Сердце Хаоса - Джордан Роберт. Страница 30

Тамур пнул ногой еще дергающееся тело:

– Уберите его. Он опозорил весь свой род и честь своей матери. Выкиньте его в дюны, в его же дерьмо, которое было для него важнее, чем жизнь товарищей.

Двое гирканийцев схватили покойника за ноги и потащили прочь. Никто из его соплеменников и бровью не повел. За спиной Конана послышались сдавленные стоны Ясбет, пытающейся справиться с тошнотой.

– По крайней мере, ты нашел лошадей, – возобновил разговор Конан.

– По-моему, они больше напоминают овец, – пробурчал Акеба.

Тамур обиженно посмотрел на туранца:

– Да, может быть. Но это, наверное, лучшие лошади на всем побережье! Теперь слушай меня, Конан. Эти торговцы лошадьми говорят, что видели других чужестранцев. Дай им за лошадей столько, сколько они запросят. Тогда они расскажут, что знают о чужаках.

– То, что запросят… – передразнил его Конан. – Разве они тебе не родня, Тамур?

Гирканиец застыл в изумлении:

– Ты здесь чужак, киммериец, и к тому же невежа. Поэтому я не стану убивать тебя. Ты слышал, как назвал их Андар? Я тоже считаю их падальщиками. Они живут тем, что выкапывают съедобные корни и разоряют гнезда морских птиц. Иногда им выпадает счастье растащить на куски выброшенный на берег корабль. – Тамур несколько раз воткнул свой ятаган в песок, чтобы обтереть с него кровь Андара. – В общем, настоящие дикари. Пошли, я сведу тебя с их главным.

Люди, сидевшие на низкорослых лошадях, имели весьма потрепанный вид. Их шерстяные куртки были разорваны во многих местах, а выношенные туники и брюки явно много пережили с тех пор, как их сняли с какого-нибудь несчастного матроса, выброшенного штормом на берег. Возглавлял эту компанию угрюмый тип с одним глазом. На месте второго зияла страшная впадина пустой глазницы. На шее он носил дешевое аметистовое ожерелье с облезлой позолотой. Видимо, на одном из потерпевших крушение кораблей плыла и какая-то шлюха.

– Это Баотан, – сказал Тамур, показывая на одноглазого. – Баотан, это – Конан, известный в далеких краях купец и славный воин, наводящий ужас на врагов.

Баотан что-то хмыкнул и уставился единственным глазом на киммерийца:

– Тебе нужны мои лошади, торгаш? За каждую – пять одеял. Меч и топор. И еще нож, плащ и пять серебряных монет.

– Ну, ты загнул, – ответил Конан.

Тамур зашептал ему на ухо:

– Не торгуйся, киммериец. Нам нужно выведать у него, все, что он знает. Не забудь, что главное для нас – уничтожить Баальшама.

Конан только отмахнулся. Неумелый торговец не вызывал уважения. А это неминуемо означало бы получение не всей информации, а то и выслушивание откровенного вранья.

– За каждых двух лошадей – одеяло и меч.

Баотан обнажил в ухмылке ряд желтых зубов и слез с лошади.

– Что ж, потолкуем, – сказал он.

Беседа у костра шла не так быстро, как хотелось бы киммерийцу, но ему приходилось держать марку неторопливого купца. Тамур принес кувшин кислого гирканийского пива и несколько больших кусков овечьего сыра. Пиво развязало язык Баотану, но не так, как хотелось бы Конану. Одноглазый все время уходил от разговора о сделке, то обсуждая погоду, то положение дел в лагере.

Наконец оба пришли к соглашению. К этому времени небо уже потемнело. Все новые ветки подкладывались в костры… За каждую вьючную лошадь – меч и одеяло. За верховых – по топору и одеялу. Плюс по ножу каждому человеку Баотана и две золотые монеты лично одноглазому.

– Договорились, – сказал Конан.

Баотан кивнул и начал доставать из-под своей куртки странные предметы. Какой-то мешочек, маленькие щипцы. Затем на свет было вытащено нечто напоминающее бычий рог, только намного меньше и сделанное из глины. На глазах изумленного Конана Баотан вытащил из мешочка щепоть высушенной травы, затолкал ее в глиняный рог, а затем, вытащив щипцами уголек из костра, засунул туда же и его. Затем он начал усиленно дышать через тонкий конец рога, чтобы не дать угольку погаснуть. У Конана просто отвисла челюсть, когда он увидел, как одноглазый втянул в себя выходящий из глиняной штуковины дым. Баотан выпустил в небо струю дыма и протянул рог Конану.

