Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология - Гуссерль Э. Страница 15

Итак, мы находимся в некоем подобии круга. Понимание начал полностью достигается лишь исходя из современного состояния данной науки при ретроспективном взгляде на ее развитие. Но без понимания начал нельзя понять это развитие как развертывание смысла. Нам не остается ничего иного, как двигаться вперед и возвращаться назад, двигаться "зигзагом", одно должно помогать другому и сменять друг друга. Прояснение одной стороны приводит к прояснению другой, которая, в свою очередь, высвечивает другую. Итак, при историческом рассмотрении и исторической критике необходимо двигаться за последовательностью времени, начиная с Галилея (а позднее и Декарта}, постоянно делая исторические скачки, которые являются не отклонениями, а необходимыми шагами, необходимыми, если мы, как было уже сказано, берем на себя задачу самоосмысления, вырастающую из "кризисной" ситуации нашего времени и характерного для нее "кризиса" самой науки. Первоочередная задача - постижение изначального смысла науки нового времени, и прежде всего точного естествознания, так как оно, что будет прослежено в дальнейшем, с самого своего возникновения и в последующем при всех сдвигах своего смысла и ложных самоинтерпретаций имело решающее значение для становления и существования позитивных наук нового времени, а также для философии нового времени - да и для духа европейского человечества нового времени, существовавшего ранее и существующего поныне.

О методе заметим следующее: то обстоятельство, что не был использован естественнонаучный язык, читатели, особенно те, кто имеет естественнонаучное образование, восприняли болезненно и даже увидели в этом проявление дилетантизма. Его же мы сознательно избегали. К большим трудностям этого способа мысли, который пытается дать оценку "первоначального созерцания" и, следовательно, дать оценку пред- и вненаучного жизненного мира, охватывающего собой всю нынешнюю жизнь, в том числе и жизнь научной мысли, и являющегося живительным источником всех самых утонченных смыслообразований,- к этим трудностям принадлежит то, что мы вынуждены избрать наивный язык жизни, использование которого вполне оправдано и для очевидности доказательств.

Действительное возвращение к наивности жизни, осуществляемое, правда, в рефлексии, поднимающейся над ней, - это единственно возможный путь преодоления философской наивности, воплощенной в "научности" традиционной объективистской философии, это путь, приводящий к постепенному и полному прояснению и открытию новых неоднократно предсказанных измерений.

Здесь следует добавить, что по своему смыслу все наши рассуждения в состоянии оказать какую-то помощь лишь при условии относительности того места, которое мы отводим пониманию, что наше изложение изменяющихся размышлений вместе с их критикой (которую мы, современники, осуществляющие осмысление, не умалчиваем) имеет свою методологическую функцию в том, чтобы подготовить мышление и методы, постепенно сформировать в нас результаты размышлений и служить средством нашего освобождения. Всякое осмысление, проистекающее из "экзистенциальных" оснований, конечно, является критическим. Нельзя упускать это из виду, а в дальнейшем необходимо перейти к рефлексивному постижению и принципиального смысла всего процесса нашего осмысления, и специфических форм нашей критики.

  10. ГЕНЕЗИС ДУАЛИЗМА ГОСПОДСТВУЮЩЕЙ ПАРАДИГМЫ (VORBILDICHKEIT) ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ. РАЦИОНАЛЬНОСТЬ МИРА "MORE GEOMETRICO"

Здесь еще не раскрыта фундаментальная составная часть исследования природы в новое время. В своем миропонимании Галилей исходил из геометрии, а именно из того, что проявляется чувственным образом и может быть математизируемо, и при этом он абстрагировался от субъектов как личностей, ведущих частную жизнь, от всего духовного, от всей человеческой практики, придающей вещам культурные свойства. Результатом такого абстрагирования были чистые физические вещи, взятые, правда, как разновидности конкретной реальности и тематизируемые в своей целостности как мир. Можно, пожалуй, сказать, что благодаря Галилею впервые была сформулирована идея природы как реального, замкнутого физического мира. Вместе с математизацией, вскоре ставшей чем-то само собой разумеющимся, возникло и представление о замкнутой в себе природной каузальности, в которой все события были однозначно и заранее детерминированы. Тем самым был явно подготовлен дуализм, который вскоре и проявился философии Декарта.

