Избранное - Бэкон Роджер. Страница 19

В самом деле, аль-Фараби утверждает в книге Об уме и умопостигаемом, что действующий разум, как его называет Аристотель в третьей своей книге О душе не находится в материи, но есть отделенная субстанция [125]. И Авиценна в пятой книге О душе и в десятой Метафизики учит о том же. И сам Философ также утверждает, что действующий разум отделен от возможностного и несмешан [126]. Также он указывает, что действующий разум неуничтожим по бытию и субстанции, поскольку он говорит, что действующий разум отличен от возможностного благодаря неуничтожимости; но возможностный неуничтожим по субстанции и уничтожим по бытию, вследствие его отделимости. Следовательно, действующий разум будет неуничтожим и по бытию, и по субстанции: и поэтому он не будет частью души, поскольку в противном случае, когда он отделялся бы [от тела], он уничтожался бы в отношении своего бытия в теле. И Аристотель утверждает, что действующий разум относится к возможностному как мастер к материи и как свет Солнца — к цветам. Но мастер пребывает вне материи, в которой действует, и отделен от нее по своей сущности; равным образом и свет Солнца, удаляющий затемненность от телесных предметов, отделен от них по своей сущности и привходит извне. И он говорит также, что действующий разум знает все и всегда пребывает в действии, а это не подобает «и душе, ни ангелу, но только одному Богу. Так же и вещь следует именовать сообразно более благородной части, следовательно, [если допустить, что душа обладает как возможностным, так и действующим разумом, то она] до [знания] и обучения [127] скорее будет именоваться знающей благодаря [наличию] действующего разума, нежели неведающей — благодаря возможностному. Также Аристотель утверждает, что разум пребывает в теле, как моряк на корабле, в том смысле, что он не связан ни с какой частью [тела] — как моряк не связан ни с какой частью корабля. Но моряк не есть совершенство [корабля], а лишь его двигатель [128].

И поскольку это утверждение созвучно истине (как ясно показывает текст Философа и как разъясняют его толкователи), то чтобы софист, придерживающийся того же, в чем заблуждается толпа, не увиливал, я утверждаю, что Аристотелю приписывают эти слова: Поскольку во всякой природе есть нечто, что действует, и нечто, претерпевает, то так же обстоит дело и с душой» [129], и отвечаю, [тексты Аристотеля] во многих местах темны и переведены неверно.

В самом деле, хотя в III книге О небе и мире сказано, что место [полностью] заполняют круг и сферическая фигура, это [однако] ложно, что знают те, кто опытен в естественных науках и геометрии, и иго в [комментарии к указанному месту] доказывает Аверроэс [130]. Можно также то, что говорится о радуге в III книге Метеорологики [131]. В самом деле, опыт учит, что всегда, когда Луна полна и не закрыта облаками и идет дождь, случается радуга. И имеется много других плохо переведенных [фрагментов сочинений Аристотеля] (причина этого будет ясна из третьей части данного труда) и множество темных [мест], в [толковании] которых один [комментатор] может противоречить другому.

А в указанном месте (См. прим. 92) имеются оба изъяна [т. е. плохой перевод и неясность самого текста], или, по крайней мере, второй. И это я доказываю с помощью [слов] самого Аристотеля. А в указанном месте [132] имеются оба изъяна [т. е. плохой перевод и неясность самого текста], или, по крайней мере, второй. И это я доказываю с помощью [слов] самого Аристотеля. Ибо он говорит во II книге Физики, что материя не совпадает с другими причинами в одном и том же по числу [133], следовательно, ни в какой природе одновременно не существует действующее и материя; следовательно, и в душе [дело обстоит таким же образом]. Если, следовательно, буквально придерживаться плохо переведенного текста, то [указанная позиция] совершенно ложна, противоречит [словам] Аристотеля в ином месте, и получается, что столь великий автор противоречит сам себе. Но в любом случае его слова из II книги истинны и признаны всеми, следовательно его сентенция из III книги О душе неверно переведена и требует истолкования. Ведь он не хочет сказать ничего иного, кроме того, что в душе, а именно, в ее действии, необходимо должны иметь место две вещи, а именно, действующая причина и материя. И это истинно, но действующее всегда отлично от материи и вне ее по своей сущности, хотя и действует в ней.

Впрочем, мы можем и иначе истолковать указанное место. Ибо Аристотель в IV книге Физики утверждает, что [выражение] «быть в Действии» имеет восемь смыслов, один из которых — так, как движущее [действует] в движимом, поскольку движущее, или действующее, пребывает в своей материи по своей силе, но не по субстанции. И так обстоит дело во всякой природе, в которой оно [т. е. действующее] действует, и так обстоит дело в случае души. Итак, никоим образом не следует, что действующий разум есть часть души, как то измышляет толпа. А то, что [действующий разум не есть часть души] — эта мысль совершенно верная и подтверждается святыми. И Августин утверждает в Монологах (да и в других местах), что «разумная душа подчинена одному лишь Богу в том, что касается всех основных просвещений и влияний». И хотя ангелы многими способами очищают, просвещают и пробуждают наши умы и являются для наших душ тем же, чем звезды — для телесных очей, Августин, однако, приписывает основное влияние Богу: разлитие света, проникающего через окно, приписывается Солнцу [т. е. Богу], а ангел сравнивается Августином с отворяющим окно. И более того: во многих местах Августин утверждает, что мы познаем ту или иную истину только в нетварной истине и вечных образцах [134]. Итак, поскольку Бог просветил их [т. е. язычников] души для восприятия философских истин, ясно, что их труд не чужд Божественной мудрости.

Глава VI

Третья причина, по которой мудрость философии возводится к мудрости Божественной, та, что Бог не только просветил их [т. е. язычников] умы для приобретения мудрости, но и саму мудрость они получили от Бога, Который им ее открыл. И Августин говорит в Комментарии к Евангелию от Иоанна, что Бог дал им [язычникам] мудрость. [Также] Аристотель в книге Тайная тайных ясно утверждает, что вся философия была дарована и открыта Богом. И один из величайших философов, Туллий, в Тускуланских беседах спрашивает: «Что есть философия, кроме как дар, который, как я полагаю, приобретен от Бога?». Потому-то он и говорит: «Без некоего вдохновения, получаемого с небес, и поэт не сможет надлежащим образом создать достойное стихотворение». И Августин в VIII книге О Граде Божием учит и одобряет мнение Сократа, отца философов, который полагал, что человек может знать причины вещей только в божественном свете и благодаря дару Божию. И любой может сам убедиться в том, что ничто, относящееся к возможностям философии, не было первоначально открыто человеком. Привожу [только один] пример о малом: хотя универсалии Порфирия [135] были разъяснены им в достаточной степени на основании логики, метафизики и прекрасно представленной естественной философии, нет, однако, толь ученого человека, который смог бы обрести полную истину об универсалиях, не имея учителей, которых он слушал бы в течение длительного времени. Да и вообще вряд ли кто-нибудь познает это до смерти: это ясно из всеобщего несогласия, поскольку некоторые читают, что универсалии находятся в душе, некоторые — что вне души, а некоторые придерживаются среднего пути [136]. И если в отношении [столь незначительных вещей] имеет место такое невежество, то куда менее вероятно, чтобы человек собственными силами дошел до истин философии. А потому необходимо, чтобы эти истины были изначально даны человеку в откровении. И поскольку откровение необходимо в столь малых вещах, то куда скорее это относится ко всей философской мудрости, которая от Бога, и именно Он дал и открыл ее [людям], а потому необходимо, чтобы философская мудрость соответствовала мудрости Божественной.