Сказание о Лотаре Биче - Гергенрёдер Игорь. Страница 3

Над степным нависая привольем,

Спорит с криками полчищ пернатых,

Где от крыльев строчащего свиста

Хрустом веточки кажется выстрел.

Там река устремляется в море,

И на нерест идущая рыба

Так теснится в бурливом движеньи,

Что весло будет колом держаться,

Погружённое в гущу кипенья.

В той стране, уверял Козий Хвост,

Любят волю и нрав разудалый...

Между тем переехали мост

И увидели двор постоялый.

Будто флейта пропела в тиши

Перед стылым закатом осенним,

Голубей стая села на крышу,

На крыльце показалась хозяйка,

Сдобный запах печёного слышен.

Сердцу чуется трепетный вздох,

Грусть растаяла в лоне угревном,

Словно узнанный отзвук напевный

Ликованья ночного вдвоём

Вызвал стойкости пылкой подъём.

У хозяйки на щёчках румянец.

К посрамлению здешних гостиниц,

Предложила заморские вина.

А едой увлечённый мужчина

Лизелотту глазами ожёг

И до рта не донёс пирожок -

Удалец богатырского роста,

Кудри — смоль, стреловидные брови,

Рот лоснится, краснее крови.

Немало выпито вина -

Вновь Лизелотта озорна:

"Ах, разве я замужем,

Замужем, замужем?"

С ней польку пляшет удалец,

Он из Богемии купец -

Как Крез богатый Вацлав,

Путь держит в город Брацлав.

Манит Лотаря пляска иная.

Непокорна, дика и ревнива,

Обручённая с молнией воля

Жаждет страстного смеха измены.

К танцу звёзд воля дерзкая рвётся,

Без лукавства не мысля веселья.

Нет ревнивицы, более падкой

На слезу непорочных соперниц -

И узнала б докуку заботы

Добродетельная Лизелотта,

Не спасись она в танце беспечном

От привязчивой боли сердечной.

Лотарь ловит хозяйки улыбку,

Мнится в блеске трепещущем заводь,

Что таит в глубине боязливой

Золотую капризную рыбку.

Млеет в муках любовь рыболова,

Просит удочка жадного клёва:

Станем мы друг для друга добычей -

Выше радуги взвиться готовы!

У хозяйки муж в отъезде -

Отвори, молодка, ставни!

Ждёт упругих ног тропинка.

Травки шёлковой мысок

Пусть почувствует шажок

Пробуждённого рассвета...

Не впервой я слышу стуки

В крепко запертые ставни:

Звал купец бежать по тропке

На заветный на мысок,

Но прищучил щучку хватко,

Уезжая, муженёк.

Ревнивец к молодке привёл живописца,

И тот её голое тело

Так расписал за пригоршню монет,

Что малой прогалинки нет.

От икр до пупка и до самых подмышек,

От шеи до ягодиц гладких -

Всё скачут и скачут лошадки.

Сотрётся какая от чьей-нибудь ласки -

Кровавая грянет развязка!

Локоны медные с красным отливом,

Томно чёрные глазки мерцают.

Видятся Лотарю круглые бёдра -

Белоснежной глазури белее.

Так станьте ж, два сердца,

Медовым восторгом

Медоносного лета полнее!

Быстрый орёл, хитроумный ягнятник,

Грома выстрелов не убоится -

Взмоет с овечкой, смеясь над стрелками,

В облака ветрокрылая птица.

Нет той ловушки во всём белом свете,

Нет той натасканно-истовой стражи,

Нет тех порогов на бешеной речке -

Чтоб Лотарю сделалось грустно,

Взгляд лишился бы острого блеска.

Вкус разборчивый жаждет и жаждет изысков

И находок жемчужного лоска!

Ищет глаз белизны нежно-царственных лилий,

Роз горяще-пурпурного зноя.

Чёлн порожистой речкой в рассветное пламя,

Словно в радуге жаркой, несётся,

И весло в позолоте искрится.

Небо сладостно пухнет, как полное вымя,

В нетерпенье дарами излиться.

