Путь кинжалов - Джордан Роберт. Страница 36

Айилка скрылась позади врат, но поток огненных шаров не ослабел. С той стороны видно, как бы сквозь висящую в воздухе дымку. Правда, пройти оттуда нельзя. Когда Авиенда, спотыкаясь, появилась вновь, Бергитте помогла ей сесть на мерина, но – спиной вперед!

Потом Бергитте яростно замахала рукой Илэйн, но та даже головой покачать не удосужилась. Отчасти из опасения, что может случиться, стоит ей отвлечься.

– Не знаю, удержу ли нить, если встать попытаюсь. – Говоря по правде, она не была уверена, сумеет ли вообще подняться; она не просто устала, мышцы словно в воду превратились. – Скачите! Пока силы есть, я буду держать. Ну же, уходите! Прошу вас!

Бормоча ругательства на Древнем Языке – чего же иного можно ожидать? – Бергитте сунула поводья лошадей в руки Авиенде. Едва не упав, она подковыляла к Илэйн и, наклонившись над нею, подхватила под мышки.

– Ты продержишься, – сказала Бергитте, в голосе ее звучала уверенность. – До тебя я не встречала королев Андора, но знавала королев вроде тебя. Стальной хребет и львиное сердце. Ты сумеешь!

Не дожидаясь ответа, Бергитте медленно потянула Илэйн вверх; лицо ее напряглось, а каждая волна боли в ноге эхом отзывалась в голове Илэйн. Девушка задрожала от напряжения, удерживая плетение и ту единственную нить. И удивилась, оказавшись на ногах. Боль в ноге Бергитте отзывалась горячими толчками в сознании Илэйн. Она постаралась не наваливаться на Бергитте, но подламывающиеся колени не держали девушку. Когда они доковыляли до лошадей, опираясь друг на друга, Илэйн поглядела через плечо на врата. Удерживать плетение девушка могла и не смотря на него – в обычной ситуации, – но сейчас ей требовалось постоянно убеждать себя, что она еще не выпустила ту самую нить. Врата превратились в диковинное плетение; оно извивалось, шевелило распушенными волокнами.

Застонав, Бергитте помогла Илэйн сесть в седло, скорей даже, усадила в него. И тоже лицом назад, как и Авиенду!

– Тебе нужно видеть, – объяснила Бергитте, хромая к своему мерину. Держа в руке поводья всех трех лошадей, она взобралась в седло, кривясь от боли. Илэйн не услышала от нее ни звука, но почувствовала боль. – Делай, что нужно, а уж куда ехать, это предоставь мне.

Лошади рванулись вперед, едва Бергитте ударила своего мерина каблуками по бокам, – вероятно, им тоже не терпелось убраться подальше.

Илэйн, с той же мрачной решимостью, что и за плетение, ухватилась за заднюю луку седла, точно за сам саидар.

На скаку ее нещадно швыряло в стороны, оставалось только крепче держаться в седле. Авиенда выпрямилась; она с присвистом втягивала воздух, взор застыл. Но ее окружало свечение, и огненные шары сыпались на врата по-прежнему, пусть и не так часто, как раньше; некоторые пролетали мимо врат, выжигая огненные следы в траве или взрываясь на земле. Илэйн собрала оставшиеся силы, заставила себя наскрести их; если уж Авиенда, раненая, сумела сосредоточиться, то она, Илэйн, просто обязана выдержать.

Лошади неслись галопом, врата уменьшались, полоса бурой травы между беглецами и вратами становилась все шире. Начался подъем. Они взбирались на холм! Бергитте – сама сосредоточенность – вновь наложила стрелу на тетиву. Нужно всего лишь добраться до гребня, оказаться на той стороне холма.

Авиенда тяжко вздохнула; свечение саидар мигнуло и исчезло.

– Не могу, – выдохнула она. – Не могу.

И сразу вслед за тем, как прекратился огненный вихрь, на луг выскочили шончанские солдаты.

– Все хорошо, – сумела выговорить Илэйн. В горле саднило; она была мокрая с головы до ног. – С ангриалом очень устаешь. У тебя все получилось, они нас теперь не догонят.

Будто в насмешку, в тот же миг на лугу появилась сул’дам, даже с расстояния в полмили нельзя было ошибиться. Низкое солнце сверкало на соединявшем двух женщин ай’дам. Показалась еще одна пара, потом третья, четвертая. Пятая.

– Гребень! – радостно воскликнула Бергитте. – Получилось! Хорошего вина и крепкого мужчину, и немедленно!

На лугу сул’дам подняла руку, указывая на беглецов, и для Илэйн время замедлило свой ход. Вокруг дамани возник ореол саидар. Илэйн видела, какое творится плетение. Она знала, что оно означает. И что нет способа помешать.

