О Небесах, о мире духов и об аде - Сведенборг Эммануил. Страница 22

167. Так как ангелы не имеют никакого понятия о времени, то они и о вечности иного понятия, чем люди на земле; ангелы постигают вечность, как бесконечное состояние, а не как бесконечное время. Я однажды думал о вечности и мыслью о времени мог постичь, что значит: вовеки, в вечность, т. е. что это значит – не иметь конца; но не мог постичь, что значит: от века, от вечности, ни, следовательно, того, что делал Бог от вечности до создания; находясь посему в тоске, я был вознесен в небесную сферу и в то состояние постижения вечности, в котором находятся ангелы. Тогда мне стало ясно, что о вечности не следует думать по времени, а по состоянию и что тогда только можно постичь, что значит от вечности; как это и было со мной.

168. Ангелы, беседуя с человеком, никогда не говорят с ним посредством свойственных ему природных понятий, которые все заимствованы от времени, пространства, вещественности и тому подобного, а посредством понятий духовных, которые все основаны на состояниях и на их различных изменениях внутри и вне ангелов. Тем не менее, когда духовная мысль ангельским наитием сходит на человека, она мгновенно и сама собой обращается в свойственную человеку природную мысль, вполне соответствующую духовной; что это таким образом делается, того не знает ни ангел, ни человек; но таково вообще всякое небесное наитие на человека.

Некоторые ангелы были допущены до моих мыслей ближе обыкновенного, и даже до природных мыслей моих, в которых многое было основано на времени и пространстве; но так как они тут ничего не поняли, они тотчас отошли; и после того я слышал, как они, беседуя, говорили, что были в потемках. Мне дано было узнать по опыту, до чего доходит незнание ангельское относительно времени: один из небесных ангелов был таков, что мог входить не только в духовные, но и в природные, человеку свойственные мысли; вследствие чего я и мог говорить с ним, как человек с человеком.

Сперва он не понимал, что такое я называл временем, так что я должен был объяснить ему, каким образом Солнце, по-видимому, обходит нашу Землю и образует годы и дни, и что вследствие того годы разделяются на четыре времени, на месяцы и недели, а день – на 24 часа; что эти времена возвращаются в установленные сроки и что таково происхождение времени. Выслушав это, он весьма удивился, говоря, что он этого не знал, а знал только состояние. Разговаривая с ним, я, между прочим, сказал ему, что на земле известно, что на небесах нет времени или, по крайней мере, что люди говорят об этом, как бы зная это; ибо они про умирающего говорят, что он покидает все временное, или отрешается от времени, и через это разумеют отшествие его от мира. Я сказал также, что некоторые люди знают, что время по началу своему есть состояние, потому что оно вполне зависит от состояния любви, в котором находишься. Оно коротко для тех, которые в состоянии удовольствия и радости, продолжительно для тех, которые в неудовольствии и печали, и переменчиво для человека в состоянии надежды и ожидания; что вследствие того ученые рассуждают о том, что такое время и пространство, и даже некоторые из них знают, что время существует только для природного человека.

169. Природный человек думает, что он лишится всякой мысли, если у него отнять понятие о времени, пространстве и о всем вещественном, потому что на этом основаны все мысли его; но да будет ему известно, что мысли его настолько же конечны и узки, насколько они зависят от времени, пространства и всего вещественного. И напротив, тем более бесконечны и широки, чем менее они зависят от этих условий, ибо в той же мере ум возвышается над плотским и мирским, вот откуда происходит и ангельская мудрость, которая такова, что ее называют непостижимой, ибо она не доступна мысли, основанной на подобных понятиях.

О предметах, изображаемых и видимых на небесах (de representativis et apparentiis)

170. Человек, мыслящий по одному природному свету, не может понять, чтобы на небесах было что-нибудь подобное земному; потому что по природному свету он думал и утвердился в том понятии, что ангелы одни только умы (mentes), подобные легкому дуновению, и что, следовательно, у них нет тех (внешних) чувств, коими одарен человек, ни, следовательно, глаз, а если нет глаз, то нет и видимых для них предметов. Между тем как на деле у ангелов все те же чувства, как и у человека, и даже несравненно более совершенные, так что и свет, при котором они видят, гораздо ярче света, при котором видит человек. Что ангел есть человек в совершеннейшем образе и обладает всеми чувствами, см. выше, §§ 73–77; а что свет небесный намного ярче земного, см. §§ 126–132.

171. Нельзя описать в нескольких словах, в чем состоят предметы, видимые ангелами на небесах; они большей частью подобны тем же, которые и на земле, но только совершеннее по образу и многочисленнее по количеству. О существовании таких предметов на небесах можно заключить из того, что видели пророки, например, из показанного Иезекиилю о новом храме и новой земле (Иез 40–48); также Даниилу (Дан 7—12); Иоанну, от первой и до последней главы Откровения; и другим, о коих говорится в исторических и пророческих книгах Слова. Они видели эти вещи, когда им были отверзнуты небеса, а небеса, так сказать, отверзаются, когда отверзнуто внутреннее зрение человека, т. е. его духовное зрение; ибо то, что на небесах, не может быть узрено телесными глазами человека, но глазами его духа. По соизволению Господа они открываются, когда человек отрешается от природного света, в котором он находится по телесным чувствам своим, и когда возносится в свет духовный, в котором он находится по своему духу. В этом самом свете я и видел все, что есть на небесах.

172. Но хотя все предметы, видимые на небесах, большей частью подобны земным, тем не менее, однако, они не подобны им в сущности своей, потому что небесные предметы получают бытие свое от небесного солнца, а земные – от земного; первые называются духовными, а вторые – природными.

173. Все, что есть на небесах, получает бытие свое не таким образом, как то, что на земле. На небесах все существует от Господа по соответствию с внутренними началами ангелов, ибо у ангелов есть и внутренние и внешние начала. Все, принадлежащее их внутренним началам, относится к любви и вере, следовательно, к воле и разуму, ибо воля и разум преемники любви и веры; внешние же начала их соответствуют внутренним, см. §§ 87—115. Это можно пояснить тем, что было сказано выше о тепле и свете на небесах, т. е. что ангелы наслаждаются теплом по качеству любви своей, а светом – по качеству мудрости, см. §§ 128–134. Точно так и относительно всего прочего, подлежащего внешним чувствам ангельским.

174. Когда мне случалось быть в обществе ангелов, я видел все, что есть на небесах, совершенно так же, как и то, что на земле; и до того осязательно, что я был вполне убежден, что нахожусь на земле, и притом в каком-нибудь царском дворце; и я говорил с ангелами обо всем виденном мною совершенно так, как человек с человеком.

175. Все предметы на небесах, соответствующие чему-либо внутреннему, вместе с тем изображают это понятие, вследствие чего они и называются изображениями (или прообразами, representativa); а так как они изменяются, смотря по изменению внутреннего состояния в ангелах, то изображения эти также называются видимостями (apparentiae), хотя, в сущности, все, видимое ангелами на небесах и постигаемое внешними чувствами их, видится и постигается ими точно так же живо, как и все, видимое человеком на земле, и даже гораздо яснее, отчетливее и осязательнее. Такого рода видимость на небесах называется действительной, настоящей (realis), потому что она действительно существует; есть также видимость ненастоящая, недействительная: к ней относятся предметы, которые хотя и видимы для глаз, но не соответствуют чему-либо внутреннему; впрочем, об этом будет говорено ниже.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».