Экстремальная педагогика (СИ) - Балашовский Ден. Страница 11

Лидеры говорят как-то иначе, не так, как другие?

У человека, занявшего позицию лидера, изменяется язык. Одним из самых показательных слов в этом плане является местоимение первого лица единственного числа - 'я' (и его производные: 'мой', 'по-моему', 'мне' и т.п.) Использование этого местоимения отражает внимание к себе, осознание и озабоченность внутренними мыслями и чувствами. Множество исследований показало, что слово 'я' связывается с тревогой, неуверенностью и депрессией. Лидеры, которым комфортно в своем положении, обычно не погружаются в себя, а, напротив, смотрят на тех, кто их окружает. И, соответственно, лидеры используют местоимение 'я' гораздо меньше, чем не лидеры. Единственное исключение - новый лидер. Обычно человек, только что занявший лидерскую позицию, еще не уверен в себе, и использует 'я' гораздо чаще вначале, чем месяцы спустя.

То есть можно определить, кто лидер в группе, замечая, какие слова употребляют люди?

Я могу это делать с вероятностью выше случайности. Если в группе пять человек, и они говорят не меньше 10 минут, я, скорее всего, смогу определить лидера в 60% случаях (20% - уровень случайности).

Почему местоимения так важны? Что особенного в их использовании?

Местоимения сообщают нам, на что направлено внимание человека. Тот, кто не уверен в себе, обращает много внимания на свои чувства, а уверенный - на других людей. Человек, который думает о других людях, по определению, будет говорить о них, то употреблять местоимения 'мы', 'вы' и так далее. Когда мы понимаем, чему человек уделяет внимание, мы начинаем понимать кто он, о чем он думает, что его волнует.

Почему мы не умеем замечать эти нюансы в речи?

Так сложилось, что наш мозг не создан для такой работы. В разговоре или при чтении книги, мы фокусируем свое внимание на содержании - нам необходимо знать, что было сказано. И, как следствие, мы склонны игнорировать, как это было сказано.

Есть ли в речи какие-то еще признаки, выделяющие лидера, кроме местоимений?

Такие признаки есть, но их наличие зависит от натуры лидера. Лидеры, которые эмоционально отстраненны, говорят более формально, то есть используют сложные, редкие или замысловатые слова, длинные предложения, и больше существительных, и артиклей (в английском языке - Прим. ред.). Открытые к общению лидеры чаще рассказывают истории, употребляют все местоимения, используют эмоциональные слова и глаголы в прошедшем времени.

А что вы скажете о человеке, который почти совсем или совсем не употребляет местоимения?

Обычно так поступают люди, которые очень формальны и эмоционально отстранены от ситуации.

Возможно ли, изменив свой язык, заставить людей воспринимать себя как лидера?

Сложный вопрос. В целом, язык - отражение нашего психологического состояния. Люди не очень хорошо могут отслеживать нюансы речи. Если нервничающий или неуверенный в себе лидер перестанет использовать слова 'я', люди все равно могут заметить невербальный язык его тела, пот, цвет лица, и все равно увидят его таким, какой он есть на самом деле.

Вы упомянули невербальную коммуникацию. Что эффективнее - анализ 'языка тела' или анализ речи?

Если цель - определить лидера, я поставил бы на речь, нежели на невербальную коммуникацию. Были десятки исследований, изучавших невербальное поведение людей в группе, и оказалось, что по нему очень сложно определить, кто занимает лидирующие позиции. Хотя никто и не сравнивал эти два подхода, я думаю, что анализ речи все же будет лучше'.

И конечно же, употребление таких слов в разговоре чувствуется нашими школьниками. Чувствуется, но не понимается осознанно. И именно поэтому имеет большую силу над ними. Ведь если бы только они могли понять смысл своего трепета перед тем или иным учителем, как этот трепет стал бы пропадать.

