Фактор вознесения - Рэнсом Билл. Страница 28

Харлан произнес заключительную фразу и улыбнулся ей с монитора, а ассистент режиссера начал отсчитывать на пальцах секунды до выхода в эфир: три… две… одна…

– Доброе утро. Начинаем новости с орбиты. Вечерний выпуск новостей будет транслироваться в прямом эфире с орбитальной станции. Наша группа получила доступ к уникальному материалу: мы будем фиксировать каждый этап подключения ОМП – органического мозгопроцессора – к безднолету. И приглашаем вас, наших зрителей, стать свидетелями этого исторического момента. Также сегодня в программе новостей – похищение Кристы Гэлли (как вы знаете, до сих пор никто из похитителей не объявился и никаких требований выдвинуто не было). Эти и другие новости вы узнаете в восемнадцать часов. Еще раз с добрым утром!

Беатрис выдержала дежурную улыбку до тех пор, пока красный огонек на мониторе не погас, а затем с глубоким вздохом откинулась на спинку кресла. Ребята из группы тут же окружили ее:

– Так что там с Беном?

– И с Рико тоже. Да где ж они?

– А компания об этом знает?

Они все еще на что-то надеялись. Беатрис знала, что они продолжают надеяться, как и вся Пандора, и эта надежда помогала ей, раскрывала ее возможности. Но тут между ее коллег неведомо как проскользнули люди в зеркальных очках и окружили ее со всех сторон. Ну и пусть! Что они могут сделать? Даже если в эфир пойдет запись, съемочная группа уже все слышала, и теперь поди удержи слухи!

Но как только офицер охраны остановился прямо напротив Беатрис, гул в студии затих, как по мановению волшебной палочки.

– Я прошу вас пройти со мной.

Больше всего на свете она боялась этой фразы. В течение двух лет Бен неоднократно предупреждал ее о подобных ситуациях. «Если они тебе скажут „Пройдемте“, не подчиняйся. Иначе уйдешь и не вернешься. Сколько людей уже вот так исчезло! Если такое случится с тобой, то постарайся хотя бы, чтобы это произошло публично. Чтобы они не смогли спрятать концы».

– Включите камеры номер один, два и три! – приказала она. И обернулась к ассистенту режиссера: – Нас записывают?

– Нет! – выкрикнул Гас дрожащим голосом. По его лицу текли крупные капли пота, словно он, а не Беатрис, находился сейчас под безжалостными прожекторами. – Если бы шел сигнал записи, я бы его заметил. Мы идем в эфир вживую.

«Боже, храни Гаса!» – промелькнуло в голове у Беатрис, и она обернулась к офицеру:

– А теперь, капитан… простите, не знаю вашего имени… вы что-то хотели мне сказать?

– Полный порядок, – отрапортовала Эльвира. – «Хвостов» нет. Курс?

Бен не ответил, и тогда Рико наконец выжал из себя: «Виктория». Эльвира, глазом не моргнув, склонилась над лоцией.

Криста, едва ступив на борт судна, поняла, что суровый капитан полностью доверяет Бену и Рико. В Теплице она часто видела проявления лояльности, но настоящего, искреннего доверия – никогда. Да она сама сыграла «на доверие» с патрулем Флэттери, когда представилась возможность бежать. Теперь уже директор подобных глупостей не допустит – уж в этом-то она была уверена.

– Люди Флэттери опутывают вас сетью, как прядильщики, – не раз объясняла она Бену. – для них это вроде обмена: информация за деньги. Но ни у одного из них нет полной картины происходящего, оттого и ползут слухи. Именно поэтому он так болезненно воспринимает каждый выход в эфир «Боя с Тенью».

– А на камбузе, между прочим, готова жрачка! – объявил Рико.

На его консоли справа загорелся зеленый огонек.

– Бен, тебе пора передохнуть. Только принеси мне потом кофе. Нам здесь еще пару часов пасти нашу коровку. Эльвира не любит «хвостов».

