Sub specie aeternitatis - Бердяев Николай Александрович. Страница 30

VI.

Марксистская теория классовой борьбы имеет огромное историческое значение. Это, прежде всего, историческая теория, понятие класса она заимствует из конкретной исторической эпохи, эпохи капиталистической, она является отражением самого заметного и крупного факта в социальной жизни XIX века, факта резких классовых антагонизмов и классовой борьбы, которого не замечают только ослепленные предрассудками и предвзятыми идеями. Но в том виде в каком теория классовой борьбы проповедуется марксизмом, она еще не может претендовать на социологическое значение; чтобы получить социологическую теорию, нужно прийти к положениям, имеющим абстрактное, независимое от конкретного исторического времени и пространства значение; на марксистской теории слишком сильна печать современной эпохи с ее живой борьбой, в этом ее сила с одной стороны, но с другой — в этом ее социологическая слабость. Но историческую теорию борьбы классов можно превратить в социологическую теорию борьбы групп.

Исторический материализм впервые ясно отметил ту важную для общественной науки истину, что люди борются за жизнь с природой и друг с другом не в одиночку, а путем соединения и группировки, что в социальном процессе мы всегда находим не борьбу людей, а борьбу групп. Он же установил, что социальная группировка происходит на основании того или иного перераспределения социальной материи, состояния производительных сил. Это методологическое выделение социологического понятия группы в высшей степени важно для социологической науки и ему нужно придать абстрактный социологический смысл. Тогда под группой мы будем понимать не только «класс» в том смысле, в каком это слово применимо к обществу XIX века, — классов не было на первых стадиях общественного развития и, по справедливому верованию марксизма, не будет на его высших стадиях, — группа есть основная, элементарная социологическая единица. Когда мы мыслим общественность, мы уже мыслим не отдельного, изолированного человека, которого для социологии не существует, — а особого рода взаимодействие людей, социальную группировку людей, мы берем социального группового человека и исследуем отношение личности к группе и отношение групп между собою. Понятие социальной группы, т. е. внешнего взаимодействия людей, прикрепленного к материальной основе социальной жизни, есть основное социальное понятие. Социология смотрит на весь социальный процесс, как на взаимодействие и перекрещивание различных социальных групп.

Для философии истории, для философской этики существует, прежде всего человеческая личность, как дух, который творит высшие блага человеческой культуры, как цель истории, но социология, принимая идеальные основы человеческой природы в качестве неразложимых предпосылок, не делает их объектом своего исследования; ее интересует не внутренняя природа человеческого духа, не идеальные ценности, а внешние отношения людей, которые и называются социальными в собственном смысле этого слова. Она не задается нелепою целью вывести всю духовную культуру из материального базиса, но она ставит себе более специальную задачу: выделить внешние отношения людей и установить необходимое соотношение между внешней социальной группировкой и социальной материей, и открывает ту социологическую истину, что внешнее распределение и взаимодействие общественных групп возникает на почве материального экономического развития. Общественное разделение труда есть самый общий социологический факт, порождающий все разнообразие общественных положений, но он же ведет к развитию личности путем сближения групп. В том ходячем положении марксизма, что «экономический фактор» является главным и определяющим в развитии социальных отношений, есть значительная доля истины, но нужно это понимать критически. Экономический фактор не может играть никакой созидательной роли в идеальном развитии человечества, он не создает никаких идеалов, никаких духовных ценностей, но играет основную роль во внешней, социальной группировке людей, в развитии «общественности», которая всегда является лишь необходимым условием, необходимым орудием для развития «духовности», для внутреннего идеального развития человечества. Таким образом, мы еще раз убеждаемся, что учение о господстве «экономического фактора» может иметь первостепенное значение для истории, очень важное для социологии и не имеет никакого значения для философии истории. Еще раз подчеркиваю, что социология имеет дело не с внутренним, а только с внешним человеком, с человеком, поскольку он вступает во внешние социальные взаимодействия с другими людьми. Социология бессильна вывести внутреннего человека с его идеальным содержанием из человека внешнего с его взаимодействием с социальными группами, подобная попытка есть основная ложь марксистского философского миропонимания. Но социология должна установить соотношения между внешним социальным человеком и социальной группой, брать социального человека в его многообразных взаимодействиях с разнородными социальными группами и открывать те или иные групповые влияния на развитие личности (в чисто социологическом смысле). На этой почве мы приходим к очень важным выводам.

