Безумная мудрость - Вэс Нискер. Страница 39

Если бы мы в течение последних нескольких сот миллионов лет следили за происходящим на Земле с подобного наблюдательного пункта в космосе, возможно, мы бы зафиксировали какие–то зловещие признаки в ее развитии. Еще сто лет назад казалось, что Земля почти не меняется. Конечно же, льды и континенты медленно перемещались и время от времени случались извержения вулканов, но ничего особо драматичного не происходило. Земля была всего лишь постепенно охлаждающейся глыбой материи, одной из многих.

Затем, в начале XX века, произошло несколько внезапных атмосферных катаклизмов. Земля стала излучать волны — электромагнитные, звуковые, световые. Некоторые из этих волн имели вполне определенный рисунок, и кто–либо на другой планете, способный принимать подобные сигна — [172] лы, мог предположить, что интеллект нашей планеты передает какие–то послания. Существа же, не способные понять этот волновой рисунок, могли посчитать, что Земля начала разлагаться.

Также примерно сто лет назад с земной поверхности начали отрываться в воздух огромные куски твердого вещества. Над землей стали летать объекты, напоминающие по форме крупных птиц. Они взлетали и приземлялись. Со временем их появлялось все больше и больше. На земной поверхности стали чаще происходить все возрастающие по своей силе взрывы, отправляя в воздух все увеличивающиеся куски материи. Вскоре с планеты стали отрываться и летать по круговым орбитам космические корабли и спутники. За короткий промежуток времени пространство, окружающее Землю, ранее пустовавшее, наполнилось частицами самой Земли. Из какой–нибудь точки в космосе могло показаться, что наша планета начала рассыпаться на части.

Может быть, технический прогресс лишь маскирует процесс энтропии?

Не являемся ли мы просто посредниками процесса дезинтеграции планеты Земля, катализаторами эволюционного движения, которое имеет место независимо от наших знаний и желаний?

Оглядывая окружающую нас Вселенную, мы видим, что «большой взрыв» привел в движение огромные силы, создав гигантские галактики полыхающих звезд, каждая из которых вынуждена лететь своим неизменным курсом. Мы обнаруживаем, что мы лишь крохотные зависимые частички небесной материи. Если у космоса есть определенная цель, тогда мы могли бы притязать на то, что у нас есть своя; если же Вселенная не имеет цели, тогда нам остается только предположить, что мы просто составляем ей компанию. Если Вселенная будет продолжать расширяться и в конце концов разредится практически до пустоты, мы последуем ее примеру. Если Вселенная начнет сжиматься в точку (это то, что ученые называют гравитационным коллапсом) и еще один «большой взрыв» начнет новый цикл развития, тогда мы, возможно, возродимся, в той или иной форме. В любом случае нам не освободиться от власти космоса; мы разделим судьбу всей материи. [173]

Физики соглашаются, что мы тесно связаны с космосом, но они смотрят на происходящее с другой точки зрения.

Жизнь — это болезнь материи. Джеральд Файнберг

Мы, в конечном счете, — продукт первичных сил, приводимых в действие Х- и Y-бозонами. Энтони Зи

Погружаясь в глубины материи, физики обнаруживают, что каждое событие субатомного мира обусловлено влиянием других субатомных событий, имеющих место в любой части пространства, даже на огромных расстояниях от места происхождения данного события. Чтобы объяснить эту всеобщую взаимозависимость, физики заявляют, что реальность — «нелокальна», подразумевая, что вся Вселенная и все, что в ней случается, представляет собой одну огромную паутину явлений. Не существует никакой автономности или какой–то отдельной цели.

Оставляя нас летать, как птиц во времени, эти галактики зацепляются друг за друга, как шестерни, и улетучиваются, как газ…

Аллен Гинзберг

Даосский мудрец пожелал нам напомнить: оттого, что мы являемся частью общего, мы не становимся меньше — наоборот, мы становимся больше. Указывая на небо, он цитирует индусов, которые любят говорить: «Ты есть Это» (Tat Tvam Asi). Тем временем Шутник — которому стало немного скучно здесь в космосе, где нет ни одной цивилизации, над которой можно было бы посмеяться, — предлагает нам вернуться на землю. Клоуны чувствуют себя как дома, паря в безвоздушном пространстве, но, проголосовав, мы решаем вернуться обратно на Землю.