Я люблю, хозяйка, краски,

Дам тебе я их в избытке...

Кем раскрашен пёстро окунь -

Жёлтый в тёмную полоску,

В ярко-рыжем оперенье?

Ирис дымчато-лиловый,

Малахит, оттенков полный,

Бирюза, янтарь и мрамор?

Кто им дал цветов сверканье -

Уделит и мне для милой

От щедрот своих немалых.

Недоверчиво-робкой хозяйке

Расписал Лотарь окна и двери,

Шкаф, сундук, изразцовую печку

И лошадок игривою скачкой

Оживил одним махом посуду.

Загляделась молодка на чудо,

И под властью нездешнего дара

Позабыта грозящая кара.

Пронимает красотку истома:

«Ах, довериться можно такому!»

Бедный Лотарь пресыщен богатством -

Одарил самого бы он Креза

Тем, что пламенней пламени солнца.

Из гостиницы с Вацлавом вышел:

"Потолкуем, дружок, без утайки -

Охмурить не сумел ты хозяйку.

Спорим, нынче же ночью лошадок

На её сосчитаю я теле,

Разгоняя до крика качели?"

Горд купец, толстосум и красавец:

Что услышал он? Эка умора!

Если с ним не рискнула молодка,

Видя щедрость его и стать,

Ночью маслице повзбивать,

Так неужто её заставит

Пренебречь неминуемой карой

Ветром пригнанный хмырь сухопарый?

А хвастун говорит без смущенья:

"О пустячном прошу одолженье...

Чтоб я мог без догляда и шума

Взмылить скачкою лошадей,

Ты б женою занялся моей".

Тут торговец так рот и разинул:

Это ж надо, какая скотина!

Не пойти разве что на убыток?

Предвкушая медовый напиток,

От гостей Лизелотту он манит:

"Не хотите ль отведать ягнёнка?

Прочь её — власяницу боязни!

Мы попробуем кипрский мускат..."

Колыхнулась ли яблоня жизни?

Опустился застенчиво взгляд...

Что лучше: тыквы с кабачком

Или айва с петрушкой? -

Столкнулись жёлудь со стручком

И с пончиком пампушка.

Не может кончить этот спор

И хрена жёсткий приговор.

Одно решит задачку:

Ах, скачка, скачка, скачка!

Ливень бьётся в оконные стёкла.

Хоть надёжны и крыша, и стены,

Полотно дорогое измокло.

Лотарь, дно доставая шестом,

Гонит лодку сквозь жгучую пену.

Дождь со тьмою слились за окном.

Сон усталой оставив постели,

Встала женщина в нежном порыве -

Кто ему угождал так доселе? -

Чашу с жжёнкой горячей подносит.

Лотарь шепчет слова колдовские,

Брызнул жжёнкой на пламя печное -

О, где видано чудо такое?

Не блистали царевны морские

Тем нарядом, что тело нагое

Деревенской молодки украсил.

Не скрывает точёного стана

Ткань легчайшая — поле в цветенье

Дивно-редкостных синих тюльпанов.

В серьгах вкрадчиво тлеют каменья -

Кровь, горящая в дымке тумана.

Низки жемчуга шею обвили,

А лодыжки, предплечья, запястья,

Утончённым маня сладострастьем,

В изумрудных белеют браслетах.

Диадема таинственным светом

Озаряет ресниц трепетанье.

С губ карминных слетит приказанье -

И индийский надменнейший раджа

Подле ног этой Женщины ляжет.

В очаге сдвинул Лотарь полено,

Трижды дунул в багровые угли -

И зеркальными сделались стены.

В них себя увидала молодка,

Зашептала моления кротко,

Припадая к стопам чародея:

«О, развей наважденье скорее!»

Лотарь, нежно ей руку целуя,

Убеждает: "Внемли без боязни -

Чего б только ни дал я за силу

Превращать в королев моих милых!

Но, увы, я могу, лишь на время

Приоткрыв в потаённость оконце,

Сделать милую дочерью Солнца.

Я уеду, но каждый ноябрь,

Ночью трижды позвав: «Лотарь Биче!» -