Тамур наклонился к уху киммерийца:

– Так они отмечают совершенную сделку. Теперь твоя очередь сделать то же самое. Я же тебе говорил, что они дикари.

Конан осторожно взял рог в руки. Тлеющая трава пахла отвратительно. Сунув конец рога в рот, он глубоко вдохнул и с трудом скрыл гримасу недовольства. На вкус этот дым был просто омерзителен. Кроме того, он был таким горячим, что, казалось, сжигает нёбо и язык. Чуть не подавившись, Конан выпустил в небо струю дыма.

– Они смешивают свою траву с сухим навозом, – ухмыльнулся Тамур, – чтобы не гасло.

С другой стороны костра послышался смех Акебы:

– Устриц не хочешь, киммериец? А то я могу попросить у Муктара…

Конан сжал зубы и вернул глиняный рог Баотану. Тот вставил его в рот и запыхтел, выпуская в воздух маленькие облачка дыма. Киммериец только покачал головой. Он видел много странных обычаев, с тех пор как покинул свои родные горы, но, не считая всякого колдовства, этот был самым странным.

Когда наконец во рту исчезло ощущение того, что там катаются раскаленные угли (хотя вкус каленой травы еще оставался), Конан сказал:

– Баотан, ты не видел на побережье других чужестранцев? Ты же понимаешь, что мы, торговцы, беспокоимся из-за конкурентов.

Баотан попыхтел, затем ответил, не вынимая рог изо рта:

– Чужестранцев видел. Торговцев – нет. – Каждое его слово сопровождалось легким облачком дыма. – Они тоже купили лошадей. Но не за товар. У них его нет. Лошади – только верховые, – по лицу Баотана расползлась довольная улыбка, – расплатились серебром, очень щедро.

– Не торговцы… – Конан сделал вид, что задумался. – Действительно странно.

– Чужестранцы… – пожал плечами Баотан, а затем, попыхтев, добавил: – Их корабль обгорел сзади, сильно обгорел. Многие из них обожжены.

Галера! Она осталась на плаву после пожара и шторма.

– Может быть, мы сможем помочь этим людям, – сказал Конан. – Далеко они? В какой стороне?

Баотан махнул рукой на юг:

– Полдня езды. Может, день.

Далековато. Скорее всего, они не знают, что «Танцующая в волнах» спаслась. Но тогда зачем лошади? Может быть, Джандар и вправду чего-то опасается?

– Ты и твои люди можете переночевать у наших костров, – сказал Конан Баотану, вставая. – Акеба, Тамур, мы выезжаем на рассвете.

Из темноты подошла Ясбет и прижалась к боку Конана.

– Становится холодно, – пожаловалась она. – Ты ведь согреешь меня?

Ехидный смех послышался со стороны мужчин, но неожиданно для самих себя они замолчали под ее холодным взглядом. Даже Тамур и Баотан.

– Именно этим я сейчас и займусь, – улыбнулся Конан и легко вскинул девушку себе на плечо.

Ее визг перешел в звонкий смех, когда он донес ее до палатки.

– Отпусти меня, отпусти, – притворно вырывалась она, – мы так не договаривались…

Неожиданно волосы на затылке Конана зашевелились, и он резко развернулся, внимательно всматриваясь в темноту.

– У меня так голова закружится, Конан. Что случилось?

Показалось, сказал он себе. Просто показалось. Галера и ее пассажиры далеко на юге. Они наверняка уверены, что «Танцующая в волнах» не вынесла шторма и затонула.

– Нет, нет, ничего, – буркнул он.

Ясбет залилась смехом, когда он одним движением запихнул ее в палатку.

Че Фан медленно выполз из тени одного из камней и в последний раз посмотрел на берег, освещенный несколькими кострами. Больше высматривать было нечего. Эту ночь варвар проведет в постели и никуда не денется. Уверенно ступая в полной темноте по камням, Че Фан направился прочь от берега по противоположному склону холма. Суйтай ждал его у маленького костра, надежно укрытого камнями от посторонних глаз. По другую сторону огня сидели шесть человек, отобранных кхитайцами себе в помощники. Эти люди за время путешествия повидали многое и понимали, что оба одетых в черное представляют большую опасность, чем все когда-либо ими виденное.