Философский комментарий. Статьи, рецензии, публицистика 1997 - 2015 - Смирнов Игорь. Страница 64

Читал в "Востоке" Ваши переводы из Ли Бо [8]. Замечательно — но: примечаний МАЛО (выделено автором письма. — И. С.). Вот если бы их было столько, сколько у Сыкуна. Попробовал бы Ли Бо обязательно, если бы было побольше примечаний. Но с Сыкуном я сжился, Ли Бо мне еще не очень понятен. Говорил мне Сяо, что Ду Фу [9]еще замечательный автор, но я, кажется, ничего не читал. Вообще — сейчас у меня на китайцев жадность, все бы над ними сидел. Поразительно все же, как такой колоссальный поэтический мир остался совершенно нам неизвестным. Может быть, я увлекаюсь, но у кого из европейцев найти хотя бы подобие этого подхода к ландшафту. Субъективизм европейца — просто баловство по сравнению с разработаннейшей, объективнейшей системой китайского субъективизма — субъективизма вчувствования, познания вживанием, своеобразного медитативного понятия мира. Европеец заваливает нас громадными трагедиями, которые сами по себе красноречивы, а ведь здесь — наряду с изумительной бедностью средств, непостижимая высь поэтического достижения, прямого, непосредственного. Поразительна — и отвратительна — глухота европейцев к этому, а уж особенно наша русская, к своим же соседям. Ведь немного людей знают Вашу книгу, а прочитавшие ее от начала до конца — сколько их, десятки, наверно. Обидно и преглупо. Разумеется, я не о синологах говорю, а о людях, которые любят поэзию, — и вот живут, не зная об этих потрясающих богатствах.

Мне бы очень хотелось сделать это как следует — большое бы Вы дело сделали, если бы мне помогли в этом. Хотелось бы и других авторов попробовать, того же Ли Бо, особенно поэму его.

Кончаю свое бесконечное письмо, не осердитесь за болтливость. Очень бы Вас просил об отзыве, хоть и понимаю, что для этого Вам должно урвать время, а его теперь у всех нас — немного.

Примите уверения в моем глубочайшем почтении.

С. П. Бобров.

В. АЛЕКСЕЕВ — С. БОБРОВУ

12 июня 1932

Многоуважаемый Сергей Павлович!

Очень рад Вашему прекрасному письму и благодарен, тем более, что оно совпало с публичным поношением, которым угостил меня на днях один из моих учеников (Завед. Азиатским Музеем — где я был всего лишь уч. хранителем — т. Скачков [1]), доказывавший, что в этой своей книге ("Поэма о поэте") я "негодно протаскивал царистское самодержавие". Я рад, что моя книга не стареет. Очень жаль, что подготовленное мною с великой (поверьте) заботой второе ее издание (первое в складе Ак. Наук — уже не поступает в продажу) не удается, и все листочки-заметки услужливыми учениками будут также "негодно" употреблены. История когда-нибудь рассудит меня с уничтожителями. Возможно, что, в конце концов, достанется мне же. Tant pis [2], как говорят французы.

Ваше письмо сохраню среди немногих, весьма подобных ему, полученных мною в разное время. Если удастся когда-нибудь написать мемуары, я бы изобразил, как за понимание Сыкуна пришлось бороться и в Китае, и особенно здесь… Впрочем, теперь мне заниматься поэтами некогда: пишу учебники и все то, что мне задается б. учениками, а от них поощрения к переводу Ли Бо не увидишь. О Щуцком Вы говорите правильно, но он выше всех Марковых и Колтоновских, которые просто негодяи-фальсификаторы (читайте мое предисловие к "Антологии" Щуцкого).

А ведь Сыкун Ту не из больших поэтов "земли китайской". И скольких бы я сумел перевести, истолковать! Не суждено, знать, было. Один из них, часто упоминаемый в моем тексте, Тао Цянь [3], был уже в 1917 году почти закончен обработкой. Но получилась такая толстая книга (хотя и без таких примечаний, как к стансам Сыкун Ту), что я перестал писать — все равно денег на нее никто бы не дал!

Ваше письмо всколыхнуло во мне мои молодые надежды. Присылайте, пожалуйста, свои переложения, буду рад с ними ознакомиться. Во всяком случае, я рад, что у Вас моя книга есть и что она не подверглась "материализации" в рыночной макулатуре (оберточной бумаге), как, вероятно, другие экземпляры.

С большим приветом, искренне благодарный

В. Алексеев.

В. АЛЕКСЕЕВ — С. БОБРОВУ

Ленинград, 5 июля 1932

Многоуважаемый Сергей Павлович!

Очень благодарен Вам за письмо, переложения и фантазии на темы Сыкун Ту. Мне не удивительно, что полудикарь Сяо (Эми Сяо), тронутый Вашею правдой, несколько сдал свою анти-древнюю (profession de foi et impuissance professеe [1]) позицию. Мне он известен, и я рад, что хоть раз удалось Вам на троглодита подействовать.

"Бедность средств" Сыкун Ту — тоже professеe. Сам он жил в эпоху золотого века, расцвета Танской поэзии, блещущей всеми красками. Хорошо, что Вы все это оценили.

