Манифест непосредственности (СИ) - Пациашвили Сергей Сергеевич. Страница 10

Одним из таких маяков является частная собственность. Казалось бы, во всех Конституциях наиболее цивилизованных стран частная собственность провозглашена неприкосновенной. Но действительно ли здесь мы имеем частую собственность? Не имеем ли мы здесь точно такую же подмену, которую уже имели с демократией и прочими бюрократическими карикатурами на непосредственность? Иными словами, не есть ли то, что выдаётся в Конституциях под именем частной собственности лишь элементом культа Карго? Если так, то выступления левых против частной собственности - это есть не более чем выступления против Карго-собственности. И, возможно, такой протест действительно несёт в себе пафос борьбы против фальши, чем и привлекает к себе молодёжь. Но фальш - это не сама частная собственность, а современная пародия на неё. Как уже говорилось выше, демократия или тирания при аристократическом способе управления, и те же самые демократия и тирании при способе бюрократическом - это совершенно разные явления. В частности, в Древних Афинах демократия была непосредственной, ни о каком делегировании полномочий там не могло быть и речи. Гражданин обязан присутствовать на народном собрании и голосовать на нём. Аналогичная непосредственность имелась там и в вопросах частной собственности. Частная собственность - это всегда собственность физических лиц, никакой собственности юридических лиц, будь то кооперативы, товарищества, корпорации, различные ООО, ОАО, ЗАО и т.д. - там не знали. При бюрократическом управлении собственность физических лиц постепенно вытесняется и подменяется собственностью юридических лиц. В конце концов, вся крупная собственность сосредотачивается в руках корпораций и акционерных обществ, а в руках индивидуальных предпринимателей сосредотачивается лишь мелкая частная собственность. Но на заре капитализма крупная собственность могла быть ещё собственностью физических лиц, существовали так называемые магнаты, к коим принадлежал, между прочим, и Энгельс. В зачаточной форме они представляли собой возрождение частной собственности. Правда, очень быстро такой промышленный капитал слился с банковским капиталом, что по выводам левых экономистов, свидетельствует уже о переходе капитализма к стадии империализма. Однако банковские системы уже с самого появления банков были бюрократическими структурами, и с самого появления магнатов устремили все свои усилия на то, чтобы поглотить последних и бюрократизировать их предприятия.

Магнаты в свою эпоху лишь возрождали частную собственность физических лиц, а задача заключается в изобретении новых форм подобной собственности, поскольку старые устарели. Крупные предприниматели совсем не долго могли быть собственниками как физические лица именно потому, что не изобрели новых, действительно справедливых способов наследования. В силу этого уже через несколько поколений собственниками стали уже ни они, а юридические лица. Концепция собственности юридического лица в корне своём является бюрократической, а первым крупнейшим юридическим лицом можно назвать христианскую Вселенскую церковь. Её догматы, предписывающие цезарю отдавать цезарево, а Богу - божье, указывают на необходимость отстранения церкви от фактической, непосредственной власти. Церковь может править лишь как коллектив, община, церковная собственность есть коллективная собственность, а не частная. Была в Античности и общественная собственность, общая земля, которой распоряжались все граждане, именуемая отечеством. Владение такой общественной собственностью было публичным делом, по латыни - respublika. Владение коллективной собственностью стало делом ни публичным и ни частным, а тайным, и потому изначально нуждалось во множестве посредников. Отечество как общественная собственность всегда опиралось на частную собственность. Поэтому представить общественную собственность без частной собственности было невозможно. Правда, Платон попытался это себе представить, но никто не воспринял его идею всерьёз и не попытался реализовать на практике.

Однако в Новое Время вновь заговорили о общественной собственности без частной собственности, и как раз тогда, когда частной собственностью уже называли собственность юридических лиц. Что такое по сути есть класс буржуазии у Маркса, как не большое юридическое лицо, коллектив, который стоит даже за общественной собственностью и распоряжается ей через своих посредников в обход интересов большинства? Таких посредников Маркс назвал правительством, а такой союз коллективной и общественной собственности - государством. Этой системе Маркс противопоставляет другую систему, при которой так же возникает союз коллективной собственности и общественной, но общественная уже преобладает. Эту систему он и назвал диктатурой пролетариата или государством рабочих. И теперь наивная фантазия Платона стала выглядеть куда более реалистичной. Одно дело, убрать частную собственность и оставить только общественную. Ошибочность такой системы вскрыл ещё Аристотель в своей "Политике". И совсем другое дело, убрать частную собственность, заменив её альянсом коллективной и общественной собственности при главенствующей роли собственности общественной. Иными словами, средства производства при коммунизме находятся в общественной собственности, а всё остальное переходит в собственность юридических лиц. Такая система действительно возможна, и, вероятно, уже реализуется в ряде стран Европы. Но следует понимать, что если мы говорим о действительно частной собственности, то ни о каком классе буржуазии, феодалов или рабовладельцев не может быть и речь. Господствующий класс может быть экономическим классом только в том случае, если он представляет собой юридическое лицо или союз нескольких юридических лиц. В противном случае, каждый собственник будет отстаивать свой, индивидуальный или общественный, а вовсе не классовый интерес. Поэтому говорить о классовом обществе в Античности мы не можем, ведь собственности юридических лиц там не знали.

В раннем Средневековье уже интенсивно формируются юридические лица, такие как христианская или мусульманская церковь, различные купеческие гильдии, позже оформившиеся в большие торговые союзы городов, и прочие коммерческие общественные организации. В позднем Средневековье частная собственность физических лиц уже полностью вытесняется из политики, и формируется государство, вынуждающее дворянство объединяться в юридические лица. И, наконец, когда окончательная подмена частной собственности собственностью юридических лиц почти полностью завершается, в борьбе с её тотальностью возникают так называемые капиталисты, или, как их ещё можно называть - олигархи. Ведь по определению Аристотеля они были именно олигархами, и олигархия по Аристотелю безусловно является упадочной формой правления. В "Политике" её дублирует аристократия, которая сама по себе есть уже справедливая форма правления. В чём же ключевое отличие между олигархией и аристократией по Аристотелю? Олигарх обладает властью как владелец имущества, крупный собственник земли или прочей недвижимости. Аристократия же во все времена - это родовая аристократия. Аристократия как способ управления главной целью своей видит проведение своеобразной селекции человека, то есть совершает отбор самых достойных, или, буквально, прекрасных. Ведь аристократия в буквальном переводе - это прекрасновластие. В этом смысле аристократическое правление всегда будет представлять собой меритократию. Родовая община в данном случае является механизмом такого отбора. Она позволяет передавать статус по наследству, как передаётся имущество. Для аристократа такой статус на порядок важнее любого имущества, он является важным начальным условием в любой карьере. Но что во все времена отличало аристократическое управления, так это то, что правящих родов должно быть множество. Например, в Риме изначально их было 150, и каждый род предоставлял своего сенатора в сенат. Такая полиархия была гарантией защиты от тирании, и сама по себе уже представляла источник власти. Это же отличает селекцию родовую от селекции национальной, которую проводят различные диктаторские и просто фашистские режимы. Вторая пытается централизованно, при помощи субординации "очистить" нацию, и в конечном итоге выращивает породу людей, которые просто любят своих вождей и подчиняются субординации. Но родовая селекция отвергает любую субординацию и выращивает людей, которые способны принять власть по наследству, и тем самым сохранить и преумножить заслуги своих знатных предков.