Фактор вознесения - Рэнсом Билл. Страница 55

– Поболтай со мной, дружище. О чем угодно.

Бен старательно откашлялся – во рту пересохло, и говорить было трудно, но он все же сумел выговорить:

– Рико… По. рядок…

Где-то рядом вздыхала Криста – она все еще не пришла в себя.

«Интересно, а ее куда уволокло?»

– На нас идет шторм, – сообщил Рико. – И вскоре нам не поздоровится!

Бену стало смешно. Ему очень хотелось спросить Рико: «И вправду шторм? Такой крутой? А что ты называешь сильным штормом?»

Но он хохотал так, что просто сил не хватило задать эти вопросы.

Флэттери предпочел безопасность своих пещер прогулке под теплым солнышком. Неви и Зенц выполняли задание, секьюрити уничтожали восставших, а Криста Гэлли – где бы она сейчас ни пряталась – тоже обречена: ее судьбу будет решать директор. Флэттери улыбнулся и поднял лицо к небу. Он любил смотреть на небо. Он обожал природу. Разве можно сравнить эти вечно изменчивые формы со стерильным садиком на корабле? А на Лунбазе? О нем вообще не стоит вспоминать. Вот-вот должен начаться послеобеденный дождь. Как и остальные выжившие после гибернации уроженцы Лунбазы, Флэттери был неравнодушен к природным явлениям.

Он облокотился на парапет, тянущийся вокруг Теплицы, и стал наслаждаться видом созданной его гением деревни. Но тут ветер бросил ему в лицо удушливый запах гари. На Флэттери был красный пиджак, означающий для всех служб охраны, что он еще жив, и напоминающий всем остальным, что он – директор. Пусть они поглядят на него, бесстрашно появившегося на крепостных стенах. Пусть сообразят наконец, против кого посмели восстать.

И все же два солнца – это перебор. Сколько бы он ни прожил на этой вонючей планете, обилие солнц его раздражало. Да и все исследования его лабораторий – и геологических, и социологических, и келповедческих говорили об одном: надо уносить ноги с этой проклятой обанкротившейся планетишки! Скоро здесь такое начнется… Что дожидаться нет никакого смысла.

Одна из его секретарш вдруг преградила ему дорогу. Как, бишь, ее зовут? Вентана?

– Отчеты о возмущениях келпов, сэр. – Она помахала в воздухе стопкой бумажных листков.

Флэттери кивком приказал одному из охранников взять у секретарши материал, а сам застыл на солнцепеке, обмахиваясь шляпой. Поля белой шляпы были намеренно сделаны широкими, для того чтобы потрафить островитянам. А ее цвет, по мнению Флэттери, символизировал чистоту, правду и справедливость. Отчеты Контроля его мало интересовали. Он заранее знал, что ничего нового они сообщить не могут. К тому же между станцией и восьмым сектором стоит огромная грозовая туча. Он любил природу, но терпеть не мог солнечных ожогов. На его залысинах уже появились два угрожающе красных пятна, и Флэттери терпел из последних сил, но не чесался. Персональный врач только месяц назад избавил его от возникшего под воздействием солнечных лучей раздражения кожи, и вот опять!

«Но народ должен меня увидеть, – думал Флэттери. – Личное появление всегда действует безотказно».

На небольшом расстоянии его сопровождала тройка самых надежных телохранителей. Со стены хорошо были видны деревня, порт и часть города. Лучший обзор открывался лишь с вершин гор, на которых обосновались беспомощные заваатане. Большинство их, словно неграмотные крестьяне, верили в божественную сущность Корабля и в то, что он однажды вернется, как некий бог-машина, чтобы разрешить все их проблемы. При этой мысли Флэттери расхохотался так громко, что его телохранители вздрогнули и стали настороженно озираться.

– Спокойно, джентльмены, – помахал он им шляпой. – Вы же сами видите, что здесь нам не грозит никакая опасность. Сюда никто не заберется.

– Приношу директору свои извинения, – склонил голову Аумок, чистокровный островитянин – но мой долг состоит в том, чтобы всегда быть начеку.

Флэттери милостиво кивнул, принимая извинение. «Этот парень неплохо работает», – подумал он, а вслух сказал:

– Очень хорошо. Полностью полагаюсь на ваш профессионализм.

