Коинсидентология: краткий трактат о методе - Регев Йоэль. Страница 8

4. Открытие минимального проникновения и максимального прилегания как двух принципов реальности - величайшее достижение делезовскокй философии. Однако это открытие остается открытием в себе: не делаясь объектом мысли в качестве таковых, эти принципы определяют структуру самой делезовской философии в виде двойных книг, организующих форму изложения его мысли: в первой доминирующим является минимальное проникновение в форме двойной трансгресии, а во второй - максимальное прилегание как резонанс. Всего в делезовской философии можно указать на три таких «дуплета»: «Повторение и различие» - «Логика смысла»; «Анти-Эдип» - «Тысяча плато», «Образ движение» - «Образ время»; любопытным образом их тематика соответствует темам трех кантовских критик (онтология - этика - эстетика). Диалектика минимального проникновения и максимального прилегания разворачивается, таким образом, в самом факте следования одной книги за другой - без того, чтобы это следование получало какое бы то ни было обоснование; он представляется просто как реальность, как сам факт наличия второй книги (да и этот факт признается не всегда, но чем дальше, тем больше: в первом дуплете книги вообще не представлены как соотносящиеся друг с другом, во втором - включены в рамки метапроекта «Капитализм и шизофрения», а в третьем - являются частями одной книги про кино). Единственным исключением из этого пребывания диалектики примыкания и прилегания в слепом поле делезовской философии является ранняя книга про Мазоха. Однако здесь же проявляется и главная ограниченность делезовского открытия: трансгрессия и резонанс (помимо того факта, что они представляются лишь как «описательные средства», характеризующие литературные стили и психическую реальность) мыслятся как перверсии, то есть как механизм обеспечения имманентизации невозможного (в отличие от невротика, обеспечивающего недостижимость объекта собственного желания путем постоянного уклонения от встречи с ним, перверт находит средства реализовать желание, при этом сохраняя его объект как нереализуемое и невозможное). Это не изменяется и впоследствии, несмотря на падение акций перверсии в поздней делезовской философии: Делез открывает резонанс и настаивает на его автономности - однако не в качестве атрибута удерживания-вместе-разделенного, а в качестве альтернативного способа производства имманентного невозможного (то есть состояние, которое, как будет разъяснено в следующем разделе, уже является следствием первичного самоблокирования субстанции). Садистская трансгрессия с ее бесконечным ускорением циклов вхождения-выхождения производит невозможное как данность неданного, а резонанс - как новое; сам факт открытия дополнительного способа производства невозможного позволяет, путем удерживания вместе двух механизмов по его выработке, отслоить производство невозможного как таковое от его конкретных форм (и прежде всего выявить тот факт, что удерживание данности неданного является лишь одним из способов выполнения более широкой задачи - обеспечения для невозможного возможности реализоваться без утраты его невозможности и недоступности). Это выявление экономики производства имманентного невозможного необходимо для следующего шага - постановки вопроса о генезисе этого производства. Такой шаг является внутренним требованием философии Делеза (ведь только с помощью него можно сделать объектом знания то пространство диалектики проникновения и прилегания, в котором эта философия разворачивается). Однако этот шаг так и остается несовершенным: открытие резонанса как перверсии заслоняет открытие «квази-каузального» и «науки о дистанциях». Эквивокальность резонанса, обозначающего как альтернативный способ производства невозможного, так и «план имманентности», выявление которого осуществляется лишь благодаря удерживанию вместе двух способов производства невозможного, но поверх них и независимо от них, исключает удерживание этого «поверх» как такового в его автономности - то есть не как эффекта, показываемого в «представлении» разворачивающегося знания, а как объекта этого знания.

C

Второе агрегатное состояние субстанции: производство невозможного.

Атрибуты для себя.

1. Минимальное проникновение и максимальное прилегание - это динамические атомы, из которых строятся миры и ситуации. Первым и решающим шагом в этом генезисе миров является самораспад совпадения, основывающийся на его внутренней двойственности. Результатом этого распада становится появление отношений производства и невозможного как первопродуцируемого.

2. Субстанция как совпадение является совпадением двух совпадений, или двух способов удерживания-вместе-разделенного; ее единство - это единство одного, становящегося двумя, и она реальна лишь как такое удерживание. Именно эта двойственность субстанции и является началом для того изначального конфликта, который лежит в основании генезиса невозможного. Удерживание вместе минимального проникновения и максимального прилегания является удерживанием вместе несовместимого: будучи совпадением, то есть субстанцией, каждый из этих атрибутов претендует на всю тотальность субстанциального. Эта несовместимость минимального проникновения и максимального прилегания в качестве двух атрибутов субстанции - основа для всякой несовозможности. Борьба между минимальным проникновением и максимальным прилеганием – исток всякой борьбы, отец всех вещей и всех миров.

Дополнение. Проблема несовместимости является одной из центральных для материалистической мысли; уже в атомистической традиции Эпикура и Лукреция (реактивируемой Альюссером в его «материализме стычки») она фигурирует как проблема «формы атомов», которая на субсемантическом, предшествующем мирам и ситуациям уровне определяет, какие сцепления атомов возможны, а какие исключены. В наиболее же ясном виде она ставится лейбницевской монадологическои философией: Лейбниц последовательно настаивает на нередуцируемости «несовозможности» и несовместимости к логическому противоречию. То «не укладывается» и «не подходит», в силу которого понятие «несогрешившего Адама» (не являющееся внутренне противоречивым) не может войти в континуум событии, составляющих мир, реализующий максимум блага, то есть максимум реальности, не фундировано в принципе противоречия и не может быть разъяснено исходя из него. Однако подобно тому, как у атомистов (и в «материализме стычки») остается непроясненным онтологический статус «форм атомов», предшествующих всем мирам и всякому смыслу (возникающим в результате их сцепления), а главное, остается не ясным, каким образом возможно методологически упорядоченное знание об этой области «сцепляемости/несцепляемости», Лейбниц также не предоставляет теоретической и концептуальной базы для познания и регулирования области этого «не подходит» и «не укладывается», так что заявления о ее нередуцируемости к логическому (а, одновременно, и невозможности сведения основывающеися на этом «не подходит» контингентной необходимости к необходимости абсолютной или логической) остается, скорее, нереализованным требованием.

Целью коинсидинетального метода является именно обеспечение возможности знания об этой области несовместимого. Несмотря на ее вне-смысловои характер, мы обладаем инструментами, необходимыми для ориентации в неи - и также принципами ее трансформации. Основанием же для функционирования этих инструментов является указание на конфликт между атрибутами как на основание для генезиса всякой несовозможности и несоединяемости. В мире нет ничего более несовместимого, чем «проникать» и «отскакивать». И их взаимное отторжение является истоком для всякой несовместимости. Нахождение атрибутов в состоянии «спина к спине», их непроницаемость друг для друга, их взаимное «неопознавание» как различных способов удерживания-вместе-разделенного является фундаментом для всякой несовместимости. Коинсидентальная философия утверждает абсолютную реальность этой непроницаемости: однако она также утверждает возможность разрешения этого абсолюта второго агрегатного состояния субстанции в резолют первого - не благодаря какому бы то ни было «снимающему» примирению, отрицающему реальность войны, но благодаря превращению этой империалистической войны между атрибутами в гражданскую войну, позволяющую произвести в каждом атрибуте раскол между атрибутом для-атрибута (как Имманентным Невозможным) и атрибутом для субстанции (как способом удерживания-вместе-разделенного). Возможность подобной трансформации превращает несовместимость из факта, с которым мы вынуждены мириться, в задачу, которую мы можем разрешить.