Разрушитель - Джордан Роберт. Страница 30

Чем дальше они углублялись в этот лабиринт, тем сильнее он ощущал нависшую опасность. Что-то висело в воздухе, исходило от серых камней; что-то зловещее, недоступное ни зрению, ни слуху, ни обонянию, но ощущаемое какими-то древними, первобытными инстинктами.

Конан обернулся, чтобы посмотреть на остальных.

На всех лицах было написано то же чувство. На всех, кроме лица Дженны.

– Почему мы идем так медленно? – вновь и вновь спрашивала девушка. Она попыталась обойти Киммерийца, но тщетно – ширины прохода едва хватало для его крепкого тела. – Мы ведь уже почти на месте.

– Акиро, что скажешь? – спросил Конан.

Лицо седого колдуна было перекошено, словно от какой-то мерзости, попавшей на язык.

– Я это почувствовал, еще когда мы только вошли в эти щели. Но теперь это чувство все сильнее и сильнее. Это… заклятие, черная магия. Но оно настолько древнее, что вряд ли реально угрожает нам. Оно потеряло свою мощь еще несколько веков назад.

Конан кивнул и снова двинулся вперед, но слова Акиро вовсе не убедили и не успокоили его. Его чувства, конечно, не были сверхъестественными, но они до сих пор сохраняли ему жизнь там, где ничего не стоило погибнуть. И сейчас они предупреждали его об опасности. Поэтому ни на миг не ослабевали его руки, державшие оружие.

Неожиданно коридор вывел их на открытое место. Здесь скалы были убраны, а их остатки образовали сложный узор на открытой площадке. На эту площадку выходил портал какого-то огромного храма, вырытого, видимо, прямо в толще горы. Массивные резные колонны украшали вход. Некогда два десятка статуй охраняли его. Каждая – в четыре человеческих роста высотой. Лишь одна из них уцелела – обсидиановый воин, сжимающий в руках гигантское копье. Черты его лица были стерты ветрами и дождями. От других статуй остались лишь черные постаменты да обрубки ног.

Конан убрал в ножны кинжал и схватил за руку Дженну, уже собравшуюся бежать к храму.

– Поосторожнее, девочка, – сказал он ей. – Мы здесь все рискуем, но хотелось бы рисковать поменьше.

Бомбатта сжал ее вторую руку. Оба уставились друг на друга поверх ее головы. Теперь их связывало еще и обещание выйти на смертельный поединок. Еще одна причина поскорее вернуться в Шадизар, мелькнуло в голове у Конана. Таким обещаниям негоже долго оставаться невыполненными.

– Пустите меня, – сказала Дженна, извиваясь в тисках их рук. – Я должна найти Рог. Он там, внутри! Пустите же меня.

Зула, злобно глядя на обоих воинов, положила руки на плечи Дженны:

– Вы решили разорвать ее? Или, может, раздавить промеж ваших боков?

Конан разжал руку, за ним и Бомбатта. Зула отвела девушку в сторону, что-то тихо говоря ей на ухо. Конан не мигая смотрел на Бомбатту.

– Это дело нужно решить, вор, – прохрипел воин со шрамами.

– В Шадизаре, – уточнил Конан, и его противник кивнул в знак подтверждения.

Когда они подошли ко входу, Акиро принялся, слюнявя палец, стирать пыль с пьедестала статуи, чтобы прочесть сохранившиеся надписи. Их, правда, осталось немного.

– Что ты там высматриваешь? – привычно подцепил старого колдуна Малак. – Читаешь декоративный орнамент? Много ума не надо. Да и рисуночки-то так себе. Видал я такие – их только одноглазый пьяница может нацарапать. А нормальный человек придумает что-нибудь поприличнее.

Акиро со вздохом выпрямился и вытер руки.

– Я бы смог прочесть это, по крайней мере большую часть, если бы они получше сохранились. Это не украшения, а надписи. Последние слова на этом языке были записаны три тысячи лет назад, и уже тогда он был древним и мертвым языком. Нет, тут почти ничего не осталось. Может, внутри найдется еще что-нибудь.

– Мы тут не для того, чтобы расшифровывать древние письмена, – рявкнул Бомбатта.

По правде говоря, Конан был с ним согласен, но он лишь негромко поторопил всех:

– Пойдемте же внутрь.

Стая скальных голубей сорвалась со своих гнезд, свитых под капителями колонн. Их крылья, словно взрыв, разорвали неподвижную тишину.

Конан подошел к высоким бронзовым дверям, позеленевшим от времени. Сквозь пыль и зелень на каждой двери просматривалось изображение открытого глаза.