Взяв Кристу за локоть, Бен повел ее в граничащую с рубкой кают-компанию. При той сумасшедшей скорости, что развила яхта, передвигаться оказалось довольно сложно – колени подгибались, а корпус отбрасывало назад. Криста внезапно ощутила чудовищный голод. Еще бы – она не ела уже много часов. От голода у нее ломило виски, а при одном воспоминании о вкусных запахах в городе желудок начинал болезненно сокращаться. – Мы, считай, жили здесь, в кают-компании, – заметил Бен. – Ну, когда работа шла. Тогда здесь было полным-полно народу. И такие штучки случались…

После сумрачной рубки Кристе померещилось, что кают-компания, облицованная некрашеным деревом, залита солнечным светом. Она мысленно увидела помещение полным народа: группа новостей расположилась вокруг двух больших квадратных столов и, прихлебывая кофе, яростно спорит перед выходом в эфир. Дивный светлый мирок…

На столах до сих пор остались свидетельства бурной работы: голокубики валялись на скатертях как попало. Криста уселась за стол и взяла в руки первый попавшийся кубик.

– О, это компромат на тебя! – воскликнула она, крутя голограмму под разными углами. – Флэттери умер бы от зависти!

– Скажи спасибо Рико, – пробурчал Бен. – Эти штуки он придумал. Если бы Флэттери не скушал «Мерман Меркантил», он был бы сейчас миллионером. Мы только потому и сумели приподняться, что Рико всю аппаратуру создавал своими руками. Мы всегда были на шаг впереди всех.

– А она очень красивая, – заметила Криста, разглядывая голограмму, на которой Бен и Беатрис улыбались в объектив, держась за руки. – Вы ведь долго работали вместе. Вы были влюблены друг в друга?

Бен неестественно закашлялся, нажал несколько кнопок на консоли, и кухонная машина тихо заурчала.

– Теперь уже трудно объяснить, – тихо сказал он, – были ли мы влюблены или просто пытались выжить, цепляясь друг за друга. Никто не мог нас понять, за исключением, пожалуй, Рико.

– Но ты занимался с ней любовью?

– Да, – ответил Бен, продолжая возиться с консолью кухонного аппарата. – Да. Мы занимались с ней любовью. В течение нескольких лет мы полностью отдавались друг другу и стали очень близкими людьми…

– А сейчас?

Бен все еще не оборачивался, и Криста увидела, как он вздрогнул, словно от удара бичом.

– Сейчас – нет!

– И теперь тебе грустно? Тебе ее не хватает?

Наконец он обернулся. И на лице его отразилась чудовищная борьба между обуревающими его эмоциями и мыслями. Кристе показалось, что сейчас он начнет вдохновенно врать и… И тяжелый вздох убедил ее: все, что он сейчас скажет, будет правдой.

– Да, – признался он. – Я тоскую по ней. И не как любовник. Это давно ушло в прошлое. Даже попытка восстановить наши отношения была бы мучительной для нас обоих. Я тоскую по работе с ней, потому что никто не умел, как она, разговорить объект перед камерой. Мы работали так: Рико следил за технической стороной, а мы с ней на пару «разминали тему». Я слышал, что теперь у нее роман с Макинтошем из Контроля, но сомневаюсь, что он может дать ей столько, сколько я. Но, как бы там ни было, жизнь продолжается. Для нас обоих.

– А если один из вас влюблен, значит, второй свободен?

– Пожалуй, ты права, малышка, – расхохотался Бен.

Криста покатала голокубик в ладонях и положила на стол.

– А в меня ты сейчас влюблен?

Бен снова рассмеялся и взял ее за плечи.

– Я помню каждый миг с тобой. Я помню, как впервые увидел тебя в лаборатории Флэттери. Помню, как ты искоса поглядела на меня и улыбнулась… Наши глаза встретились и… Я в жизни не испытывал ничего подобного. И до сих пор, стоит мне встретить твой взгляд… Да я думаю только о тебе. Я мечтаю о тебе. Похоже это на влюбленность? Или на любовь?

Криста почувствовала, как ее заливает румянец – от пяток до корней светлых волос.

– Со мной происходит то же самое, – призналась она. – Но мне не с чем сравнивать. И как мне теперь жить, зная, что ты… Ты все еще думаешь о ней?

– Любовь не соревнование, – очень серьезно сказал Бен. – Она вот взяла и объявилась. Бывали и у меня трудные времена, когда я ненавидел Би, и все же я понимал, что виноват сам, и все кончалось хорошо. Мы с ней были одного поля ягоды – если любили, так не допускали никого и ничего, что могло нам помешать. Она была потрясающей женщиной, уникальной. Иначе я бы ее не любил. Нас всегда сопровождали слухи и сплетни. Но она их называла «линиями, сходящимися в одной точке». Мы поклялись друг другу, что, если однажды для одного из нас наступят трудные времена, второй…