Вообще-то необходимо прояснить, что понимание новой идеи "природы" как реально и теоретически в себе замкнутого мира вещей, вскоре привело и к полному изменению идеи мира вообще. Он раскололся на два мира: природу и душу, последняя, правда, в своей соотнесенности с природой не была самостоятельным миром. Греки оставили и исследования, и теории о телах, но не замкнутом физическом мире, ставшем темой естествознания. У них были и исследования о человеческой и животной душе, но не было психологии в смысле психологии нового времени, которая, имея перед собой универсальную природу и естествознание, могла притязать на такую же универсальность и на соответствующее замкнутое поле исследования.

Расколотость и смысловые метаморфозы мира были интеллектуальным результатом парадигмалъности естественнонаучного метода, действительно неизбежного с начала нового времени, или другими словами, естественнонаучной рациональности. В идее математизации природы, понятой именно как идея и задача, заключено то, что сосуществование бесконечной совокупности тел в пространстве и времени должно рассматриваться само по себе как единая, математически рационально упорядоченная вселенная, а также то, что естествознание, будучи индуктивным, может лишь индуктивно подходить к математическим взаимоотношениям самим по себе. В любом случае естествознание, индуцируемое как математическая наука и руководимое чистой математикой, само становится наукой в высшей степени рациональной. Не должно ли естествознание стать образцом для всего подлинного знания? Не должна ли любая настоящая наука о природе следовать образцу естествознания, или, лучше сказать, чистой математики, поскольку возможно, что и в иных сферах познания способность к аподиктической очевидности аксиом и дедукций может быть "врожденной"? Неудивительно, что уже у Декарта мы встречаем идею универсальной математики. Конечно, здесь большое влияние оказали теоретические и практические достижения Галилея. Мир и философия коррелятивно обрели совершенно новый облик. Мир должен быть сам по себе рациональным, в том новом смысле рациональности, которая была принята в математике и соответственно в математизируемой природе. Поэтому философия универсальная наука о мире должна быть построена как единая и рациональная теория "more geometrico".

  11. ДУААИЗМ КАК ОСНОВА НЕПОСТИЖИМОСТИ ПРОБЛЕМ РАЗУМА, КАК ПРЕДПОСЫЛКА СПЕЦИАЛИЗАЦИИ НАУК, КАК ОСНОВАНИЕ НАТУРАЛИСТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

Конечно, если считать чем-то само собой разумеющимся, как полагают в данной исторической ситуации, что существующий сам по себе физический мир есть естественнонаучная рациональная природа, то мир-сам-по-себе должен стать собственно расколотым миром в каком-то ранее неизвестном смысле, расколотым на природу саму-по-себе и на бытие, совершенно отличающееся - психику. Это влечет за собой ряд трудностей уже при осмыслении идеи Бога, значимой для религии и отнюдь не исчезнувшей. Не была ли идея Бога необходима как принцип рациональности? Не предполагает ли рациональное бытие, понятое прежде всего как природа, для того чтобы быть мыслимым, рациональные теории и творящую их субъективность? Итак, не предполагает ли природа и вообще мир сам-по-себе Бога как абсолютно сущий разум? Не является ли психическое бытие, понятое лишь как для себя сущая субъективность, чем-то более предпочтительным по сравнению с бытием самим-по-себе? Независимо от того, божественная или человеческая, но все же это -субъективность.

Отделение психического невиданно увеличило трудности особенно там, где ставились проблемы разума. Впервые это явно обнаружилось позднее, когда эти проблемы стали центральными для философии в грандиозном исследовании человеческого разума, в трех "Критиках" Канта. Но мощь рационалистической мотивации еще не была разрушена и всестороннее приложение рационалистической философии повсюду пользовалось полным доверием. Не вполне результативные, но все же, несомненно, ценные знания, даже если они "еще не" соответствовали идеалу, можно интерпретировать как подготовительные ступени. Ео ipso (тем самым) формирование любой специальной науки руководствовалось идеей или рациональной теорией, соответствующей какой-то области или же рационалъ ной -самой- по- себе. Превращение философии в особую науку имело глубокий смысл, возникший исключительно благодаря установке нового времени. Специализация античных исследователей не могла привести к возникновению специальных наук в нашем смысле слова. У Галилея естествознание берет свое начало не в специализации. С другой стороны, возникшие позднее новые науки становились специальными благодаря идее рациональной философии, давшей импульс новому естествознанию, его невиданному прогрессу и овладению новыми областями рационально замкнутыми, обособленными сферами внутри рациональной целостности универсума.