По мере приближения к Земле мы начинаем более четко различать всех этих малюсеньких созданий, что живут и умирают на поверхности нашей планеты. Бросая взгляд с [174] более близкого расстояния, мы видим, что — вопреки нашим обычным представлениям — люди вовсе не являются хозяевами других форм жизни на земле.

В «Шкале времени» Найджел Колдер делает предположение, что истинными властелинами Земли являются растения.

…отдельные хитроумные растения оккупировали лучшие части Земли… их внешняя пассивность обманчива: они манипулируют животными. Растения заставляют себе служить батальоны крохотных шестиногих и большущих двуногих животных. Репродуктивные интересы растений требуют, чтобы животные находили их цветы привлекательными, нектар — ароматным, а плоды — сочными. Возле пестрой душистой клумбы склоняется в раболепной позе двуногое существо, заботливо удаляя все растения, кроме тех, которые, очаровав его, эксплуатируют его труд. Другие двуногие роятся на зеленых плантациях в долинах рек. Теперь хозяин планеты известен: это — трава. Трава сначала привлекла к себе своих двуногих рабов, человеческих существ, позволив им поохотиться на своих зеленых угодьях, а затем подтолкнула их к культивации отдельных видов трав, таких, как пшеница, рис или кукуруза. Люди с яростными усилиями стали убирать с пути деревья и другие растения и осушать ухоженные поля ради все той же травы.

Даже если поля пшеницы и не управляют всем, мы зависим от них целиком и полностью. Мы должны почитать богинь травы и молиться им. Возможно, мы уделяем недостаточное внимание траве, потому что обязались служить другому хозяину. В своем «Автогеддоне» Хиткоут Уильяме пишет:

Если бы инопланетянин кружил на высоте нескольких сот ярдов над нашей планетой, ему можно было бы простить предположение, что автомобили являются на Земле доминирующей формой жизни и что люди — это какие–то элементы топлива, впрыскиваемые в машину, когда она желает ехать, и выпрыскиваемые из машины, когда она в них больше не нуждается. [175]

Может быть, именно автомобили — наши новые хозяева, намеренно уничтожающие траву, чтобы завоевать рынок людской рабочей силы. Трава или автомобили, боги или промышленные товары — в конечном счете, как сказал Ральф Уолдо Эмерсон: «Вещи оседлали человечество». Мы не господствуем над всем тем, что мы исследуем.

Когда наша группа повернула в сторону Земли и вновь ощутила на себе силу гравитации, мы начали размышлять над тем, в чем же заключается наша свобода. Хотя большинство из нас соглашается, что мы не повелеваем ни материей и энергией космоса, ни жизнью на нашей планете, мы все–таки верим, что управляем собственной судьбой — по крайней мере, хоть чуть–чуть. Несколько художников и философов в нашей группе настаивают, что они свободны и независимы и, более того, что они играют в мире важную роль (поскольку их произведения широко известны, а имена бессмертны). Им в ответ даосский учитель поворачивается лицом к ветру, позволяя невидимой материи трепать свою длинную бороду и волосы, и неожиданно сам пускает ветры. Слегка пожав плечами, он говорит: «Быть может, более всего мы зависимы от иллюзии, что мы — свободны».

Свобода — это всего лишь слово

Возможно, наше обманчивое восприятие, говорящее нам, что мы отделены от остального мира, заставляет нас также верить, что мы управляем не только окружающей средой, но и собственной личностью. Споры, касающиеся истинности этого убеждения, были сначала уделом религии. На протяжении многих веков люди пытались разрешить противоречие между «свободой воли и предопределенностью». Какую долю свободы Творец дал нам в наших поступках, или, точнее, в нашем выборе, грешить или не грешить?