала неотвязное сочувствие к покойному Верховному Жрецу. Туек был великолепным примером того, что может породить тесно замкнутая на себе семья. Даже его имя было ключиком: не изменившейся с дней Атридесов на этой планете. Основатель рода был контрабандистом, доверенным лицом первого Лито. Туек происходил из семьи, которая твердо держалась своих корней, говоря: «Есть в нашем прошлом коечто достойное сохранения». Для Преподобных Матерей был впрок урок, который такой пример давал потомкам.
«Но ты потерпел неудачу, Туек».
Эти модернизированные кварталы были признаком этой неудачи — подачки, тем набиравшем силу элементам в ракианском обществе, которые Орден так долго и усердно воспитывал и укреплял. Туек видел в них предвестие того дня, когда слишком ослабеет политически, чтобы предотвратить подразумеваемое в такой модернизации: ритуал покороче и в более ударном ритме.
Новые песни в более современной манере.
Изменения в танцах. («Традиционные танцы длятся так долгов»).
И, страшнее всего, меньше вылазок в опасную пустыню для молодых послушников из могущественных семей.
Одраде вздохнула и перевела взгляд на Ваффа. Маленький тлейлаксанец жевал нижнюю губу. «Отлично!»
«Черт тебя подери, Альбертус! Я бы только приветствовала твой мятеж!»
За закрытыми дверями Храма уже обсуждался вопрос о передаче высшей жреческой власти. Новые ракианцы говорили о необходимости «идти в ногу со временем», но имели ввиду: «дайте нам больше власти!»
«Всегда так было и будет, — подумала Одраде. — Даже в Бене Джессерит».
И опять она не смогла избежать мысли: «Бедный Туек».
Льбертус докладывал, что Туек, как раз перед своей смертью и подменой его Лицевым Танцором, предостерегал своих родственников, что они могут не сохранить внутри семьи звание Верховного Жреца, если он умрет. Туек был потоньше и поизобретательнее, чем предполагали его враги. Его семья уже кликнула клич своим должникам, собирая все силы, чтобы удержать главную опору власти.
И Лицевой Танцор, заменивший Туека, многое открыл через свое мимическое представление. Семья еще не узнала о подмене, и любой мог поверить, что настоящий Верховный Жрец не замещен, настолько хорош был Лицевой Танцор. Зорким глазам Преподобных Матерей многое открылось из наблюдений за этим Лицевым Танцором в действии. Это, конечно, было одной из причин, по которой сейчас ежился Вафф.
Одраде резко повернулась на пятках и направилась к тлейлаксанскому Господину. «Время заняться им!»
Она остановилась в двух шагах от Ваффа и грозно поглядела на него. Вафф встретил ее взгляд с вызовом.
— У тебя было достаточно времени, чтобы подумать о своем положении, — обвинила она. — Почему ты сохраняешь молчание?
— Мое положение? По-твоему, вы предоставляете нам выбор?
— «Человек — это всего лишь камешек, роняемый в пруд», — процитировала она ему из его собственных верований.
Вафф сделал дрожащий вдох. Она говорила правильные слова, но что таилось за ними? Они больше не звучат правильно, когда исходят изо уст женщины повинды.
Когда Вафф не ответил, Одраде продолжила цитату:
— «А если человек всего лишь камешек, то все его деяния не могут быть ничем большим».
Непроизвольная дрожь прошла по Одраде, вызвав взгляд тщательно замаскированного удивления от бдительных Сестер-охранниц. Эта дрожь не была запланированной частью игры.
«Почему я в этот момент Думаю о словах Тирана?» — подивилась Одраде.
«ТЕЛО И ДУША ВЕНЕ ДЖЕССЕРИТ ВСТРЕТЯТ ТУ ЖЕ СУДЬБУ, ЧТО И ВСЕ ДРУГИЕ ТЕЛА И ВСЕ ДРУГИЕ ДУШИ».
Эта заноза глубоко в нее проникла.
«Как это меня сделали такой уязвимой? — ответ выпрыгнул из ее сознания. — „Манифест Атридесов“!»
«Его составление слов под длительным руководством Таразы открыло брешь внутри меня».
Не могло ли это быть целью Таразы — сделать Одраде уязвимой? Откуда могла Тараза знать, что будет найдено здесь, на Ракисе? Верховная Мать не однажды демонстрировала, что не только сама не обладает провидческими способностями, но и избегает этого таланта в других. В редких случаях, когда Тараза поневоле обращалась к Одраде ради этого ее таланта, привычному глазу любой Сестры было заметно ее нежелание.
«И все же она сделала меня уязвимой».
Было ли это случайностью?
Одраде быстро произнесла про себя литанию против страха, всего лишь за несколько долей секунды, но за это время Вафф явно пришел к решению.
— Вы бы нам это навязали, — сказал он. — Но вы не знаете, какие силы есть у нас в запасе на такой момент, — он приподнял свои рукава, чтобы показать то место, где были спрятаны дротики — это всего лишь детские игрушки по сравнению с нашим настоящим оружием.
— Орден никогда в этом не сомневался, — сказала Одраде.
— Между нами возможен вооруженный конфликт? — спросил он.