Мне было бы чрезвычайно трудно взяться за исправление Вашего текста. В тех местах, где Вы от моих переводов отходите, Вы это делаете сознательно, так что зачем же мне возвращать все к пункту отхода?

Я сам очень жалею, что ни Тао Цянь, ни Ли Бо мне не удадутся: печатать не будут — это факт. Ду Фу, конечно, поэт великий, и с ним справиться труднее всего, но мне и он конгениален, и я бы за него взялся (о нем, как и о прочих, на кит. языке огромнейшая чуть не культовая литература). Китайский колоссальный поэтический мир остался неизвестным только русским. Но и в Европе он известен лишь частично, и, кроме Тао Цяня, "Собрания сочинений" ни одного поэта нет. На днях я получил брошюру (на кит. яз.) "Поэт Ли Бо", сделанную по европейскому образцу. И это интересно.

Мне кажется, что Ваши подражания и особенно фантазии было бы хорошо напечатать. Ведь это целый новый поток в русской поэзии, который будет разливаться далее уже особыми струями. И интересно, чем это новое течение закончится и как будет по-новому жить.

Ваше письмо все целиком интересно. Скажу без комплимента, ни от одного из своих учеников (которые, кстати, никогда не удосуживаются читать "лишнее", т. е. то, чего на экзамене не требую, а Сыкун Ту я, как Вы легко себе представите, требовать и не мог, особенно теперь, когда бедный Сыкун протащил в IX веке царизм XIX века!) я ничего подобного по силе восприятия и удачной характеристике основных моментов не слыхал. Позвольте порадоваться и поблагодарить.

Разрешите мне оставить Ваши обе тетради на память: они будут в регистратуре и не пропадут и после моей смерти (будут в каталоге моих рукописей).

С приветом и благодарностью за все эти интересные вещи и письмо

В. Алексеев.

С. БОБРОВ — В. АЛЕКСЕЕВУ

Москва, 10 октября 1932

Глубокоуважаемый Василий Михайлович!

Очень, очень неизвинительно перед Вами виноват, т. к. на Ваши добрые и снисходительные письма отвечаю через полгода. У меня имеется несколько глупейших оправданий. Дело в том, что подвигнутый рядом добрых отзывов о моих переложениях Сыкун Ту, да еще подзадоренный одним приятелем, я поддался низкому соблазну легкой наживы и отдал мои бедные стишки в издательство "Академия" (известное своими "роскошными" аляповатыми изданиями, по безвкусице своей вполне достойное нашего милого времечка). Мне обещали ответ через… неделю. По-видимому я сильно поглупел за последнее время, т. к. поверил этому грязному вранью, — неделя сия тянется и по се время, и не далее, как третьего дня мне снова обещали "окончательный" ответ через три дня. Своеобразная постановка дела — когда бы вы ни позвонили — через день ли, через два года, — Вы всегда услышите то же. Меня обнадеживают и уверяют, что вещи эти будут напечатаны. Вот этого-то "ответа" я и дожидался, чтобы Вам написать. Умно, не так ли? Но дело вот в чем. Допустим на миг, что они действительно возьмут мою рукопись. Как быть. Вот тут-то и начинаются мои домогательства. Не найдете ли Вы возможным дать мне еще кое-что для переложений. Мне хотелось бы попробовать еще Ли Бо, Тао Цяня. Другими словами, ежели, паче чаяния, я узнаю, что они собрались-таки меня напечатать, нельзя ли попросить у Вас несколько Ваших переложений с маленьким комментарием для стихотворной переработки, чтобы вышла маленькая антология китайцев. Ну, скажем, "Три китайских поэта" (Сыкун, Ли и Цянь). Из Сыкуна у меня двадцать стихотворений (не считая моих "фантазий", которые в случае чего также можно тиснуть). Если было бы возможно у Вас выпросить поэм по десять, по пятнадцать еще двух авторов! Может быть, Вы бы дали еще и маленькую статейку научного характера, а я бы сочинил общее введение по части художественного значения китайской поэзии. Мечты, мечты. У Вас ведь, чаю, немалая толика этих переложений имеется: все равно лежат. А тут вышло бы нечто, что, может быть, кого-нибудь с истинно поэтической душой и порадовало бы. Конечно, "Академия" небольшая радость, ибо ее издания почти нельзя купить, кроме как по знакомству, но все-таки. Нашли бы доброго художника, который подобрал бы нам китайских картинок сообразного времени. Было бы чудно. Подумайте, дорогой Василий Михайлович, в нашем тупом и унылом бытии это было бы маленьким просветом. Вероятно, удалось бы выторговать Вам какое-то вознаграждение, хоть платят они очень мало, как это и естественно (где на "роскошном" издании нагонять экономию, как не на авторах). Вот мои мечтанья. Думал Вам все это написать, когда получу ответ, но так как это задерживается ад инфинитум [1], то пишу заранее, хоть и возможно, что в недалеком будущем сообщу Вам коротко, что ничего не вышло, так как присяжными критиками обнаружено, что в Сыкуновской поэме нет ничего насчет какого-либо производственного мракобесия. Вот. Простите. Ответьте, если не очень на меня сердиты за невежество.