Однако неслучайно я начал со слов-индикаторов позиции в самой молодежной среде, с молодежного сленга. Дело в том, что с обычными ситуациями так или иначе, с разной долей результата справляются педагоги. Особенно авторитетные, сильные. Но вот все чаще возникающие экстремальные ситуации в педагогике мало поддаются даже довольно авторитетным учителям. Особенно, если речь идет о старших классах. Все просто - интуитивно дети уходят в свою среду, создают там свои индикаторы авторитетности и лидерства. Это позволяет им просто 'не смотреть' на индикаторы посторонние, на те, которые транслируют сильные педагоги. В таком случае нужно только мягкое насилие. Нужно уметь силой и знаниями проникнуть в молодежную среду группы (которая всегда собирается вокруг такого лидера - сложного подростка), используя индикаторы авторитета принадлежащие именно этой среде. Перед подобным приемом будет беззащитна любая подростковая группа. Ведь для противодействия здесь понадобятся уже и тактика и стратегия, кроме понимания действий педагога (что само по себе маловероятно).

Конечно, даже в современной школе (в самом негативном ее воплощении) ситуации проверяющие искренность отношения педагога к 'основе' случаются редко. Ведь это, если кто-то еще не понял, ситуации не обычные, во многом и часто экстремальные. В качестве примера подобной ситуации приведу случаи из своего опыта.

Половину месяца школа готовилась к серьезному конкурсу-проверке преподавания курса ОБЖ и основ военной службы. В ходе этой подготовки были задействованы школьники десятого и одиннадцатого классов. В итоге проверка была пройдена. На завершающем этапе надо было построить линейку старшеклассников и сказать им слово. При этом по всем понятиям (и общечеловеческим и педагогическим) слово это должно было быть благодарственным и уважительным. Но по каким-то причинам (до сих пор мною не понятым) директор этого слова не сказал. Вместо него он произнес слово осудительное. Я попал в сложную ситуацию противопоставления позиции своего непосредственного начальства той позиции, на которой должен был стоять. Стоило мне в этой ситуации уйти в сторону от правды и честности и присоединится к директору и, как бы я не маскировал подобное действие, мой авторитет моментально упал бы без возможности восстановления. Но я сказал слово прямо противоположное слову директора. Сразу после того, как закончил директор. Каждый взрослый человек поймет 'изюминку' ситуации. Вот это и было одним из тех (к счастью редких) моментов, когда сказанные слова, демонстрирующие окружающим твою жизненную позицию и место в обществе (отношение к 'основе') проверяются на деле.

Еще один пример. В школу вошел незнакомый мне бывший ученик. Парень прилично выше меня (не обиженного ростом), очень крепкий и тренированный, моложе меня лет на шесть, не больше. В движениях таких людей всегда чувствуется агрессивность, сила и уверенность. Я с ним встретился в зале физической культуры, когда он нарушая всякие формальности вызывал своего друга (одного из тех подростков, кто очень неохотно принимал мое вхождение в 'основу'). Подошедший друг смотрел на меня, на развитие событий буквально с жадным любопытством в глазах: кто кого, моя 'основательность' или напор, дерзость и агрессивность бывшего ученика? Напомню, что бывший меня не знает, учителя во мне не видит, а видит взрослого и достойного себе соперника. Все трое прекрасно понимали, что за мной стоит необходимость подчинения своей воле незнакомого мне бывшего ученика, а за ним стоит горячее желание молодого мужчины никому не подчиняться. Не буду утомлять читателя художественным изложением событий. Скажу лишь что данная ситуация являлась для меня экстремальной, но вышел я из нее со своим. И это тоже было проверкой.

Кроме живого разговора может быть многое другое. Я даже не могу сейчас сказать, насколько много таких приемов подстройки к группе существует. Мной был использован еще один. Привнесение в существование группы элемента деятельности, превращающего ее в коллектив. Ежедневные походы на турник.

И тут можно выделить несколько основных позиций. Во-первых, это работа с 'основой' и 'середняком'. Во-вторых, это начало трансформации группы в коллектив, у которого появляется какая-то цель, какое-то дело. В-третьих, это некоторое выделение и обособление себя из толпы, что доставляет подросткам определенное удовлетворение. Но это уже и не чистая подстройка...