Если похвала и польстила Аумоку, он этого никак не проявил и продолжил бдительное наблюдение за ближайшими окрестностями.

– Но там, наверху никого нет, кроме заваатан! – улыбнулся Флэттери.

– Вы в этом уверены, сэр? – спросил телохранитель.

Впервые за десять месяцев, что он служил в охране директора, островитянин посмел оспорить мнение шефа. Флэттери только осклабился в ответ.

Последнее время заваатане действительно вели себя подозрительно: они стали частенько бродить под стенами и по пляжу группками, в которых всегда было одно и тоже количество монахов. Но всегда это были разные люди. На курсах подготовки капеллан-психиатров он изучил историю подавления неортодоксальных религиозных объединений. И присутствие в такой близости от его Теплицы неизвестного количества враждебно настроенных элементов, к тому же в физической подготовке превосходивших большую часть его охранников…

«Как они быстро бегают по своим горным тропкам! И зачем им это?»

Флэттери все же решил ознакомиться с отчетами Контроля о странном поведении келпов и о передвижении судна голостудии.

– Итак, Марта, как вы считаете, их удастся поймать?

Его офицер связи – невысокая толстушка, выглядевшая в своей синей форме довольно смешно, закусила губу. Флэттери как-то переспал с ней и убедился, что на ощупь она много приятнее, чем на вид. Лет пять назад, впрочем, она была очень даже ничего. Начинала она свою карьеру рядовым телохранителем, но затем проявила достаточно серьезные познания в радиоаппаратуре и электронике. Так что, когда она подала заявление на должность в отделе связи, Флэттери не думая его подписал. К тому же, убирая ее подальше от себя, он пресекал все сплетни о новой пассии директора.

– Я… Не знаю, что и сказать, – наконец выговорила она. – «Жучок», который я поставила к ним на судно, работает отлично, и, судя по его показаниями, судно легло на обратный курс и…

– Вы думаете, они идиоты? – перебил ее Флэттери. – Я приказывал подсадить «жучка» прямо на Кристу Гэлли или исхитриться запихнуть его ей внутрь, а вы сунули его куда попало! Судя по показаниям Контроля, ваш «жучок» сейчас мирно плывет в порт на грузовике, везущем несколько тонн дохлой рыбы.

Офицер побледнела и словно сделалась ниже ростом. Флэттери позабавил ее растерянный вид.

– Я боялась… – призналась Марта. – Я побоялась к ней прикоснуться.

Она опустила голову, словно подставляя шею под карающий меч. Скопившиеся в ямках ключиц капельки пота ярко сверкали в безжалостных солнечных лучах. Перед штормом всегда так жарко и стихает малейший ветерок. В воздухе уже запахло дождем.

Флэттери вспомнил их единственную приватную встречу. Это тоже было днем, и жара стояла такая, что их тела были скользкими от пота. Его густая черная поросль на груди буквально приклеилась к ее маленьким тогда белым грудкам. Тогда она его не боялась. Ну разве самую малость. И то был благоговейный страх. Да, тогда все было проще.

«Черт побери! Чего это я опять впал в сантименты?»

Флэттери выпрямился во весь рост, сразу став выше Марты на две головы, и рявкнул:

– А вам мало моих заверений, что она абсолютно безопасна?

Офицерша судорожно кивнула, но так и не подняла головы.

Флэттери был доволен собой: если даже эта, так хорошо знающая его женщина боится Кристы Гэлли, то что говорить об остальных! Они должны просто трепетать от страха. Отличная была идея – начать накачивать ее нейротоксинами! А кроме того, он успел озаботиться и еще одним новым фокусом, благодаря которому Гэлли уже должна лежать в состоянии полной кататонии. Так что далеко она не убежит, вернется как миленькая!

Сейчас благодаря последним инъекциям нейротоксин должен буквально брызнуть у нее из всех пор, и тогда столь давно созданная Флэттери легенда об ее ядовитости наконец станет правдой, в которой любой (а в данный момент в первую очередь его враги) сможет убедиться на собственной шкуре. Только он, директор, может ее спасти. Очень скоро Тени убедятся, что украли настоящее чудовище, и попытаются поскорее от нее отделаться.