Личность, индивидуальность, с социологической точки зрения, есть результат перекрещивания различных социальных групп, в ней соединяются разнообразные социальные влияния, и степень ее развития и богатство ее содержания прямо пропорциональны степени социальной дифференциации [307]. Обыкновенно это формулируют так, что личность есть продукт «социальной среды». Но это нужно понимать в ограниченном, специально социологическом смысле. Социология не властна утверждать, что внутренние идеальные качества личности создаются внешней социальной средой, этим вопросом она и не задается, она берет только внешние общественные наслоения, нарастающие на внутренней природе человеческого духа и образующие внешнего общественного человека. Социология имеет дело только с внешним групповым человеком, на котором лежит печать внешних наслоений социального процесса. Только философия истории, этика и метафизика открывают за этим групповым человеком общечеловека. Можно сказать, что социология имеет дело не с человеком, а только с его оболочкой. И потому социология не должна, как это пытается делать исторический материализм,, смотреть на социальный процесс, как на лабораторию, в которой приготовляется человек, человека не может создать внешняя, материальная социальная среда, как бы ни было велико ее влияние; человек есть дух, он образ и подобие Божества и он предполагается социологией как данное. Социология пытается только открыть, как из- под внешней социальной оболочки показывается человек, как в борьбе групп подымает голову общечеловек.

Под влиянием известного исторического момента и боевых жизненных соображений марксизм преувеличил групповой антагонизм, противоположность классов, он вырыл между группами непроходимую пропасть. Совокупность всех общественных групп в своем взаимодействии образует данное общество, которое имеет свои общекультурные надгрупповые интересы. Общественное развитие знаменует собою сближение между общественными группами, ослабление пропасти, усиление общественной целесообразности. Падение рабства сделалось возможно только тогда, когда уменьшилась та пропасть между группой рабов и группой господ, которая препятствовала рабу сознать себя тоже человеком. Настоящая борьба между рабочими и капиталистами возможна только тогда, когда стушевывается непроходимая пропасть между групповым человеком из рабочих и групповым человеком из буржуазии, когда рабочий имеет возможность сознать, что у него такие же права, как у капиталиста. Мы можем установить следующее парадоксальное по форме положение: сама классовая борьба, рост ее силы и сознательности возможны только благодаря ослаблению классовых антагонизмов, благодаря сближению между различными общественными группами. Личность рабочего развивается только постольку, поскольку группа, к которой он принадлежит, перекрещивается с другими группами, сближается с ними, поскольку ослабляется его групповая ограниченность и он получает впечатления не только от своей узкой группы, а от всей совокупности общественных отношений, от самых разнообразных проявлений культуры. То же можно сказать про личность группового человека третьего сословия, она развивалась в прошлом, поскольку стиралось ее резкое отличие от аристократии, а в настоящее время она еще может развиться только постольку, поскольку будет стираться ее отличие от представителей рабочего класса. Личность не может развиваться, пока ее единственным и определяющим жизненным впечатлением является отношение ее экономической группы к другой экономической группе, с которой она непосредственно связана. Только широкий круг общественной и культурной жизни может дать материал для развития личности. Если рабочий будет знать только фабрику и капиталистов, с которыми он ведет повседневную борьбу, он еще не может быть развитым человеком, залог его развития в том, чтобы он вращался в как можно более разнообразных общественных кругах, ему необходимы впечатления от разнообразных культурных начинаниях, нужны союзы, преследующие чисто идеалистические дели. Личность социологически питается не непосредственно социальной материей, а общественными отношениями людей, перекрещиванием и взаимодействием всех общественных групп и различных культурных слоев, хотя личность прикреплена к своей социальной группе, как к основному впечатлению жизни, и на ней, прежде всего, лежит печать групповой ограниченности, как первоначальное общественное наслоение. Постоянное сближение и перекрещивание различных общественных групп в направлении преобладания групп демократических ослабляет групповую ограниченность и ведет к постепенному выделению общечеловека из- под толстых пластов, покрывавших его идеальную природу. В этом залог развития личности и демократизации общества.