– Быстрее! – закричала она.

Щит обрушился на нее. В обычном состоянии Илэйн с легкостью отразила бы этот удар, ведь уровень владения Силой у нее был очень велик – но сейчас, когда она обессилела и едва-едва цеплялась за саидар, щит разом отсек ее от Источника. И плетение на лугу, плетение, создавшее врата, опало в себя. Измученная, с виду едва ли способная шевельнуться, Авиенда прыгнула из седла на Илэйн и сбила подругу на землю. Падая, Илэйн успела заметить, как ей в лицо бросился дальний склон холма.

Вокруг все затопила ослепительная, густая белизна. Пронесся звук – Илэйн знала, что это именно звук, оглушительный рев, – однако он лежал за пределами слуха. Что-то ударило девушку, словно она упала с крыши на мостовую. Нет, не с крыши, с верхушки башни.

Она открыла глаза, глядя в небо. Небо было какое-то странное, туманное. Сначала она и пошевелиться не могла, а потом, двинувшись, охнула от боли. У нее все болело. О Свет, как больно-то! Медленно Илэйн поднесла руку к лицу – пальцы окрасились красным. Кровь. А что с Бергитте и Авиендой? Надо им помочь. Илэйн ощущала Бергитте, чувствовала и ее боль, точно клещами впившуюся в тело, но, по крайней мере, Бергитте жива. И, судя по всему, разгневана и настроена весьма решительно – значит, ранена не слишком сильно. Авиенда...

Всхлипнув, Илэйн перекатилась на живот, потом привстала на четвереньки. Голова кружилась, в бок будто горячий штырь воткнули. Смутно припомнилось, что даже с одним сломанным ребром опасно шевелиться, но мысль была будто в тумане, как и склон холма. Да и думать было... трудно. Илэйн поморгала и вроде бы видеть стала лучше. Она лежала почти у самого подножия холма! Высоко наверху, из-за холма, поднимался дым. Сейчас это не так важно. Точнее, совсем не важно.

Выше по склону стояла на четвереньках Авиенда, она чуть не упала, когда подняла руку, вытирая текущую по лицу кровь, но когда встретилась взглядом с Илэйн, замерла в неподвижности. Илэйн подумала: неужели у нее такой же вид? Вряд ли хуже, чем у Авиенды. Добрая половина юбки оборвана, лиф платья в клочья, в прорехах видно окровавленное тело.

Илэйн поползла к Авиенде. Ей казалось, так проще, чем вставать и идти. Приблизившись к айилке, она услышала облегченный вздох.

– С тобой ничего не случилось, – промолвила Авиенда, касаясь окровавленными пальцами щеки Илэйн. – Я так испугалась. Очень испугалась.

Илэйн изумленно заморгала. Сама она выглядела ничуть не лучше Авиенды. Хотя юбки и уцелели, половина лифа исчезла напрочь, а из двух десятков порезов текла кровь. Потом до Илэйн дошло, что имела в виду Авиенда. Ее не выжгло. При этой мысли девушку охватила дрожь.

– С нами обеими ничего не случилось, – тихо произнесла она.

В нескольких шагах от себя Илэйн заметила Бергитте. Та вытерла нож о гриву мерина Авиенды и выпрямилась над неподвижным телом. Правая ее рука висела плетью, куртка вместе с одним сапогом пропала невесть куда, остальная одежда была порвана; вся она была перемазана кровью, не меньше, чем подруги. Из бедра Бергитте торчала арбалетная стрела; судя по всему, ей тоже крепко досталось.

– У него хребет был сломан, – сказала Бергитте, махнув рукой на коня у ног. – С моим-то все хорошо, но в последний раз, когда я его видела, он несся так, словно хотел выиграть Венок Мегайрил. Всегда считала, что у него задатки рысака. Львица... – Она пожала плечами, поморщилась. – Илэйн, Львица была уже мертва, когда я ее нашла. Ты уж извини.

– Мы живы, – твердо сказала Илэйн, – и это самое главное. – Львицу она оплачет потом. Дым над вершиной холма... – Хочу посмотреть, что такое я там наделала.

Цепляясь друг за друга, они втроем поднялись на ноги и заковыляли вверх по склону, тяжело дыша и постанывая; хуже всех приходилось Авиенде. Вид у них был такой, словно они извалялись на бойне, а потом едва вырвались из лап смерти, – как подозревала Илэйн, смерть они обманули в самый последний момент. Авиенда по-прежнему сжимала в кулаке ангриал, но даже будь она или Илэйн наделены способностями к Исцелению, ни одна не смогла бы обнять Источник, не говоря уж о том, чтобы направлять. На вершине холма они выпрямились, опираясь друг на дружку. Их взорам предстала жуткая картина.