Конан, не очень веря в успех, сильно потянул за кольцо, вделанное в одну из створок. К его удивлению, дверь подалась, хотя и неохотно, сильно скрипя. Конан был доволен, услышав такой скрип. Если бы люди пользовались этими дверьми, то наверняка смазали бы петли. Но это вовсе не было поводом расслабляться.

– Всем внимание, – скомандовал он, – оружие наизготовку.

Конан шагнул внутрь.

За большими дверями пол был покрыт многовековым слоем пыли. В стены были вделаны позолоченные держатели для факелов. Потолок терялся в тени, а само помещение уходило дальше, в глубь горы.

Вдруг раздался короткий визг Зулы: по ее босой ноге пробежал паук величиной с ладонь.

– Это всего-то паук, – ехидно сказал Малак, раздавив насекомое и пнув сапогом то, что от него осталось, – вовсе нечего бояться этих…

Маленький воришка, коротко вскрикнув, замолчал, увидев, как шест Зулы метнулся к самой его переносице. Скосив глаза, он с ужасом смотрел на смертоносное оружие, лишь на ладонь не дошедшее до его лица.

– Я вовсе не боюсь, – прошипела Зула. – Просто я не люблю пауков. И крыс, – добавила она, покосившись в сторону раздававшегося из темноты попискивания.

Конан снял со стены факел и полез за кремнем.

– Если, конечно, эта штука будет гореть…

Губы Акиро шевельнулись, и неожиданно пламя заплясало между его пальцами. Он поднес их к факелу, загоревшемуся с хорошо слышным в тишине потрескиванием.

– Она будет гореть, – сказал колдун.

– А ты не можешь подождать, если тебя не просят лезть с твоими колдовскими штучками? – недовольно поинтересовался Конан.

Акиро виновато пожал плечами.

Бомбатта и Малак зажгли свои факелы от факела Конана. Теперь, при свете, они смогли лучше рассмотреть огромный зал. Их ноги потревожили пыль, не тронутую до них никем. Лишь цепочки мелких крысиных следов тянулись из угла в угол. Скелеты зверьков и каких-то мелких птиц валялись тут и там в пыли, некоторые – скрытые под ее слоем, некоторые – поверх нее. Отовсюду слышалось недовольное пищание. В сотнях бусинок глаз отражался свет беспокоивших их факелов. Сотни носов принюхивались к незнакомому запаху людей. Зула что-то бормотала и вертела головой, словно стараясь смотреть во все стороны сразу. Малаку тоже было не до шуток над ее страхами. Он, в свою очередь, всячески старался не смотреть в сторону искрящихся глаз; в его монотонном бормотании смешались проклятья и молитвы, возносимые к дюжине богов одновременно.

В дальнем конце зала широкие ступени вели к возвышению с троном на верхней площадке. Перед троном лежала маленькая горка высохших от времени костей. Другая часть скелета покоилась на сиденье трона, увенчанная черепом, пустые глазницы которого слепо взирали на Конана и его спутников. Доспехи, одежда, корона – все, что когда-то было на этом человеке, – все превратилось в пыль, рассыпалось прахом по полу.

Дженна ткнула пальцем вправо, показав на широкий сводчатый дверной проем, наполовину скрытый в темноте.

– Вот путь к Сокровищу, – сказала она. – Нам нужно сюда.

Конан с некоторым облегчением воспринял то, что Сокровище, Рог – кажется, так его называла Дженна, – оказался не среди праха, окружавшего трон. Много лет назад тот меч, который он сейчас сжимал в руках, был взят им у подножия другого трона, не слишком отличавшегося от этого. Киммерийцу вовсе не улыбалось повторить этот опыт.

Бомбатта поспешил к арке и сунул в нее факел.

– Еще одна лестница, – поморщился он, – сколько же еще нам надо лезть в брюхо этой проклятой горы?

– Сколько нужно, столько и будем лезть, – сказал Конан.

Оттеснив Бомбатту в сторону, он первым шагнул вперед.

Глава 18

Широкая лестница спирально уходила в глубь горы. Кое-где были видны следы землетрясения, быть может, того же самого, которое уничтожило статуи у входа в храм. В одном месте лестницу пересекал разлом, словно кто-то, разрезав коридор поперек, отодвинул одну часть от другой на расстояние ладони. Трещины помельче сплошной паутиной покрывали стены. Настоящей паутины, правда, тоже хватало, как и ее строителей. При прикосновении факела толстые пыльные сети вспыхивали и таяли в воздухе.