Избранное - Бэкон Роджер. Страница 12

И из всего этого происходит зло и отупляющее воздействие этих трех [язв], а также бесчисленные беды рода человеческого, и потому их [наличие] подозревается во всяком деле, и им нельзя доверяться: причем прежде всего следует отказаться от мнения толпы — на основании вышеуказанных особенностей, не потому, что они иногда [случайным образом] достигают истины, но потому, что по большей части приводят к многочисленным заблуждениям. И пример, и обычай лишь крайне редко обладают совершенством; толпа же, как разъяснено выше, никогда не достигает его.

Глава V

А укрепление для защиты от этих [язв] мы можем иметь только в том случае, если будем следовать указаниям и советам Бога, Его Писания, канонического права, святых, философов и всех древних мудрецов. И если мы придерживаемся этих указаний и советов, то мы не можем заблуждаться и нас не смогут в чем-либо опровергнуть.

Итак, выше были приведены в основном доказательства философов, показывающие вредоносность и отупляющее воздействие этих [язв], из-за которых мы можем и должны их избегать, но в силу приведенных ранее причин, относящихся к привлечению свидетельств философов, я умолчал о прочих [доказательствах]; теперь же я могу открыть и сходные свидетельства, в которых имеются более ясные указания и советы по поводу того, как избежать этих [язв].

Итак, отвергая мнение толпы, мы должны придерживаться этого указания из Книги Исхода (Ис 23,2): Не следуй за большинством на зло, и не решай тяжбы, следуя мнению большинства и отступая от правды. И мы должны следовать совету Туллия, [данному] в конце Тускуланских бесед, где он говорит, что «даже если ты пребываешь перед лицом толпы, не стремись присоединяться к ее суждению и не считай наилучшим то, что полагает таковым она». И Сенека в книге О многословии призывает и убеждает нас не следовать путем толпы, говоря: «Если толпа над тобой не потешается, то ты еще не достиг счастья». И мы, не подчиняясь обычаю, должны следовать совету Киприана, [согласно которому] «обычай, лишенный истины, есть застарелая ложь, а потому, оставив заблуждение, да последуем за истиной». И Августин предписывает, чтобы «когда явлена истина, обычай подчинялся истине, поскольку истина и разум всегда исключают обычай» [71]. И Исидор: «Привычка да будет подчинена авторитету; и пусть дурную привычку побеждают закон и разум». И поэтому Туллий в трактате О бессмертии души хвалит и превозносит тех, кто избегает обычая, говоря, что «великой душе свойственно в помышлениях своих отклоняться от обычая» [72].

Но имя авторитета достойно благожелательного отношения. А потому наши предшественники достойны почитания, независимо от того, обладают ли они истинным авторитетом или же [только] кажущимся, который является авторитетом вождей толпы. А против использования кажущегося авторитета подходят не только советы и заповеди, данные Богом, святыми, философами и всеми мудрыми, но и все то, что могло быть сказано истинными авторитетами против пороков человеческой слабости, может быть равным образом [обрамлено против] тех, кто пользуется ложным авторитетом. А потому, если у нас есть советы и заповеди против недостатков истинных авторитетов, то куда большими средствами [мы располагаем в борьбе] против тех, кто злоупотребляет [именем авторитета]. Но поскольку истинные авторитеты, такие как святые и первые философы, оказывают нам помощь в разыскании истины, то им следует выразить благодарность: так, Аристотель в I книге Метафизики благодарит своих предшественников, и в конце [трактата] О софистических опровержениях [73], он также желает принести предшественникам благодарность за многие открытия. А тех, кто заложил первые начала [наук], следует не только благодарить, но и относится к ним со всем почтением. И сообразно этому Сенека указывает в III книге Естественных вопросов, что «если нечто и открыто потомками, это открытие надо относить на счет предков, поскольку эти великие души впервые раскрыли тайны вещей, и тот, кто надеялся найти [истину], собрал многое для [дальнейших] открытий, и хотя из-за человеческой слабости древние во многом заблуждались, их следует за это извинить» [74]. Ведь в упомянутой книге Сенека говорит, что «древних надлежит выслушивать, извиняя их» [75].

Глава VI

Но поскольку вследствие первородного греха и вследствие собственных грехов того или иного [человека] все части воображения повреждены (способность к рассуждению слепа, память слаба, воля извращена) и [с другой стороны] благо и истина существуют единым способом, но ложь, противоположная какой угодно истине, и зло, противоположное какому угодно благу, варьируются бесконечным числом способов (пример этому приводит Философ во II книге Этики, говоря, что легко отклониться от данной точки по причине многообразия вариантов возможного отклонения, а истина и добродетель находятся в одной точке), а кроме того, существует бесчисленное количество добродетелей и истин и бесчисленное множество степеней у каждой истины и добродетели, то ясно, что человеческого ума недостаточно, чтобы во всех случаях совершать то, что необходимо, и в том или ином он не может избежать лжи и зла. И поэтому речения истинных авторитетов могут быть во многом соответствующим образом дополнены и исправлены. И этому превосходно учит Сенека в книге Естественных вопросов, говоря в III книге, что «мнения древних недостаточно точны, они, неопытные, еще заблуждались в отношении истины; изначально все то, к чему стремились [исследователи], было новым, затем оно же стало тщательно изученным, но в начале никакая вещь еще не доведена до совершенства» [76]. И в IV книге он говорит. «Настанет время, когда то, что сокрыто ныне, будет извлечено на свет дня, но это — дело грядущего. Для исследования такового одного века недостаточна Люди грядущего века узнают то, что неизвестно нам, и настанет такое время, когда наши потомки будут удивляться, как это мы не знали столь очевидных [вещей]» [77]. И потому он говорит в прологе к Большому труду, что в том, что открыто человеком, нет ничего совершенного, и указывает, что чем [философ] позднее [по времени], тем он проницательней, поскольку более поздние по времени [философы] начинают с трудов своих предшественников.

И поскольку искомое уже доказано мною на основании авторитетных высказываний и доказательством «от причины» [78], то теперь и, в-третьих, докажу это доказательством «от следствия». В самом деле, потомки всегда добавляют что-либо к трудам своих предшественников, а также многое [в них] исправляют и изменяют. Это ясно на примере Аристотеля, который оспорил все мнения [своих] предшественников. А Авиценна и Аверроэс также исправили многое в его Суждениях. К числу этого относится и проблема вечности мира, которую он практически не затронул: не удивительно, что он сам говорил, что знает далеко не все. Ибо он признавал, что не знает квадратуру круга, которая в наше время достоверно известна. А поскольку он не знал этого, то и многого другого. И Авиценна, глава и князь философии после Аристотеля, как говорит Комментатор [79], касаясь причины радуги в комментарии к Метафизике, и как показывают его труды, охватывающие, как у Аристотеля, все разделы философии, говорил, как утверждал вышеуказанный Комментатор, что материя радуги ему неизвестна. И в III книге Физики он не стесняется сказать, что не знает одну из десяти категорий, а именно — обладание. И, вне всякого сомнения, в книге по общепринятой философии [80] содержатся ошибки и заблуждения. Так, в XI книге Метафизики имеется ошибка касательно создания мира: там сказано, что Бог по причине бесконечного единства, коим он обладает, а также потому, что не пребывает в различных состояниях [81], может сотворить только одно, а именно, первого ангела, который вместе с первым небом [82] творит второго, в второй, вместе со вторым небом, — третьего, и т. д. И когда он там же указывает, что в иной жизни можно очиститься от любого греха и грешные души вернутся к славе, он явно ошибается. И так во многом.